Артефакт оборотней

— Ты не поела.

Кивнув, ответила отведя от него глаза:

— Аппетита нет.

— Зря. — бросил он выходя из ресторана даже не смотря в мою сторону, совершенно уверенный, что я последую за ним, хотя так оно и было, — теперь поедешь в храм на пустой желудок.

— Как в храм? — Встрепенулась я. Мы уже вышли на улицу и зашагали вдоль магазинов.

— Вот так. Звонили, вызвали тебя.

— А ты? Ты поедешь? — Я начала нервно теребить подол платья.

— А нужно? — Резко остановившись, так что я налетела на него и обернувшись он скептически приподнял брови взглянув на меня.

— Максим. Я не хотела тебя обидеть, я…

— Тебе не кажется, что сейчас не время для подобного разговора?

Отвернувшись от него, бросила взгляд на другую сторону улицы, только бы на что-то отвлечься.

— Пошли. — Он направился дальше и опять не смотря — иду я за ним или нет. Только куда бы я делась? — Нам нужно дойти до парка, там нас уже будет ждать машина. — И он ускорил шаг. Стараясь не отставать от него, радовалась, что в Японии такие хорошие дорожки везде: ни выемки, ни колдобины, иначе на каблуках, которые я одела, чтобы привлечь внимание Максима, я бы точно обо что-нибудь споткнулась или зацепилась и позорно грохнулась у него за спиной.

До парка мы дошли минут через двадцать, где нас действительно уже ждала чёрная, представительского вида машина. Не подавая вида, как у меня от этого фактически бега на каблуках гудят от непривычки ноги, уселась как можно изящнее. Только зря старалась: Максим даже взгляда в мою сторону не бросил.

— Расскажи, — спросила я после того как машина тронулась, а между нами и водителем опустилось тёмное стекло, что я видела впервые, — что меня там ждёт? — Просяще посмотрела на него. «Нет, ну вот как пробить эту ледяную глыбу?» Не поворачиваясь, он всё же ответил:

— Сначала тебе предстоит пройти собеседование со жрецом, затем…

— Извини, что перебиваю, а как я буду с ним разговаривать? Ты будешь переводить?

— Нет. — Сказал, как отрезал, — Меня там не будет. Жрецы есть и русскоговорящие. Собеседование носит очень личный характер и так как не известно, какие стороны будут затронуты, то все присутствующие приносят древнюю клятву о не разглашении.

— А кто ещё будет присутствовать? Ну, ты просто сказал: все присутствующие, — пояснила я.

— Иногда, по желанию конечно, могут при беседе присутствовать допустим родители или пара того кто проходит собеседование.

Услышав его слова, я задумалась: «А может вот он — шанс? Если мне предстоит рассказать что-то личное и тема коснётся случившегося со мною много лет назад, так не легче ли будет рассказать именно сейчас, в присутствии постороннего, тем более после принесения клятвы. Иначе, я сама ещё неизвестно сколько не смогу поднять эту тему. Да и потом, пока я буду в храме, у него будет время обдумать услышанное и если он не сможет меня принять такую, так хотя бы мы не зайдём в отношениях слишком далеко. Даже сейчас мне будет больно, если он отвернётся от меня, а если это будет потом? Когда я уже совсем не смогу без него?». Покосившись на спокойно сидящего рядом Максима, я откинув сомнения, произнесла словно бросаясь в ледяную прорубь:

— А если… — Не зная какие слова подобрать и безумно волнуясь, так, что даже руки начали трястись, я сжав кулаки, продолжила — А ты бы не мог тоже присутствовать?

Он повернувшись удивлённо на меня посмотрел.

— Я тебя не понимаю, — бросил он раздражённо — то ты опять меня отталкиваешь, а сейчас просишь о присутствии при беседе со жрецом. Лия, иногда мне кажется, извини меня конечно, что ты не совсем адекватная.

Опустив голову, я кивнула:

— Да, именно такая я наверное и есть. Только мне страшно, а с тобою, — я вздохнула и придвинувшись к нему ближе уткнулась лбом в его грудь, — я не боюсь.

Максим сидел, даже не шелохнувшись, видимо размышляя над моей просьбой.

— То есть, поправь если я ошибаюсь: ты мне предлагаешь присутствовать на твоём собеседовании со жрецом, заведомо зная, что могут быть затронуты любые стороны твоей жизни?

