Страница 13 из 21
Часть ученых выдвигала идею о «переформатировании» кочевий через их коллективизацию. Е.А. Полочанский предлагал создать производственные товарищества, в которые вошли бы и бедные, и богатые кочевники. В товариществах было бы изжито «рабство родового строя», ведь в новых условиях бедняки стали бы полностью независимыми от богатых сородичей. В случае изыскания долгосрочного кредита в размере 4 млн руб. в год в течение 15 лет можно было построить для кочевых товариществ 100 тыс. новых опорных поселений-аулов336.
П. Погорельский и В. Батраков выступали за создание кочевых колхозов и совхозов (отметим, что это предложение было опубликовано в 1930 г., когда уже началась коллективизация), что привело бы к «производственному объединению распыленных скотоводов». Колхозы должны были заниматься животноводством, а совхозы стать предприятиями по переработке сельхозпродукции и «пунктами высокородных производителей». П. Погорельский и В. Батраков предлагали создавать только крупные колхозы, так как мелкие «на практике послужат формой консервации… отработочных форм эксплуатации»337.
Особое мнение по вопросу о «переформатировании» кочевий было у А.Н. Донича. Он соглашался, что кочевое хозяйство является «целесообразной и продуктивной формой использования пустынных и полупустынных пространств, которые иначе нельзя сейчас использовать совсем». Однако, по его мнению, надо было «еще доказать, стоит ли на данной стадии развития использовать с таким трудом эти пространства», тем более что культурные методы хозяйствования «невозможно приспособить к кочеванию». В то же время А.Н. Донич был настроен оптимистично, предлагая «кочевое хозяйство планомерно приспособлять к культуре»338.
Ученые разрабатывали меры по «переформатированию» кочевой цивилизации в других сферах – так, была предложена организация передвижных школ для детей339. Для развития медицины нужно было обучить врачей из числа местного населения и организовать «медицинские юрты»340. П. Погорельский и В. Батраков призывали усилить удачные аспекты работы кочевых советов, в том числе по организации «кино, перевыборов… конференций, совещаний»341. Тем более что все-таки были отмечены некоторые положительные результаты в работе местных властей с кочевниками – тогда, когда эта работа шла без нажима на оседание342.
Кроме того, «переформатирование» кочевой цивилизации в СССР, как ожидалось, должно было оказать позитивное воздействие на зарубежных кочевников – например, в Китае343, где проживали многочисленные сородичи советских казахов и киргизов.
Учеными выдвигались идеи и о возможном компромиссе – сочетании кочевого скотоводства и земледелия. С.П. Швецов полагал, что такой «симбиоз» улучшит сопротивляемость неблагоприятным явлениям в сельском хозяйстве – неурожаю в земледелии и джуту в животноводстве344.
Некоторые специалисты соглашались на постепенный, эволюционный переход кочевников к оседанию или «полуоседанию» с сохранением животноводства345. Е.А. Полочанский выдвигал идею создания для кочевых товариществ «новых аулов» с жильем европейского типа, где каждая семья жила бы в своей комнате, «достаточно просторной и светлой». По добровольному выбору или по очереди одни из них занимались бы полевыми работами, другие – кочевали со скотом и к зиме возвращались в аул346. Е.М. Тимофеев считал, что если сохранить кочевание летом и осадить кочевников в поселках на зимовье, то опасность джута будет ликвидирована «почти полностью»347. Сотрудник Наркомзема Казахстана К.А. Чувелев выступал за содействие оседанию там, где это возможно, а где нет – нужно было научить кочевников наиболее рационально использовать кормовые площади348.
В переводе кочевников на оседлость ученые призывали руководствоваться географическими характеристиками349. Как они выяснили, земледелие было возможным только в районах, где изогиета350 составляла не менее 250 мм (иначе земледелие «никакого будущего не может иметь»), а еще лучше – более 300 мм351.
Пожалуй, главным призывом, который выдвигали ученые и их сторонники к «переформатированию» «кочевых» регионов, было: «Не торопиться». С.П. Швецов указывал, что изменение форм экономики – это «процесс медленный и длительный»352.
На втором пленуме Казахского крайкома (2–7 декабря 1926 г.) нарком просвещения С. Садвокасов говорил о необходимости учитывать специфику кочевого аула и прекратить идеализацию бедноты, которая без механизмов принуждения не готова к высокопроизводительному труду353. Таким образом, он призывал не ломать традиционную родовую структуру кочевого общества.
Даже там, где было признано возможным оседание, ученые предупреждали об опасности форсированного перевода кочевников на оседлость. А.Н. Донич подчеркивал, что оседание не должно нарушать «экономическое равновесие»354. П. Погорельский и В. Батраков считали, что процесс оседания начнется только после завершения коллективизации в период укрепления животноводческих колхозов. (В то же время они в этом вопросе занимали несколько противоречивую позицию – призывая к «большой осторожности», П. Погорельский и В. Батраков тем не менее полагали, что «исторические сроки социалистической переделки этих районов должны быть максимально сокращены»355. Исходя из того что их книга была издана в 1930 г., в таких высказываниях, очевидно, проявилось воздействие «штурмовщины» рубежа 1920-х и 1930-х гг.)
Мнение, что оседание кочевников произойдет эволюционным путем, разделяли и некоторые представители властей. Так, на первом Всесоюзном национальном совещании при ЦК ВЛКСМ в 1924 г. представитель Бурятии Н. Мункоев заявил, что эта проблема сама решится «естественным образом… когда население будет европеизировано и будет практиковать земледелие»356.
Следует отметить, что присутствовал и такой подход – оставить в некоторых «кочевых» районах ситуацию как есть, так как «переформатировать» их все равно не получится. И.И. Маслов утверждал, что «мечтать… о создании в центральном Казахстане какого-то устойчивого хозяйства совершенно не приходится», так как его географические условия исключают возможность и рационализации экономики, и повышения культурного уровня населения357. В 1928 г. инженер Г.Ф. Прокопович в статье «Принципы планового хозяйства в условиях Казахстана» утверждал, что даже электрификация этого региона в ближайшей перспективе «неприемлема… в силу огромных расстояний… и господства почти чистых натуральных форм хозяйства на значительной части территории»358.
Однако этот подход большинство представителей «партии ученых» не разделяло.
Еще одним аспектом борьбы идей о судьбах кочевой цивилизации в 1920-х гг. была дискуссия о специфике общественных отношений у кочевых народов (дискуссия о «кочевом феодализме»). Часть ученых, чиновников и национальных деятелей разделяла мнение о наличии в рамках кочевой цивилизации не феодального, а самобытного родового строя. Среди них были Т.Р. Рыскулов, Е.А. Полочанский, А. Байтурсунов, А. Букейханов, киргизский партийный деятель А.С. Сыдыков. (Как оригинальное, можно отметить мнение бурятского ученого П.Т. Хаптаева о наличии в кочевом обществе признаков и патриархально-родовых, и феодальных отношений359.)
В то же время выводы сторонники теории родового строя делали разные. Некоторые из них считали, что необходимо сохранить этот строй, так как он фактически являлся «родовым коммунизмом»: «Все живут и кочуют вместе, все одинаково равны, нет классовой борьбы, нет никаких противоречий»360. Они подчеркивали необходимость сохранения родовой структуры и традиций кочевого общества. Однако другие, например Е.А. Полочанский, придерживались диаметрально противоположного мнения, считая, что цель советской власти – разрушение родового строя, что должно было освободить кочевников от экономической кабалы361.