Хранитель полнолуния

А, нет… Ничего оно не объясняет.

— Слушай, а что Ян сказал, когда подумал, что я умерла?

Надо пользоваться моментом, раз уж она отвечает на все её вопросы. Сам Ян в жизни не ответит на это. Кажется, разговор с этой девушкой выводит ее из собственной головы в реальность, и это хорошо.

— Кричал, всю комнату разнес. Он обычно не позволяет себе такую эмоциональность, не знаю, что на него нашло. — Эмма пожала плечами.

— А какие у него способности кроме телепортации, знания языков и невидимки?

— Тебя только мой брат интересует? — с доброй усмешкой на губах спросила женщина. — Осторожно, он может тебя ранить. Он разбил сердце моей подруге.

— Это не та, что сидела через три стула от меня? Жуткая такая.

— Мия. Ну, она не жуткая. Может, разочарованная, разве что. Некоторые события жизни сделали ее немного грубой, но уж точно не жуткой.

Было видно, что сердце Эммы болело за подругу, и та тяжело вздохнула.

— Она любила Яна? — осторожно спросила Анюта.

— И сейчас любит, — с готовностью подхватила Эмма, кивая своим мыслям. — Но, знаешь, его почти никогда нет с нами, и, тем более, с ней. Может, с виду она кажется черствой, но она очень добрая, на самом деле.

Ненадолго повисло молчание: Эмма предалась каким-то раздумьям, а Аня наскоро анализировала все услышанное.

— Коково было отнимать силу у кого-то? — неожиданно спросила Эмма. — Я про Габриэля.

— Больно, — ответила Анюта, немного помедлив, — и страшно.

— Больно?

— Да, я ведь не была оборотнем, не могла воспользоваться этой силой. Она в груди чувствовалась. Таким комком, вот здесь. — Она указала на сердце. — Я думала, что меня разорвет. А когда отдавала ее Яну, то еще сильнее заболело, а потом… резко прошло.

***

— Ну что, еще один новый член в стае? — спросил Самуил вожака.

Они остались одни за кухонным столом. Только Миа крутилась рядом, унося последнюю грязную посуду.

— Она не останется с нами, — твердо заявил Ян, сложив кисти в замок.

Ох, как глупо он будет выглядеть, когда сообщит ей, что передумал. «Как баба».

— Почему? Она отлично впишется. Она владеет такой уникальной способностью, а ты хочешь избавиться от нее?

Советник был явно против этих планов. Он заглянул в глаза собеседника, пытаясь найти в них более весомый аргумент, чем «Так надо. Так будет лучше для всех».

— С нами очень опасно, — ответил мужчина хрипловатым голосом. — Она не готова к такой жизни.

Конечно же, он соврал, но где-то там, глубоко в душе, он понимал, что действительно хочет оградить Анюту от всего того, из чего целиком и полностью состоит его жизнь.

— Здесь дети и двое новообращенных без каких-либо особенностей. Они вообще ничего не знают о мире, в котором мы живем, и они остаются с нами, а она особенная, тем более — дочь Леона. Я даже не буду напоминать о той давней истории, ведь сам всё прекрасно помнишь. Она достойна быть в твоей стае, и ты это знаешь.

Самуил говорил сдержанно, так как знал, что Мия слушает их разговор, стоя за стеной. Она искренне радовалось тому, что Анюта не останется здесь: ни к чему лишние конкуренты. Но то, как Ян вызывающе сказал, что девчонка останется, специально при ней, девушку очень разозлило.

— Эта история касается только меня. Она отправится обратно. Там о ней позаботятся, — колеблясь, все же отрезал Ян. Продолжать этот разговор он явно намерен не был и всем своим видом показывал, что не передумает. Несмотря на все логичные аргументы он не поменяет своего решения, прекрасно осознавая, что в Северном клане ей придется несладко.

— Жалеешь ее? — тихо спросил Самуил, снова заглядывая в черные глаза, которые мужчина так старательно отводил.

— Нет. Она слабая, ты сам сказал это, — резко ответил мужчина, вставая из-за стола. — Ей не место здесь.

Он еще с секунду стоял на месте, а затем быстро вышел из кухни, не посмотрев на Мию, которая ждала его, хотя бы мимолетного, взгляда.

— Жалеет… — произнес старик, глядя ему вслед.

— Что за история? — как бы невзначай поинтересовалась вошедшая Мия.

Она принялась усердно натирать и без того чистый стол, с любопытством поглядывая на старейшину.

