Гунны

— Мы еще легко отделались от царя гуннов, — сказал Вонон стоящему рядом Сурене, — он мог бы потопить в крови всю Маргиану или угнать в свою степь всех жителей, но забрал только ремесленников. Я был уверен, что он еще заберет и весь гарем Спалариса. Ты заметил, как он не спускал глаз с них, как только увидел его жен и наложниц? — и, не дождавшись ответа, продолжил, — Все десять дней, пока его сарбазы грабили Маргуш, он развлекался с девицами. Благодаря чему мы и сумели сохранить большую часть наших богатств и снова сможем вооружить армию. И почему он не вытряс с нас все до последнего медного драхма? Если бы не Спаларис со своей безумной затеей заманить гуннов через тот злополучный подземный проход, ты бы выиграл это сражение.

— Не уверен, — наконец ответил задумчиво Сурена, — царь гуннов молод, но хитер. Добив остатки нашей армии и разграбив города, он дал бы возможность захватить Маргиану царю тохаров Сапабиду, который как только узнает, что наши восточные границы остались без защиты, немедленно приведет своих воинов. А выбить их отсюда будет потом сложно. Фраат, занятый войной с римлянами, не скоро сможет прислать сюда помощь.

— Но почему Богра сам не присоединил Маргиану? Она после нашего поражения осталась беззащитной перед ним, — недоуменно спросил Вонон.

— Наши предки пришли в эту страну более ста лет назад из степей, где сейчас кочуют племена подвластные царю гуннов. Потомки оставшейся части племен дахов и ятиев все еще живут там. Наши предки, покорив эту страну, остались здесь. Многие из них смешались с землепашцами, растеряв свою былую воинственность и могущество, поэтому Богра и не хочет покидать родные степи. А держать под своей властью Маргиану со ставкой в своих степях не сможет. Он слаб для этого. В степях у него неспокойно и его окружают одни враги. Благо для него, что все его враги еще и враги друг другу. Это его спасет, — ответил Сурена и, повернувшись лицом к Вонону, сказал:

— Сегодня прибыл посланник нашего повелителя. Он требует от меня немедленно явиться в Тисфун. Завтра на рассвете я уезжаю.

Вонон поклонился Сурене.

— И еще, Вонон, — продолжил Сурена, — отдай мне Агайю из гарема Спалариса.

Вонон улыбнувшись, снова поклонился Сурене.

Шах Хорезма Артава натянул лук, целясь в шею оленя, за которым третьи сутки он вел охоту. Олень был очень осторожен и хитер. Он будто издевался над ним. Вот уже который раз, подпустив на расстояние полета стрелы Артаву, сразу же уносился прочь, оставаясь при этом в пределах видимости, как бы давая понять, что «игра» продолжается.

Артава, подобно свободным казакам, ушедшим в добровольное изгнание из родовых общин в степи, предпочитал охотиться сам, без помощи сотен загонщиков и егерей. Выследив и убив добычу, используя только свои познания и ловкость, он получал истинное наслаждение от охоты. Артава был прекрасным охотником и воином. Искусству владения луком он обучался у своего дяди, предыдущего вождя аланов. Мать Артавы, сама великолепный воин, еще в раннем детстве отправила своего сына на воспитание к своему старшему брату Арпаду, кочевавшему на северных берегах Хорезмийского моря.

И вот Артава, наконец, незаметно подобрался к оленю, и натянул тетиву лука до мочки уха, целясь в шею ничего не подозревающего животного…

— Господ-и-и-ин, госпо-о-оди-и-ин, — вдруг закричали вдали десятки голосов, разыскивающих своего шаха.

Артава немедля выстрелил, но олень, предупрежденный голосами, уже мчался в противоположную от людей сторону.

Властелин Хорезма глубоко вздохнув, спокойно снял тетиву с лука и аккуратно положил его в колчан.

«Что же там такое случилось?», — подумал Артава. Ведь все придворные сановники знали, что их шах не любит, когда его отвлекают в то время, когда он ведет охоту.

«Да что ж там такое случилось?» — уже с тревогой подумал Артава, слушая голоса, и пошел навстречу к ним.

— Господин! — крикнул всадник, увидев Артаву, и галопом направил своего коня навстречу к нему.

