Стать лисой

К шести часам стол был готов. Клавдия Ивановна лично сделала Марине укладку и красиво заколола отросшую челку. Девушке пришлось одеть праздничное бежевое платье, и этот момент переодевания стоил ей, наверное, тысячи нервных клеток.

Во-первых, мама хотела удостовериться, что Марина не поправилась, и платье на ней сядет отлично, как на прошлый Новый год. Сколько бы Марина ни уговаривала мать, та не хотела пускать дело на самотек. Ей нужно было проконтролировать внешний вид дочери – на кону стоял, как минимум, брак!

Марина краснела и чуть не плакала, оттягивая момент, когда придется снимать две футболки. Да маму удар хватит! А она очень не хочет, чтобы мамочке было плохо.

Наконец терпение матери подошло к концу, и она рывком стянула с Марины верхнюю футболку.

– Тебе холодно? – удивилась она. В комнате было душно, и термометр показывал двадцать пять. – Ты заболеваешь?

– Да нет же! – возмутилась Марина и посмотрела назад.

Хвоста на месте не было. Это как громом поразило девушку, и она послушно подняла руки вверх и позволила снять с себя вторую футболку.

– А ну, переодевайся. Быстро, – мама кинула платье, и девушка, держа непослушными пальцами тонкую ткань, чуть не вдела голову в рукав.

– Внимательнее! – одернула Клавдия Ивановна, но девушка рассеяно кивнула: она думала о хвосте, куда он мог деться? Испариться? Но ведь он – пушистый, а не воздушный.

Наконец платье было надето, марафет наведен, и Марина на несколько минут оказалась предоставлена сама себе. Родители выносили на накрытый стол в большой комнате последние салаты, и Марина подбежала к своему зеркалу.

Она ощупала место, где еще недавно был хвост, и если бы не дырка, оставшаяся в сарафане, могла бы подумать, что видела глюк.

Но нет, все следы указывали на правдивость ее мыслей.

Звонок радостным гудком огласил квартиру. Кирилл пришел вовремя. С огромным букетом хризантем, он торжественно переступил через порог и подарил цветы Клавдии Ивановне. Небрежно кивнул Марине и поздоровался за руку с ее отцом.

Девушка расслабленно выдохнула – она спасена. Оживленный разговор за столом подтвердил ее догадку: мама клюнула. Она подкладывала Кириллу салаты и самые вкусные кусочки, расспрашивала об учебе. И ее совсем не смущал тот факт, что парень опять был одет во все черное! Нет, она назвала его Кирюшей и обращалась даже нежнее, чем с Мариной.

Но девушка отогнала детскую ревность и мысленно потерла в предвкушении руки. Пусть мама думает, что Кириллу она нравится. Будет несложно поддерживать видимость отношений – ведь они учатся в одной группе. Можно даже не ходить на свидания. Не будет же мама, в самом деле, приезжать в институт, чтобы удостовериться, что они встречаются?

Марина хитро улыбнулась и предложила папе попробовать новый салат. Пока Кирилл рассказывал, какой билет попался на последнем, самом сложном экзамене, девушка удовлетворенно вздыхала: как же хорошо она придумала! Просто идеально. И алиби есть, и поддерживать его не надо. А потом как-нибудь скажет – не сошлись характерами или ему понравилась другая. Да, так она и сделает.

– А я вам приготовила сюрприз, – мамин преувеличено бодрый голос отвлек девушку от грандиозных планов.

– Какой? – невинно спросил Кирилл.

Он оставался таким же спокойным и отрешенным, будто и не его сейчас расспрашивали, как перед расстрелом. Он даже умудрился поесть и попробовать все салаты.

Но он не знал Клавдию Ивановну. Марина с напряжением ждала мамин ответ.

– Билеты в кино! – толкнув мужа локтем, Клавдия Ивановна сказала: – Чего с нами, стариками, сидеть. Вам нужно проводить побольше времени вдвоем. Держите электронный билет. Как раз успеете на восемь тридцать. Последняя новинка в кино!

С этими словами она, как фокусник, достала откуда-то из-под стола распечатку билетов и торжественно вручила Кириллу. Это был удар ниже пояса. Марина со священным испугом пододвинулась к парню и заглянула через плечо. Самой последней новинкой оказалась романтическая комедия, трейлер которой Марина видела по тв, но ни за что не пошла бы смотреть эту глупость.

