Страница 3 из 15
Ханна поняла, что когда (и если) мама все-таки вернется, то вряд ли станет жить вместе с Ханной и папой. Во всяком случае, не сразу. Без мамы было трудно, но терпимо. Мысли о маме Ханна сложила в воображаемый ларец, прикрыла его (не очень плотно, но так, чтобы мысли оттуда не высовывались и не заставляли ее плакать) и сказала себе, что туда можно заглядывать когда угодно. Воображаемый ларец был золотым и богато украшенным, как в сказке.
Еще труднее было без папы, хотя он всегда был рядом.
Он был рядом, но на самом деле его не было. В нем переменилось все, кроме внешности (хотя он часто выглядел усталым, а глаза больше не улыбались). Он обнимал ее перед сном. Он обнимал ее у ворот школы. Когда было что сказать, один говорил, а другой слушал. Но иногда Ханна неслышно входила в комнату, смотрела на папу, а его будто бы не было.
А в остальном ничего не изменилось.
Школа.
Домашние задания.
Еда.
Сон.
Школа.
Домашние задания.
Еда.
Сон…
…как волны, плещущие о пустынный берег. Жизнь стала скучной, серой и спокойной еще и потому, что все взрослые, с которыми общалась Ханна – учителя, родители ее друзей и даже языкатый тренер в спортзале, – теперь относились к ней иначе. Они были внимательными, заботливыми, постоянно улыбались и заглядывали ей в глаза. Из-за этого мир словно бы утратил острые края и все углы сгладились. Исчезли форма, цвет и движение, а также ощущение света и тени. Все превратилось в какой-то туман, будто живешь в облаке.
Однажды осенью Ханна сидела у окна и смотрела, как по дереву у дома прыгает белка. Зверек был таким живым и веселым, что Ханна ему позавидовала и внезапно поняла: ее жизнь стала «обыденной».
Ужасно, невыносимо обыденной.
Что ж, пожалуй, с этого и начнем.
Не волнуйтесь, дальше будет интереснее. Все это еще пока не история. Это предыстория, общий фон, знакомство с прошлыми и развивающимися историями, чтобы выбрать подходящее время и сказать: «А теперь давайте посмотрим, что случилось дальше».
Мы всё увидим.
Но прежде чем продолжать историю Ханны, надо познакомиться еще кое с кем.
Глава 2
Тем временем на веранде гостиницы «Палас-отель» в районе Саут-Бич, Майами, дремал старик.
«Палас-отель» – одна из множества гостиниц в стиле ар-деко на полумиле побережья; в 1980-е годы их бывшее великолепие восстановили, однако теперь они снова постепенно возвращались к прежней ветхости, будто такое состояние было для них самым удобным. На коленях старика лежала местная газета, но он ее не читал. На столике, в тени зонта, стоял бокал чая со льдом, и его содержимое давно достигло температуры окружающей среды. В чае трепыхалось какое-то крупное насекомое, будто пловец вольным стилем. Официант, который обслуживал веранду, неоднократно подходил к столику узнать, не хочет ли старый хрыч заказать новый напиток. Всякий раз оказывалось, что глаза старика закрыты. Он давно уже сидел без движения.
Однако же официант решил сделать еще один заход. Через полчаса кончалась его смена. Что, в сущности, было замечательно. День выдался жаркий и душный, официант мечтал вернуться в свою обшарпанную квартирку, принять душ, пару часов посидеть на балконе, покуривая марихуану, а потом отправиться в город в надежде подцепить какую-нибудь дамочку в разводе, упившуюся «маргаритой», а если не повезет, то просто надраться в зюзю. Посетителей на веранде было немного. В эту смену официанту досталось до смешного мало чаевых (а он припозднился с квартплатой), поэтому он и решил – время близилось к пяти, – что хорошо бы впарить старперу в мятом костюме большой бокал вина или какой-нибудь дорогущий коктейль.
Официант подошел и выжидающе замер рядом.