— История из детства, — уклончиво ответил Самуил, поднимаясь с места. — Это личное.

***

— Ну, теперь можешь не бояться боли, ты теперь оборотень, — улыбаясь, сказала Эмма.

— Мне теперь нужно учиться всему, а это куда сложнее и, наверное, больнее. Превращаться ведь больно.

— Янус научит тебя, — отмахнулась девушка. — Он терпеть твой вожак.

— Вожак. Звучит очень сильно! — улыбнувшись ей в ответ, заметила Анюта. — А я сразу смогу превращаться в настоящего волка?

Дверь в комнату распахнулась, с грохотом врезаясь в стену — в комнату вошел Ян. Он поглядел на Аню с легким раздражением и пожал плечами:

— Возможно, когда-нибудь. — Его взгляд скользнул по комнате, и мужчина добавил: — Одевайся.

— Куда это вы? — спросила Эмма, подходя к брату, в то время как Анюта принялась послушно надевать обувь.

— Выйди, — приказал он, недовольно фыркнув в ее сторону.

Девушка послушно вышла, кинув последний взгляд на гостью. Та надела кеды и, взяв в руки кофту, подошла к вожаку. В ее взгляде читалось непонимание, но наряду с этим детское доверие.

— Ты отправишь меня домой? — негромко спросила она.

— Да.

Предположения оправдались… Ян взял её за локоть. От его внимательного взгляда не ускользнули следы слез на припухших щеках Анюты и покрасневшие глаза, но он промолчал.

— Мне нельзя остаться? — В ее голосе слышались нотки грусти, слабой веры и нежелания возвращаться домой. Здесь было лучше. Неважно на сколько. Лучше.

— А ты хочешь? — спросил мужчина, смотря на нее своим привычным взглядом.

— Я еще не думала об…

— И не думай.

Легкое, секундное головокружение — и они стоят в подъезде дома Анюты. Она медленно вдохнула этот привычный запах, чувствуя, как неприятные ощущения и мысли снова овладевают ею.

— Ты куда теперь? — спросила она, не понимая, почему ее вообще интересует это.

Ей дико захотелось потянуть его за рукав и просто постоять рядом, еще чуть-чуть послушать его сердцебиение. Привыкнуть к нему Анюта еще не успела, но расставаться почему-то было больно и… грустно.

— Как и договаривались: на все четыре стороны. Дело сделано.

Ян, казалось, ничего не чувствует и ни о чем не думает. По крайней мере, сейчас. Он как будто был каменным. Какие обстоятельства сделали его таким?

Ей постоянно хотелось видеть больше эмоций на его лице, но нет… Девушка даже не успела толком попрощаться с мужчиной, как он уже исчез.

Она задумчиво поджала губы и на ватных ногах направилась к лестнице. Все произошедшее как будто было сном. Страшным, непонятным, но очень реалистичным. Поднимаясь по ступенькам, Аня медленно пробуждалась от этого сна, возвращаясь к реальности и понимая все произошедшее.

Она всегда жила размеренной жизнью, а эти события очень сильно выбили ее из колеи. Почему-то было страшно возвращаться домой. Колени дрожали, а сердце было готово вот-вот выпрыгнуть из груди.

Девушка поднялась на нужный этаж и не задумываясь постучала в дверь. Стук эхом отозвался в ее сознании, вынуждая вздрогнуть. Дверь открыла Виктория. Ее лицо было заплаканным, синяки под глазами говорили о недосыпе. Не говоря ни слова, женщина запустила дочь в квартиру. Было тихо. Видимо, они были одни.

— Зачем? — неожиданно спросила Виктория севшим голосом, подавляя рыдание.

— Что — «зачем»? — спросила Анюта, стягивая кеды и пытаясь сделать невозмутимый вид. Она, конечно, догадывалась, что ее исчезновение не пройдет бесследно, но чтобы мать была в таком ужасе…

— Зачем ты помогла сбежать Лютеру?

========== 15 глава ==========

Анюта застыла и, выпрямившись , посмотрела на маму. Сердце предательски ёкнуло.

— Да, мы знаем, — тихо произнесла Виктория.

Странно, но в ее голосе не было ни единой нотки упрёка или осуждения. Она смотрела на дочь с какой-то грустью и жалостью. Девушка не спеша сняла кофту и смяла ее в руках. Напряжение в груди росло, и с каждым вдохом становилось тяжелее дышать.