Я чуть отодвинувшись не поднимая головы, кивнула:

— Только с одним условием.

Услышав это, он даже хмыкнул:

— Ну и что это за условие?

— Потом, — чуть не обронила: «если ты меня не бросишь», но вовремя взяла себя в руки, — когда всё закончиться с храмом, ты мне тоже расскажешь что-нибудь личное о себе. — И опять уткнулась лбом в его грудь напряжённо ожидая ответа, только услышала не совсем то, чего ждала:

— Я подумаю над твоим предложением.

Прикусив губу, я ещё с минуту посидела рядом с ним и отодвинулась. Что ж, я во всяком случае постаралась исправить ситуацию. Уже хотела сесть подальше и отвернуться к окну, как Максим со вздохом, всё-таки притянул меня к себе.

— Создатель. Ну почему всё так сложно с тобою!

Мотнув головой, пожала плечами и облегчённо положила голову ему на грудь.

— Не знаю. — Только и могла я прошептать.

Некоторое время мы ехали в молчании, а у меня в голове было столько вопросов, что я всё же не выдержала:

— Что будет после собеседования?

— У каждого по-разному, поэтому оно и требуется: чтобы жрецы смогли подготовить оборотня для встречи с Создателями и работы над его даром. Но подготовка разная, ритуалы, а вот про колодец могу рассказать.

— Расскажи, — тут же вскинула я голову, с интересом смотря на него. Максим бросив на меня усталый взгляд, отвернувшись, устроился поудобнее и только после этого продолжил:

— Колодец находится под землёй, электричества там нет, да и всё что связано с электричеством — не работает. Поэтому там вместо лампочек свечи, часы только механические могут работать, впрочем они там и не нужны. — Помолчав немного, заметил — Что-то я отвлёкся. Над колодцем висят тканевые отрезы, как бы разделяя его на зоны, пещера, где он и находиться тоже разделена на зоны плотными занавесями. Представь себе цветок: лепестки-комнаты в центре колодец. По сути получается несколько комнат соединённых в центре, но вместо стен плотная ткань. Да и своды пещеры тоже покрывает ткань. Дверей там нет, вместо…

— Максим, подожди, а почему везде ткань?

— Потому что ткань поглощает звуки. Одновременно процедуру обращения к создателям проходят сразу несколько оборотней, каждый в своём секторе и иногда процедуры эти носят довольно таки неприятный, для кого-то болезненный характер.-

Это меня уже насторожило и я отстранившись слушала его уже с тревогой:

— Ты хочешь сказать, что это болезненно или неприятно, почему?

— И болезненно и неприятно, но работа с даром, исправление, корректирование не могут проходить как праздник. Каждый сам для себя решает: идти ему к колодцу или нет, и только жрец может сказать, что может ожидать в том или ином случае. Опять-таки только предположительно. Но после собеседования каждому даётся время на то, чтобы обдумать: желает ли он идти дальше или нет. Так что не бойся — возможность отказаться у тебя будет.

Кивнув, я уже более спокойно поинтересовалась:

— Ты что-то говорил про двери.

— Хм, да двери там тоже заменяют своеобразные шторы. Но перед тем как оставить тебя наедине, приставленный к тебе подвижник всё…

— Кто?

— Подвижник Лия. В храм приезжают многие оборотни: и женщины и мужчины, для помощи. Тех кого принимают для помощи храму называют подвижниками. У каждого своя потребность присутствовать там. Так вот подвижник всё полностью объяснит, что и как там устроено, правила и многое другое.

— Эм, Максим, а этот колодец очень глубокий?

— Хм, не знаю, но думаю, да. А что?

Я замялась, но всё же спросила, уж лучше у него узнаю, чем потом у чужих спрашивать:

— Ну а вдруг я наклонюсь туда и упаду?

Несколько мгновений молчания нарушил громкий смех. Отсмеявшись, он притянул меня к себе ближе, обняв за талию и ещё посмеиваясь, ответил:

— Ну, упасть конечно можно, но неглубоко. Там вставлены решётки, для вот таких как ты, боящихся упасть, — посмеивался он надо мною. Не сильно, но я всё же пихнула его, хотя была рада его смеху.