– Спасибо, – спокойно ответил Кирилл и сверился с часами, – у нас не так много времени. Нужно идти.

До сеанса оставалось чуть больше получаса, и Клавдия Ивановна, очень довольная впечатлением, которое произвела на дочь, быстро собрала ей сумку и выпроводила из дома.

– Главное, проводи Мариночку, а то у нас район неблагополучный, – сказала она на прощанье и предательски захлопнула дверь.

– Вот же! – выругалась Марина, глядя на коричневый заслон, внезапно появившийся перед ее глазами, и совершенно не представляя, как себя вести.

В таком неудобном положении она еще не была. Только если в момент, когда обнаружила свой хвост.

Кстати, хвост!

Марина резко обернулась и зажмурила глаза. Она смотрела и так, и эдак, но хвоста не было.

– Посадила пятно? – поинтересовался Кирилл и тоже обошел ее вокруг. – Вроде нет. Красивое платье.

– Спасибо, – смущенно выдавила из себя девушка и зачем-то схватила парня за рукав: – Пойдем, пойдем быстрее, а то опоздаем!

Он дал себя протащить по лестнице, вывести во двор, и только, когда они свернули к узкой тропинке через изумрудный газон, остановился.

– Что такое? – обернулась она.

Волосы пушистым каскадом упали на плечи. На секунду парню показалось, что вокруг девушки пронеслось золотое сияние, но также быстро угасло.

– Цвет волос, – объяснил он сам себе, – рыжее золото. Каштановые, блестят на солнце. Как у…

Он хотел сказать – «матери», но не смог. Сам удивился, почему вдруг вспомнил. И, что было еще страннее, ему впервые не было больно вспоминать. Память о маме, такая болезненная и тяжелая, сейчас стала легче. Раньше любые напоминания или совпадения с ее образом вызывали отрицание и недовольство. Подсознательно он категорично невзлюбил рыжих, относился с опаской к девушкам с каштановыми волосами. Белый лебедь, с пацанскими замашками и громким голосом, была слишком не похожа на мать.

Марина вздрогнула. Она не привыкла, чтобы ее так пристально рассматривали, в упор. И о чем он только думает, глядя немигающим взглядом?..

Кирилл скрестил руки на груди. Он ждал объяснений этому странному воскресному вечеру, но Марина не находила слов. Она кусала губы, не зная, как объяснить, что сходить в кино не было ее идеей, и что во всем виновата мама. Но вряд ли парень поверит! Девушка так переживала, что не заметила, как сзади рыжим пятнышком вырос хвост. В свете заката он был особенно красив.

Кирилл не отводил взгляда от ее лица, пытаясь разгадать, что за игру она затеяла, и тоже не замечал появившегося хвоста. Сейчас он с изумлением рассматривал рыжие искорки ее глаз, искренне не понимая, как он мог не заметить их раньше. Почему-то ему думалось, что глаза у нее зеленые.

– И ничего я не думал о ее глазах, – одернул он сам себя и нахмурился.

В какую нелепую ситуацию попал! Перед ним стоит девчонка – и в то же время он не чувствует этого. Она не хочет закадрить, затащить в постель или сделать своим. Иначе не стояла бы сейчас, кусая панически губы. Неужели это тот самый редкий случай, когда девчонка просто хочет подружиться с ним? Он слышал, что так бывает, но не верил.

Так бы они и стояли, меряясь взглядами, гадая, что думает существо напротив, если бы вдруг не раздавшийся сзади крик.

Это было неожиданно и как-то внезапно. Марину толкнули в плечо, и она неловко налетела на Кирилла. Сзади послышалась отборная ругань, пьяный мужской голос то ругал сам себя, проклиная окружающих, то тут же начинал извиняться. Хриплые, пропитые нотки показались знакомыми. Марине подумалось, что это мог быть сосед с первого этажа – дядя Сеня, и она заинтересованно обернулась. Чужие руки, которые она сначала не заметила, крепко сжали ее предплечья. Кирилл решил защитить ее?..

– Я могу выпить, – пьяно икал сосед, – но не до зеленой белочки… Ик… Я могу, у меня законный выходной. Я и жене говорю: в законный выходной я могу выпить с друзьями. Но мне никогда не казалось, а сейчас… Ик… Что-то рыжее… Глюк! Прости, милая!