Астрал

– Я так не думаю, – он лучезарно улыбнулся. – Но вы удивитесь, если я скажу вам, что абсолютно здоровых людей практически не существует. Все мы немного сумасшедшие, но многие об этом даже не догадываются.

Он отвел меня в кабинет, где стоял стол с компьютером. В углу деревянный стеллаж был завален листами и буклетами с надписями типа «Лучше вовремя сходить к психологу, чем потом попасть к психиатру» и «Семь признаков психически здорового человека».

– Вот, сейчас загрузится, и можете приступать, – доктор включил тестирование. – Отвечайте на вопросы, только внимательно читайте задание, где-то всего один ответ, а где-то нужно выбрать несколько вариантов. В некоторых вопросах подробно, не одним словом, описывайте свои ощущения. Не старайтесь угадать правильный ответ, отвечайте, что первое придет в голову. И помните, что я раскрою любую ложь: я все же психиатр. В первую очередь это нужно вам.

После такого блестящего монолога я была просто обезоружена. Пришлось проходить тест. Я сидела там три часа! Два из них честно пыталась описать, что вижу на картинке, и представить себе всевозможные ситуации. Но потом сдалась и просто не глядя нажимала первый вариант ответа, писала первый бред, пришедший в голову. Пока я писала, приходил молодой санитар, принес воды. Когда я закончила, он загрузил ответы и отправил врачу.

– Готово, доктор проверит и задаст все необходимые вопросы. А пока возвращайтесь в палату.

– Меня запирают, как будто я бешеная, – сказала я ему, пока мы шли по коридору. – Я же на вас не бросаюсь.

– Здесь часто вроде бы мирный, а потом откусывает тебе пол-уха, – невозмутимо ответил парень.

Мы подошли к моей палате. Я улыбнулась, но потом поняла, что он не шутил. Он запер меня, и тут я задумалась. Почему самоубийцу запирают, проводят тесты? Почему еще не было бесед о том, что жизнь прекрасна, а убивать себя – грех? Как-то так же говорят? И вспомнила свой цирковой, если быть точнее, клоунский, номер в квартире: «Сзади, сзади». Да уж, если меня признают сумасшедшей, одними беседами я не отделаюсь. Ко мне не пришел ни один посетитель. Не пускают, я думаю. А мне нужна книга, потому что я начинаю сходить с ума. Иногда мне кажется, что на столе кто-то сидит.

Когда принесли обед, я пыталась поговорить с санитарами.

– Пока что посещения и передачи запрещены.

Забирал тарелки тот же молодой санитар. Я заговорила снова.

– Мне нужна всего лишь книга. Я хочу почитать, я тут с ума сойду со скуки.

– Очень смешно. Мне жаль, но нельзя, – санитар поднял наконец на меня большие карие глаза. – Потерпите немного. Через пару дней, когда сдадите анализы и ваши тесты проверят, переведут в отделение. Там есть комната отдыха с телеком, другие пациенты. А поставят диагноз, разрешат и книгу. Они же не знают, что может плохо повлиять на пациента, вот и перестраховываются.

– И долго обычно ставят диагнозы?

– Кому как, – парень пожал плечами. – Могут дня за два-три, а могут и месяц, если нетипичный случай.

Месяц. На самом деле мне хватит и два-три дня – и я труп или сущность, смотря в кого я превращусь. Эти твари заберут мое физическое тело? А воспоминания? Я же ничего о них не знаю. Все мои знания в этой книге. Зато Юра может знать. Вдруг он поможет? Но и с ним я не смогу поговорить. Ждала, что он придет ко мне в астрале, как тогда в квартире, но он не приходил. Ночь я провела почти без сна, иногда проваливаясь в нездоровую дремоту. Тогда твари до меня добирались. Они не избавляются от тебя сразу, для этого им удобнее быть в астрале. Астральный мир построен на другой энергии, и сущности там сильнее и могут создавать собственную реальность. Это они не дают Юре меня найти, я знаю.

