Страница 36 из 37
Все в Утгарде ужасно, страшно и жутко, все обманывает глаз человека, привыкшего к земным размерам. Чудовища, которые бродят здесь в тумане и сумраке, столь велики, что в них трудно распознать живые существа, пока не станет слишком поздно. То, что кажется горной расщелиной, может быть входом в дом, из которого высовываются ноги великана, занимающие половину долины. Внутри пещеры у огня сидят его жены, с длинными серыми волосами, костлявые и безобразные до отвращения. Потоки, через которые приходится переправляться путнику, совсем не похожи на реки Мидгарда; вступив в их воды, он чувствует, что они поднимаются, словно живые, желая поглотить его. Иными словами, здесь все враждебно человеку. Вид всех объектов обманчив. Все приводит путника в изумление и наводит страх: то, что кажется мертвым, оживает, но все живое здесь мертво. Лишь обладающий несравненной удачей сможет пройти этой дорогой и вернуться в мир людей живым и невредимым.
Таким представляли себе Утгард норвежцы и исландцы. Южнее, в Дании и Швеции, где холмы и горы сменяются обширными полями и непроходимыми лесами, Окраинный мир виделся людям несколько иным. Мидгард представлялся им обширной плодородной равниной, которую окружает непроходимая чаща, Ярнвид (Железный лес), ветви которой переплелись и образовали плотную стену. Здесь тоже царит сумрак и туман: «…Темные чащи, / страшное место! / Когда же буря / тлетворным ветром /дышит над водами, / вздымаются волны, / мрачнеет воздух, / небо плачет» («Беовульф»).
В Ярнвиде живут безобразные великанши со своим отродьем – волками и чудовищами; у них длинные носы и острые, как мечи, когти, которые легко рвут человеческую плоть. В болотистом мрачном лесу человек, не разбирая, бродил до тех пор, пока не становился добычей какой-нибудь мерзкой твари. Заблудившиеся здесь коровы и быки возвращались домой с отметинами ядовитого дыхания и больше уже ни на что не годились.
Можно представить себе и третью картину Утгарда, которая сформировалась на обширных равнинах, где на горизонте сливаются земля и небо. История Хаддинга[38] и его путешествия в подземный мир, рассказанная Саксоном Грамматиком, вероятно, родилась там, где пределы мира ограничены лишь горизонтом. Человек мог пройти сквозь границу небес, словно через плотное, темное облако, и войти в мир широко раскинувшихся равнин, где все было приятно для глаза. Но если поначалу он не видел здесь ничего страшного, что предвещало бы беду, то это только потому, что опасность таится в глубине. Для всех вещей подземного мира характерна способность к превращению. Ветка, до которой дотрагивался путник, оборачивалась змеей, укус которой смертелен. Другие существа, если на них взглянуть, тут же обвивали шею человека. Вода из источников и плоды с деревьев затуманивали разум.
Ужасы Утгарда резко контрастируют с красотой Мидгарда. Здесь люди с радостью смотрят на тучные поля. В поэме «Беовульф» говорится, что мир людей создан Богом: «Пел он [песносказитель] о том, / как Создатель устроил / сушу – равнину, / омытую морем, / о том, как Зиждитель / упрочил солнце / и месяц на небе, / дабы светили / всем земнородным. / И как Он украсил / зеленью земли, / и как наделил Он / жизнью тварей, / что дышат и движутся».
Все это разительно отличается от места, где обитают чудовища: «Дальше направились / Высокородные / к скалам гранитным, / к теснинам темным, / где меж утесов / стези кремнистые / шли над ущельем, / кишащим нечистью; / Вдруг перед ними / явились кручи, / склоны, поросшие / мрачным лесом, / камни замшелые, / а ниже – волны, / кипящие кровью»[39]. Это описание демонстрирует контраст между землей, созданной по воле Бога, и подземным миром, как его представляли германцы. Одно место – пустое, это обиталище зла и неудач, а в другом живут люди – в мире, чести и удаче.
Впрочем, и в Мидгарде имелось немало страшных вещей. В нем обитали ведьмы и колдуны, способные навести порчу и погубить. Так, в самом сердце земли людей, в разгар веселья, в величайшем из всех королевских залов, прекраснейшем Хеороте («Палате Оленя»), где храбрейшие люди королевства, горячо любившие жизнь и презиравшие смерть, предавались буйному веселью, появился Грендель и сделал это место несчастным. Он стал сосредоточием колдовства, дьявольских происков, словом, всего того, чего больше всего боятся храбрые люди, а также причиной позорной гибели без боя.
