Страница 99 из 157
- Принеси коньяк, - распорядился Оскар, едва Том зашёл на кухню.
Он пил кофе, сам сварил сегодня, и был недоволен его голым вкусом.
- А где его взять? – растерянно уточнил Том, сцепив руки внизу живота.
- В баре, - отозвался Шулейман, отхлебнул бодрящего напитка, поморщился и отодвинул чашку. – Знаешь, где бар? Даю подсказку – он в квартире.
Сглотнув, Том развернулся и отправился на поиски бара, даже не представляя, как он должен выглядеть. Большой шкаф с затемненными стеклянными дверцами, заставленный бутылками, нашёлся в одной из трёх гостиных. А около него, в паре метров влево, на полу лежало нечто чёрное, незнакомое: собака породы ротвейлер, с которой Том столкнулся впервые за три дня проживания у Оскара.
Вытаращив на неё глаза, он взял стоящую впереди остальных открытую початую бутылку и побежал обратно на кухню.
- Там собака!
- Я в курсе. Это Дами. Дай сюда бутылку, - ответил Шулейман, махнул на себя рукой.
Том поставил бутылку на стол и отошёл на два шага назад. Парень бегло понюхал коньяк и сделал маленький глоток прямо из горла, после чего скривился, выплюнул его в раковину и раздражённо произнёс:
- Ты что принёс? Он же выдохся уже, - сунул бутыль обратно Тому в руки, не обращая внимания на то, что тот испуганно дёрнулся от его резких, пренебрежительных движений. – Вылей это и принеси другую бутылку.
- Я совсем не разбираюсь в алкоголе, - зачем-то сказал Том в своё оправдание. – Я вообще не пью.
«Пил всего раз», - ударила в голову мысль до звона.
- Не пьёшь? – переспросил Оскар, окинул его фирменным сощуренным взглядом. – Странный ты. Ладно, не суть, неси. И вылить не забудь.
Том послушно перевернул бутылку над раковиной. Растерявший свой вкус благородный напиток бодрой струёй полился в слив, а остатки алкогольных паров вспорхнули к носу. Отвратительный запах.
Выбросив бутыль с остатками коньяка, он пошёл обратно к бару, выбрал на этот раз бутылку запечатанную, с привлекательной этикеткой в изумрудно-зелёном и серебряном цветах. В ногу повыше колена что-то ткнулось. Дами проснулась и хотела познакомиться.
Повернув к ней голову, Том улыбнулся и протянул к ней руку. Собака насторожено принюхалась и в тот момент, когда он хотел погладить её, зарычала.
Мгновенный испуг взорвался где-то в солнечном сплетении и захлестнул. Даже не столько от того, что собака крупная и устрашающая, а мощи её челюстей хватит для того, чтобы если не убить, то покалечить в считанные секунды. Страх шёл из прошлого, оттуда, где он тоже хотел погладить чужую собаку, а она начала кидаться на него, оттуда, что было за четыре часа до того, как он сел в машину к извергам.
Это ведь был предупреждающий звоночек: «Беги отсюда, беги».
Том отскочил назад. Выскользнувшая из руки бутылка с треском разбилась об пол, разбрызгав янтарными каплями и животное, и его штаны и усыпав пол осколками.
Дами снова предупреждающе зарычала, выпрямилась во весь рост на мощных лапах, но в атаку пока не бросалась. Том побледнел, также не сводя с неё взгляда, прижался к холодным дверцам бара.
- Ты тут что, головой об шкафчик бьёшься? – в гостиную зашёл Шулейман. – Дами, нельзя, это относительно свой.
Он подошёл к Тому и, увидев погром на полу, крепко выругался и грубо добавил:
- Это коллекционный коньяк, вообще-то!
Том сильнее прижался к дверцам бара, испуганно бегал глазами. Получив от хозяина команду «отбой», собака переключилась на лужу коньяка, хотела лизнуть из неё, но Оскар остановил, потянув за ошейник:
- Нельзя, Дами. – Снова перевёл взгляд к Тому. – Убирай быстро, чучело, а коньяк не вытирай, пусть попьёт. Смотри, осколков не оставь. Если она поранится, я с тебя три шкуры спущу.
Когда Оскар ушёл, Том опустился на колени перед морем с льдинами острых стекляшек. Изранил руки в кровь, собирая осколки; попадая в порезы, капли коньяка невыносимо жгли.
Зажав стёкла в ладонях, он понёс их к мусорке. С бледной ладони сорвалась капля крови. Алое пятнышко, кажущееся на полу чёрным, влажные разводы на коже. Тому подурнело.
Руки затряслись, рассыпав осколки бисером на пол. Том прижал ладони к глазам. Крепкое спиртное обожгло слизистую, из глаз брызнули слёзы.
Как когда-то. На вечеринке. Том будто бы услышал издали злой смех. Он съехал вниз по стене и, сжавшись в комочек, расплакался.
Он снова ощутил себя там, в подвале. Потому что под закрытыми веками темно. Потому что раны горели. Потому что он пропах спиртом.
Это невозможно, но Том почувствовал, как закрывает уже закрытые глаза.
- Ты чего тут сидишь? – в сознание ворвался голос Оскара, Том поднял голову и непонимающе посмотрел на него. – И куда ты пропал?
- Что?
- Говорю – куда ты пропал? Как можно два часа убирать осколки от одной бутылки?