Во сне голова старика склонилась на грудь, так что виден был только бледный лоб, покрытый возрастными пигментными пятнами, внушительный шнобель и зачесанные назад волосы снежной белизны и завидной густоты. Крупные бледные руки, тоже в старческих пятнах, лежали на коленях, костляво выпиравших из-под льняной ткани черного костюма. Кто, ради всего святого, носит черное во Флориде?
Официант кашлянул. Ответа не последовало.
Он снова кашлянул, на этот раз громче.
Сознание медленно возвращалось.
Казалось, оно возвращается из невообразимой дали, потому что это было не обычным пробуждением. Старик не просто проснулся. В тот день он очнулся от глубочайшего сна.
Он открыл глаза и не понял, где находится. Было жарко. И светло, но, судя по свету, день клонился к вечеру. С каменной террасы, где сидел старик, открывался вид на какой-то океанский простор.
Перед стариком стоял юноша в белом фартуке и с улыбкой, которую обычно изображают в надежде на финансовое вознаграждение.
– Хорошо отдыхается, сэр?
Старик недоуменно поглядел на него и сел поудобнее. Он окинул взглядом молодые парочки за столиками на веранде и пожилых людей, пристально взирающих из-под панам на океан, будто выжидая чего-то. Гостиницы по обе стороны. Пальмы.
Он обернулся к официанту:
– Где я?
Официант вздохнул. Старый пердун был вполне в себе, когда заказывал чай со льдом. Очевидно, дневная жара окончательно расплавила ему мозги.
– Не желаете ли бокал холодного шардоне, сэр? У нас великолепный выбор. Или вам больше по душе совиньон блан? Или мартини, беллини или соботини? Это фирменный коктейль нашего специалиста-миксолога, Ральфа Собо, в который входит трио…
– Я просил вас озвучить всю винную карту?
– Нет, сэр.
– Тогда отвечайте.
Официант напряженно улыбнулся и с нарочитой медлительностью произнес:
– Вы на веранде гостиницы «Палас-отель». Саут-Бич. Майами. Соединенные Штаты Америки. – Он подался вперед и добавил погромче, так, что на них стали оглядываться окружающие: – Планета Земля.
Старик недоуменно наморщил лоб:
– И долго я здесь?
– На веранде? Весь день. В гостинице? Понятия не имею. Наш консьерж предоставит вам эти сведения, а также сообщит ваше имя, если вдруг вы и его запамятовали. Вам принести что-нибудь выпить или как?
Старик помотал головой:
– Принесите счет.
Официант отошел, хлопая подносом по колену и давая себе мысленное обещание не торопиться со счетом этого дряхлого морщинистого недоумка.
Официант работал в гостинице всего несколько недель и плохо знал местный обслуживающий персонал. Иначе он наверняка слышал бы, что говорили об этом постояльце. В те три месяца, что старик занимал люкс на тринадцатом этаже, в номера по соседству было невозможно поселить гостей. В гостиничной компьютерной системе бронирования непонятным образом возник некий глюк, так что соседние с люксом номера отображались как занятые, хотя они были свободны. Любые попытки наладить программу или не обращать внимания на ошибочные сведения приводили к тому, что в гостинице резко возрастало число досадных недоразумений из-за неверного бронирования и, следовательно, количество недовольных гостей, поэтому консьержи продолжали держать эти номера свободными. Вдобавок пришлось отказаться от попыток списать деньги с кредитной карточки старика. Безупречный статус и подлинность кредитки не вызывали сомнений, но система отказывалась сохранять данные. В результате, к вящей досаде управляющего, востребовать причитающиеся суммы не удавалось. Гостиничный отдел техподдержки обещал в самом скором времени разобраться с проблемой. Управляющий надеялся, что так оно и будет, потому что подобные обещания выслушивал уже не в первый и даже не в третий раз.
Вот только официант всего этого не знал. Он подошел к кассе, незаметно разорвал счет старика на мелкие клочки, оставил передник на вешалке и, насвистывая, ушел с веранды.
Новый счет старому козлу принесут минут через десять-пятнадцать, но даже мелкое неудобство лучше, чем ничего.
Старик на веранде так долго не ждал. Он выложил на столик десятидолларовую купюру, прижал ее бокалом. Встал. Несколько секунд постоял, в полном спокойствии, с отрешенным лицом.