Тени. Отголоски. Призраки

========== Тени ==========

- Что это? – мысленно задалась вопросом миловидная девушка с длинными темно-каштановыми волосами, заплетенными в косу, лежащую на плече. Маленькая и юркая, в бою по ней было чертовски сложно попасть, в то время как она использовала невероятную силу и умения, буквально перерубая противнику ноги. На данный момент она находилась на Олимпе, в саду, куда ее провели Акесо и Аникет. К первой девушка обращалась, чтобы залечить раны, полученные в сражениях. Она стояла напротив высокой статуи из белого мрамора.

- Кто они? – размышляла полубогиня, глядя на каменные изваяния парня и девушки. Парень был выше, стоял за ее спиной и обнимал, словно оберегая от напастей внешнего мира. Девушка вытянула руки перед собой, и на них замер шар белого огня – единственная живая материя в композиции. Ладони девушки трепетно сжимал парень. Оба улыбаются легко, едва заметно. И кажется, что внимание каждого сконцентрировано только лишь друг на друге.

- Свет – это жизнь. Их жизнь и их жертва, которую они принесли, пусть не совсем по своей воле, - тихий голос раздался за спиной. Брюнетка обернулась.

- Добрый вечер, госпожа Геба, - она чуть наклонила голову.

- Здравствуй, Айне.

Брюнетка еще раз взглянула на статую и повернулась к богине.

- Скажите, госпожа, эта скульптура относится к событиям двадцатилетней давности, верно?

Юная богиня утвердительно кивнула.

- А вы… Вы знаете их имена?

- Безусловно, - в голосе звучит разъедающая душу горечь. – Это моя дочь, Амая, и Лука Кастеллан, ее возлюбленный, за которым она спустилась обратно в Аид.

- Они красивые… - Айне говорит это с некоторой завистью, но улыбается.

- Разве отец тебе не рассказывал о ней?

- Госпожа, вы же знаете, насколько немногословен повелитель Танатос.

Она не боялась смерти. Зачем бояться того, что сопровождает тебя всю жизнь, что является твоим верным союзником и оружием? Айне МакКинли не боялась. Зато ее побаивались остальные. Брюнетка большую часть времени жила одна в объединенном домике Танатоса и Гипноса. Больше детей ни у кого из братьев-близнецов не было. В Лагере Полукровок с Айне общались с трудом. Всем мерещилось, что вокруг нее витает убийственно страшная черная аура, поглощающая свет и тепло, лишающая сил. А МакКинли и сама не шла на сближение с кем-либо. Исключением являлись Нико, некоторые дети темных богов и богинь.

Больше всего Айне недолюбливала домик Ириды. Яркий, живой, постоянно на ушах, что дико злило и выводило из себя даже мертвенно спокойную МакКинли. Во время захвата флага она считала своим долгом отправить в лазарет как можно больше представителей данного домика. А в первую очередь: Лиама Бренана, главного заводилу и душу компании. Однако он оказывался юношей достаточно прытким и либо успешно скрывался, либо умудрялся повалить свою противницу на землю. Волосы практически белого цвета, как у альбиноса и яркие зеленые глаза, постоянно излучающие радость: он всем представлялся таким. Это бесило Айне. А Лиам, казалось, не замечал ее ненавистных взглядов в свою сторону и пытался наладить контакт. Получалось… не очень.

По возвращению с Олимпа Айне решила немного прогуляться по лесу. В Лагере все равно идет какое-то празднование, а значит, домик Ириды на передовой. Злит. Девушка вышла на ярко освещенную лунным светом поляну и устало потянулась. Хотелось лечь и отдохнуть. В тишине и тьме, так, чтобы никто не посмел ее тревожить. Хотя, нет… Тени перед ней внезапно сгустились, и из них спокойно и величаво выступил молодой мужчина с каштановыми короткими волосами и в темной одежде.

- Отец! – впервые за день Айне улыбнулась, нежно и весело, со смехом бросаясь в объятия отца, губы которого тронула легкая улыбка.

- Добрый вечер, Айне, - он с легкостью ее приподнял. – Как поход на Олимп?

- Знаешь, я была в саду у одной странной статуи… - начала свой рассказ девушка.

Танатос качнул головой.

