Страница 12 из 157
- А что произошло? Почему я не помню этого? – он не кричал, но голос скакал, дрожал, в нём слышались полуистерические нотки.
- Том, сядь, и поговорим.
Том поколебался, но всё-таки снова занял стул, опустил взгляд к своим ногам в незнакомых ему штанах.
Доктор щёлкнула ручкой, придвинула к себе блокнот и произнесла:
- Ты сказал, что был дома, скажи, какого это было числа?
Том поднял к ней удивлённый взгляд. Опять этот странный вопрос.
- Это было сегодня, - с непоколебимой уверенностью повторил он.
- А какое сегодня число?
- Двадцать пятое октября. Мадам, я не понимаю, зачем вы меня об этом спрашиваете и те доктора тоже спрашивали. Неужели вы сами не знаете, какая сегодня дата? Или… уже двадцать шестое?
- Нет, сегодня не двадцать шестое число. Том, какой сейчас год?
Том нахмурился, затем отвлёкся, зацепившись взглядом за электронный календарь, стоявший на столе чуть в оборот. Он развернул его к себе, взял в руку. Женщина поспешила сказать:
- Том, поставь, пожалуйста, на место.
Но Том её не слушал. Он непонимающе пялился на небольшой экран с календарной сеткой, где красным была отмечена сегодняшняя дата: «Третье июля», и вверху значился год – две тысячи шестнадцатый.
- У вас календарь сломан, - без тени сомнений заключил Том, поставив его на место.
И тут же он осёкся, вмиг забыл про сошедший с ума девайс, потому что заметил произвольный узор шрамов, покрывающий тыльную сторону левой ладони. Он поднёс руку к лицу, не веря своим глазам, в них отражался неподдельный шок, непонимание, перемешанное с зародившимся страхом перед тем, чему он не мог найти объяснение.
Том потёр кожу, будто надеясь, что рубцы на ней лишь нарисованы и ототрутся. Но они были пугающе настоящие: выпуклые, впалые, грубые. Поверить было невозможно и страшно, потому что то, что он видел, шло вразрез с тем, что он знал о себе; сознание заныло от жутких несоответствий.
Он с нажимом провёл ногтями по повреждённой коже – на гладких её участках остались белые полосы, и поднял руку, демонстрируя её доктору.
- Что это?!
- Это шрамы.
- Я вижу, что это шрамы, откуда они?! Что происходит?! Что со мной случилось?!
- Том, успокойся, иначе я прикажу отвести тебя в палату.
- Какую палату? – голос сорвался от ещё большего шока. – А, да, это же больница… Доктор, пожалуйста, объясните, что происходит. Как я сюда попал? Где мой папа? Он тоже здесь? С ним всё в порядке?
- Да, с ним всё в порядке, он навестит тебя на днях, - соврала мадам Айзик. В данном случае ложь виделась оправданной, она могла помочь Тому успокоиться и дать ему хоть какую-то уверенность.
И Том действительно стал выглядеть спокойнее, чуть кивнул, понуро опустил плечи. На него враз обрушилось столько всего, что охватила усталость, склонило в сон. Психика не могла справиться с перегрузкой.
Заметив тень этого в его глазах, доктор Айзик участливо спросила:
- Том, ты нормально себя чувствуешь?
- Да. Просто спать захотелось.
Том потёр глаза, облокотился на стол и тут же убрал локоть. Он не знал, куда деть руки, не понимал, как нужно вести себя. Снова обнял себя за плечи, взглядом брошенного котёнка посмотрел на женщину.
- Том, я понимаю, что ты устал, - проговорила мадам Айзик, - но мы пришли сюда для беседы, и я бы хотела, чтобы мы её всё-таки провели.
- Какой беседы?
- Ты должен ответить на несколько вопросов.
- Хорошо.
Женщина кивнула и задала вопрос:
- Тебя зовут Том Каулиц?
- Да.
- Ты утверждаешь, что сегодня двадцать пятое октября?
- А разве это не так?
- Просто ответь.
- Да, сегодня должно быть двадцать пятое октября.
- Какого года?
Том покосился на календарь, указал на него и ответил:
- Не этого. Сейчас две тысячи двенадцатый год.
Доктор записала и эти его показания, подняла взгляд к его лицу.
- Том, расскажи подробно о последнем дне, который ты помнишь.
- Что значит, о последнем? Неужели сейчас не он?
- Не анализируй мои вопросы, а просто отвечай. Я тебе всё объясню, но позже.
Для Тома тот далёкий день на самом деле был сегодня, он не подозревал, что прошли почти четыре года, что ему уже было не четырнадцать лет. Он помнил всё ярко и живо и, не задумываясь, заговорил:
- Я проснулся около десяти утра, принял душ, позавтракал…