Умри, Джерри!

Когда дверь открылась, Том отошёл назад и во все глаза уставился на своего врача. Не ожидал, что придёт он, хоть это и было логично. Внутри сцепились между собой необходимость в ком-то и нежелание видеть его.

- И что у тебя стряслось, Котомыш? – поинтересовался доктор, когда палату заперли, надёжно укрывая их от посторонних глаз и ушей. – Соскучился так быстро?

Том молчал. А что тут скажешь? Нет, я не соскучился, ты мне неприятен? Но кое-что он всё-таки ответил:

- Не называй меня так.

- А что поделать, если ты два в одном, кот и мышь?

- Прекрати.

- Голос прорезался? Здорово. Такими темпами скоро на поправку пойдёшь.

Оскар снова расположился на кровати. А Том тоже хотел лечь.

- Уйди, пожалуйста, - попросил он.

- Интересный поворот. Сам же просил меня прийти.

- Я не просил… - Том помолчал и выдавил из себя окончание фразы: - тебя.

- Но пришёл я, потому что я твой лечащий врач. И теперь я не уйду, не собираюсь бегать туда-сюда.

- Пожалуйста, уйди, - с мольбой повторил Том. – Я отдохнуть хочу.

- Отдыхай, можно подумать, я тебе мешаю.

- Я лечь хочу.

- Ложись. Тут места достаточно.

- Уйди, прошу тебя…

- Тебя заклинило?

- Нет.

- Тогда скажи что-нибудь другое.

- Оскар… доктор Шулейман…

- Можешь обращаться ко мне по имени, - перебил его врач, - разрешаю.

- Встань, пожалуйста. Отойди.

- Нет. Тебе даже полезно постоять, а ещё полезнее походить. А то и так целыми днями сидишь-лежишь, мышцы такими темпами атрофируются.

Том подавился вдохом, горло сдавило. Он так остро и живо вспомнил, каково это – когда мышцы атрофируются, немеют, отказывают конечности. Как невыносимо больно, когда это происходит, и от этого никуда невозможно деться. Как холод голого камня проникает под кожу, расползается в теле, медленно убивает, а у тебя даже нет возможности встать.

С ресниц сорвалась слеза, Том закрыл лицо ладонями.

- Господи… - доктор Шулейман закатил глаза. – Рыдаешь-то ты чего?

- Ничего, - со всхлипом ответил Том, утёр щёку тыльной стороной ладони. Рукав задрался, обнажив шрамы, он тут же натянул его обратно. – Дай мне сесть. Уйди.

- Садись рядом. Только в халат не сморкайся.

Том просил, доктор не слушал. Ему не осталось ничего, кроме как сесть на пол и снова спрятать лицо в сложенных на коленях руках.