Я снова проваливаюсь в сон. Меня уже ждут. Не знаю, куда они меня заманили и в каком пространстве эти твари обитают. Сиреневый яд обволакивает и пытается меня задержать. Я слышу приближение воя ветра. Дым густой, как кисель, мои ноги с трудом проталкиваются, я пытаюсь уйти подальше от шума. Расталкивая туман руками, я шла и шла, как мне казалось, очень медленно. Но они меня не видели. Поняла, что сущности и здесь не всесильны, и если хорошо прятаться, то они не найдут. Я и в детстве не была сильна в прятках: меня находили одной из первых. Под конец дремы меня обычно кто-то из тварей обнаруживал. Костлявые, серые и безжизненные, со струями на гнилой коже руки хватали меня за волосы и за все, до чего дотягивались. Тогда я просыпалась – на это у меня еще хватало сил. Очередной раунд за мое сознание проигран. После него я забывала что-то важное. Это могло быть что угодно: первая езда на велосипеде, любимая книга или фильм, который я смотрела на прошлой неделе.

Естественно, мой доктор это замечал. Следующее утро было ранним. Вместо кофе – кровь из вены и пальца. Выкачали, кажется, больше половины жидкости всей моей кровеносной системы. Вместо завтрака – УЗИ, ЭКГ, рентген и прочие аббревиатуры и прелести больничного времяпровождения. Кареглазый санитар привел меня в кабинет моего врача.

– Здравствуй, Роксана, садись, – сказал мне Андрей Петрович. – Можно к тебе на ты? В нашей больнице у врачей и пациентов доверительные отношения. Как ты себя чувствуешь?

– Убить себя не хочется, если вы об этом, – сказала я и тут же пожалела об этом.

– И об этом тоже, – улыбнулся доктор. – Да ты не волнуйся, шутки – это хорошо. Шутить – это нормально. Часто можно составить психологический портрет человека по его склонности к юмору.

Не хотелось, чтобы мой портрет составили по моим корявым шуткам, поэтому я решила больше никогда не шутить с доктором. Он залез в верхний ящик стола, достал картонную папку, на которой было написано: «Ланова Роксана». Интересно, там уже есть мой психологический портрет, который обожает черный юмор?

– Роксана, с тобой никогда не происходили необычные вещи?

– Какие необычные? Типа, в магазине внезапно большую скидку дали? – да, я была в астрале и подцепила там паразитов.

– Роксана, – мягко сказал доктор и вздохнул. – Ты здесь только ради себя. Мне незачем держать тебя здесь насильно. Мы проведем все тесты, возьмем анализы и назначим лечение, если потребуется. И пойдешь домой.

– Если насильно меня держать не будут, то я могу уйти прямо сейчас? – я пыталась скрыть вселенскую надежду в глазах, но не вышло.

– Ты можешь, но тогда я буду вынужден сообщить твоим родным о необходимости твоей госпитализации. Если они ее согласуют, тогда тебе придется продолжить лечение.

Я злобно посмотрела на него, но ничего не ответила. Погуглила бы, законно ли это, если бы мне вернули мой телефон. И еще это значит, что он в курсе, что тетя Марина не моя мама. Что еще я ожидала? Что я самая умная, а они все дураки?

– Могу я хотя бы получить свой телефон?

– Пока нет. Но как только мы поставим диагноз, пожалуйста, звони на здоровье всем родным и друзьям.

Говоря со мной, он листал бумаги. Я предположила, что это мои тесты. Иногда он поднимал голову и с удивлением смотрел на меня.

– Идем, я провожу тебя в рентген-кабинет, – он взял бумаги и пошел к двери. – А дальше, на МРТ, УЗИ и прочее, тебя проводит санитар. Потом иди в палату и жди меня. Продолжим тесты.

Следующий час меня облучали всевозможными аппаратами. Проверили сердце, мозг и, судя по ощущениям, душу. Кареглазый санитар уже ждал меня возле двери.

– Где здесь можно в интернет выйти? – парень посмотрел на меня и не ответил. – Ну, есть тут у вас компы в комнате отдыха?

– Пациентам запрещено сидеть в интернете, – убил меня новостью кареглазый. – Очень сложно отследить, что на них там влияет. Это опасно, большинство здешних обитателей очень впечатлительны.

Мой план провалился. Попросить Сашу отсканировать и отправить мне книгу не выйдет. Настроение и так стало ни к черту, а тут еще пришел мой доктор. И началось. Миллиарды страннейших вопросов, этот его пронизывающий взгляд и вечно пишущая рука.

– Расскажи о том дне, когда ты попала в больницу.

– Я же говорила, – и я монотонно повторила уже в сотый раз. – Я уснула в такси и не знаю, как открылась дверь. Как только я проснулась, то сразу ее захлопнула.