- Памяти Амаи…

Брови его дочери подскочили буквально к челке, и даже рот чуть приоткрылся, выражая удивление. Словно он стоял тогда рядом с ней и все видел.

- Да, памяти Амаи и Луки… А откуда ты узнал?

- Это единственная статуя Олимпа, которую можно назвать странной, - он даже хмыкнул. – Живая, нежная… То, что нам противоположно полярно.

Айне кивнула, слушая отца. Он описывал ее эмоции, как свои собственные. Однако находясь рядом с этой статуей, она чувствовала чужеродное и одновременно знакомое и чем-то родное тепло в груди. Складывалось ощущение, что оно является ее частью, неотделимой и незаменимой деталью ее организма. И это чувство, не дающее спать по ночам – чувство того, что кто-то почти до боли сжимает руку, боясь потерять связь.

Лиам стоял и крепко, очень крепко держался за дерево. Увиденное поразило его до глубины души и перевернуло взгляды с ног на голову и наоборот. Их персональное привидение, вечно мрачная и недовольная чем-то Айне счастливо улыбалась и смеялась, прижимаясь к широкой груди своего отца, который, о боги, тоже улыбался. Увидев улыбку бога смерти, Бренан тщательно протер свои глаза, не веря в происходящее. Проще было поверить в то, что все это сон. Но нет, ущипнув себя, убедился в том, что больно и в том, что он не спит.

Айне – сокровище своего отца, но он об этом прямо никогда не скажет. Айне – объект насмешек и притязаний в Лагере по большей части; а все из-за недосказанности и недопонимания. Айне – девушка, которую он уже давно и безответно любит, но не признается. Потому что получит за это по шее. Лиам прекрасно знает об этом и ничего не говорит, предпочитая оставаться в стороне. Однако во время ее поиска постоянно ощущает себя как на иголках и постоянно просится в дозор, чтобы в первую очередь узнать о новостях.

Сейчас она смеется и улыбается, но не ему. Мило. Обидно. Злит даже. Но завидно вместе с тем. Не ему.

Лиам тихо отошел от своего поста наблюдения и медленно двинулся в сторону Лагеря. Друзья и братья, скорее всего, сейчас начнут искать, поднимут лишний шум. Обрывок последней фразы, вместе с ветром случайно долетевший до его слуха, заставил застыть сына Ириды подобно статуе.

- За нами наблюдали. Один любопытный юнец и несколько монстров, - спокойно заявил бог, глядя сквозь листву в затылок Бренану. После секундного замешательства он бросился в Лагерь, желая своевременно предупредить об опасности товарищей.

- Иди к границе, я останусь здесь, - тоном, не терпящим возражений, проговорил Танатос, подталкивая ее в нужном направлении. Склонив голову, она побежала туда.

Лиам почти добрался до безопасной границы, когда атака противника настигла его. Получив удар, скорее тычок, в спину, он плашмя рухнул на землю. Дыхание перехватило на миг, а совсем рядом с головой в землю воткнулось копье.

- Кто это тут у нас… - хриплый шипящий голос, с сочащимся меж слов ядом. Драконица. Он даже не успеет достать оружие. Только столь нерадостные мысли мелькнули в его голове, как над головой просвистело длинное тонкое и черное копье, окутанное черной аурой. Оно пришпилило монстра к дереву и выкачивало его энергию, иссушая до состояния древнеегипетской мумии. Вдали послышался ужасающий вой.

- Вставай быстрее, - отрывисто сказала Айне, наклоняясь к поверженному парню.

- Ага, - туманно ответил он, садясь. Голова гудела после «приятной» встречи с землей. Затем поднялся окончательно, хотя картинка перед глазами плыла, как в море корабли. Пошатнувшись, он схватился за руки девушки, кое-как сохраняя равновесие.

- Отцепись, - сквозь зубы прошипела дочь Танатоса, разглядывая приближающихся соперников: драконицы, сестры погибшей не так давно. Лиам вышел чуть вперед, закрывая собой девушку. В руке сам собой возник меч, до этого неподвижно покоившийся в ножнах.

- Полукровки… - издевательский смех и странный, почти перекрывающий все свист; из-за дерева выползла женщина со змеиным туловищем.