— Господин! — снова крикнул воин в доспехах командующего гвардией шаха Хорезма и, спрыгнув с коня, упал на колени перед Артавой. — Господин, гунны захватили Хорасмию!

— Как? Как они прошли мимо наших дозоров и сторожевых крепостей?

— Повелитель, они пришли с юга, из земель Маргианы, все имеющиеся на юге дозоры они истребили, а оставшиеся не успели вовремя прибыть в столицу. Город они взяли почти без боя.

— Их так много? — удивился Артава.

— Пятнадцать тысяч. Я уже отправил приказы о сборе в Круглой крепости всем оставшимся отрядам.

Артава посмотрел на сотника. Воина звали Аспар и был он аланом. Аспар был не только близким родственником Артавы со стороны матери, но и другом, с которым он провел все свое детство в степях. Вдобавок ко всему, он был толковым военачальником и сановником. Поэтому ему и позволялось многое: самому принимать важные военные решения и сообщать наиболее плохие новости шаху, который как-то в гневе убил за принесенную весть о смерти матери своего советника. После этого ни один придворный сановник не решался сообщать о чем-то плохом Артаве, предпочитая в такие моменты прятаться за спиной Аспара. При всем этом коренные хорезмийцы ненавидели пришельца, являющегося любимцем их повелителя и самым могущественным человеком в Хорезме после шаха и его главного советника Фарасмана.

— А почему именно в этой крепости? — спросил Артава.

— Эта единственная не захваченная гуннами крепость, способная укрыть наши отряды. Все остальные уже заняты гуннами, а гарнизоны они перебили.

— Как они смогли пройти через Маргиану? Парфяне не могли пропустить их через свои границы. Я заключил союз с шахиншахом парфян Фраатом. Тогда как этот юнец Богра отказал им и, тем самым, нарушил клятву данную его отцом, — сказал вслух, размышляя Артава.

— Мой повелитель, этих гуннов возглавляет сам Богра.

Я гулял по огромным залам дворца шаха Хорезма. Меня поразили размеры дворца. Самая высокая часть была высотой не меньше сорока метров. Но еще больше меня поразило искусство древних мастеров. Каждый зал дворца был украшен настенными росписями и множеством скульптур. Я обходил зал за залом, каждый из которых был украшен росписями в соответствии со своим предназначением. Так, «банкетный» зал украшали рисунки, увидев которые я подумал, что это чертики, а затем, приглядевшись, понял, что это были фавны или сатиры — свита бога Диониса. Стены гарема украшали множество женщин, в центре которой была расположена миловидная девушка с арфой. Спальня шаха Хорезма была разрисована почему-то чернокожими воинами. Видимо, это было изображение личных телохранителей Артавы, состоящих только из африканцев, несколько десятков которых гунны порубили «в капусту», потому как они единственные оказали им сопротивление в этом городе, после того как в него вошли кочевники.

С захваченным городом нам очень повезло. Столицу Хорезма защищали стены высотой до четырнадцати метров. Через каждые двенадцать метров были возведены башни, которые выносились далеко вперед от стен, что позволило бы гарнизону поражать кочевников с двух сторон, вздумай мы брать этот город штурмом без катапульт и требушетов. Хотя артиллерия древнего мира тоже слабо помогла бы здесь. Стены были толщиной в двенадцать метров. Кроме того город окружали глубокий ров, наполненный водой, шириной в шестнадцать метров. В город вели только одни ворота, которые построены предусмотрительными архитекторами Хорезма именно в южной крепостной стене. И потому как хорезмийцы ожидали набеги кочевников именно с севера, отряду под командованием Сакмана, переодевшегося в парфянских торговцев, удалось захватить ворота и удерживать их до подхода основных сил.

Кочевники после взятия города быстро разделились по стране на десятки отрядов, беря один за другим замки и укрепленные сторожевые пункты, ведущие на север, и открывая нам путь к вполне возможному скорому отступлению. Гарнизоны этих крепостей, узнав, что столица Хорезма захвачена и, полагая, что правитель государства погиб или, в лучшем случае, тоже в плену, оказывали захватчикам слабое сопротивление или вообще сдавались без боя.