Древние были правы, утверждая, что мир велик, что человек должен идти не один день, чтобы достичь того места, где обитает смерть, но они знали и то, что темные силы время от время могут проникать в мир людей. Однако и с этой стороны во все времена находились герои, не побоявшиеся отправиться в ад.
Норвежцы были не единственным германским народом, который слагал сказания о подобных путешествиях. Эти истории отвлекали людей от суровой реальности и тягот повседневной жизни. Многие люди могли знать об особенностях «иных земель», которые располагались не далее чем в дневном переходе от их дома; а тот факт, что все слушатели имели кое-какое представление о злых силах, помогал им оценить, насколько правдоподобен был рассказ путешественника.
Картину мира, укоренившуюся в сознании древнего северянина, невозможно воссоздать лишь по известным нам историческим фактам. Для того чтобы мысленно перенестись в древний мир с его Мидгардом как центром Вселенной, требуется не только знание исторических реалий, но и богатое воображение. Следует поверить не только в то, что великаны жили за горизонтом, но и в то, что по ночам они пробирались к домам людей и хозяйничали во дворах.
Мидгард, по существу, был дневным миром; когда солнце заходило и люди запирали двери своих домов на засовы, они оставляли землю в распоряжении жестоких и диких сил. Все несчастья, которые днем спутаны и связаны солнечными лучами, по мере того как солнце опускается за горизонт, поднимаются и в темноте приобретают гигантскую силу. «Все мертвецы дурной воли становятся сильнее ночью, а днем – ослабевают». Вероятно, все это можно объяснить с помощью идеи о том, что мир состоит из нескольких уровней; Утгард – я использую это древнее исландское название потому, что не нахожу более подходящего, поскольку такие слова, как «пустошь», «дикая природа», «царство смерти», характеризуют лишь один аспект неизведанного мира – так вот, Утгард располагается, как мы знаем, под землей и может в любое время проникнуть в наш мир через особые отверстия. Ходы, ведущие в преисподнюю, в обитель чудовищ, могут располагаться где угодно: в середине плодородного поля, под большим камнем, за водной завесой водопада. Вероятно, через такие природные порталы храбрецы и проникали в царство смерти, ведь этот путь короче, чем долгая дорога до горизонта.
Дом великанов, скрывающийся в недрах мрачной пещеры, – это вовсе не окраина Утгарда, находящегося за горизонтом. Пещера – это и есть Утгард. И уровень, где живут чудовища, вовсе не обязан своим появлением каким-нибудь подземным связям с нижним миром. Древние представления о мире никак не согласуются с современными географическими картами, на которых страны разделены границами, поскольку древний мир не рассматривался людьми как простая поверхностная плоскость, не имеющая глубины.
Для того чтобы определить настоящее положение Мидгарда и Утгарда по отношению друг к другу, нужно иметь нечто больше, чем воображение и конструктивные способности. Нам нужно воссоздать в своем мозгу представления древних людей. Мы должны увидеть мир по-новому, забыв о том, что мы о нем знаем. В наше столетие мы формируем представление о мире с помощью компаса и измерительной линейки, но если мы хотим воссоздать Мидгард и Утгард, то должны опираться на опыт людей, запечатленный в сказаниях. Сказания состоят не только из описаний того, что видели глаза, но и из внутренних ощущений. Узнав, что древние полагали, что границы мира располагаются неподалеку от их поселения, мы должны сделать вывод, что их мир был очень ограничен; но все дело в том, что представления древних людей о мире основывались на том, что они вкладывали в понятие горизонта гораздо более глубокое значение, чем мы. Насколько большим было поселение? Наши ответы на этот вопрос, которые очень похожи на идеи древних, могут быть такими: здесь живем все мы, оно наполнено честью, удачей, плодородием – это целый мир. Поселение – это и есть Мидгард.
38
Хаддинг (Haddingr, лат. Hadingus) – в скандинавской мифологии и эпосе герой, сын датского короля Грама. Жизнь и подвиги Хаддинга описывает в «Деяниях датчан» (начало XIII в.) Саксон Грамматик, использовавший древние сказания. Описание посещения Хаддингом загробного мира во многих чертах повторяет приемы описания странствий по «тому свету» в средневековой европейской литературе (поля мрака и поля блаженства, мост через страшный поток, стена), но содержит многие моменты, характерные для скандинавских представлений об «ином мире» (Мифы народов мира. Т. 1–2. Под ред. С.А. Токарева. М., 1982).
39
Пер. В.Г. Тихомирова