Список опасных профессий

Мы все это уже обсудили, когда составляли схему разговора с Паршиным. Потом еще раз повторили, когда Гошка «сдавал» меня Баринову. Шеф внес несколько дополнений и замечаний, но в целом, и внешний вид, и план встречи, одобрил. Поэтому сейчас я слушала напарника не очень внимательно, хотя кивать в нужных местах не забывала. А когда он сделал короткую паузу, попросила:

– Гош, нам еще надо выкроить время в цветочный магазин заехать. Заказать этот чертов букет для невесты, глаза бы мои на него не глядели!

Гошка пару секунд помолчал, не сразу переключившись на новую тему, потом сочувственно спросил:

– Достали тебя?

– Не то слово! Главное, я Маринке говорю: чего тебе посреди зимы замуж приспичило? Подождали бы до лета. А она не хочет. Говорит, что раз Борька дозрел до женитьбы, надо все делать быстро. Но летом ведь и приятнее и дешевле!

– Приятнее, да, но с чего ты взяла, что дешевле?

– Так летом фрукты-овощи почти даром. И просто даром, у маминой сестры дача, она сколько хочешь помидоров притащит и огурцов.

– Риточка, сердце мое, не хочу тебя огорчать, но на свадьбе помидоры с огурцами не основная статья расхода. Гости в основном налегают на мясо и на водку, а они и зимой и летом в одной цене. Так что Маринка права, откладывать смысла нет. Тем более опасно это – а вдруг мужик передумает? Не-ет, надо ковать железо, пока горячо. Кстати, что ей лучше подарить? Я сначала хотел картину на стену, потом пылесос, потом набор кастрюль… а может, лучше что-нибудь лично-персональное? Парфюм какой, особо крутой, или сережки? Чем ей больше угодишь?

– Отдай деньгами, – отмахнулась я. – Она у нас девушка практичная, так что деньгами ты ей всегда угодишь, не промахнешься.

– Нет, я так не хочу. Я же Маринке не чужой, а что-то вроде названого брата. Деньги что, фыр-р-рь, и нету их. А я хочу, чтобы память осталась. Чтобы она и через тридцать лет могла пальчиком ткнуть и сказать: «А вот это Гошка мне на свадьбу подарил!»

– Тогда точно не парфюм. Тридцать лет ни одни духи не проживут, а Маринка не настолько сентиментальна, чтобы пустые флаконы хранить.

– Ага, эту строчку из списка вычеркиваем, – обрадовался Гоша. – Уже хорошо. А вот это еще лучше! Ритка, видишь, машинка подъехала? «Лендкрузер»?

– Паршин! – Я нервно дернула дверцу, открывая ее.

– Подожди. Пока он припаркуется, пока мадам свою проводит… твой выход чуть позже. И микрофон не потеряй.

Вот ведь какой вредный человек мой напарник, все бы ему гадости говорить! Можно подумать, я когда-нибудь микрофон теряла! Роняла – это было, и даже наступила однажды, растоптала нечаянно. Но не теряла же! Ничего, сейчас я ему тоже скажу… вот только придумаю что-нибудь язвительное.

– А ты не забудь магнитофон включить!

Не слишком удачно. Гошка даже не удостоил меня ответом, только хмыкнул.

«Лендкрузер» остановился, и дальше все было так, как рассказывал Алябьев. Водитель – маленького роста, субтильный, в очках – выскочил, обежал машину, склонился и открыл пассажирскую дверцу. Потом подал руку, помогая выйти жене, и, бережно поддерживая, пошел с ней к крыльцу. Они вместе поднялись по ступенькам и скрылись за белой пластиковой дверью.

– На старт, – тихо скомандовал Гошка.

Я снова приоткрыла дверь. Паршин вышел и остановился на крыльце. Посмотрел на небо, потом поправил шапку и несколько раз глубоко вдохнул морозный воздух.

– Внимание…

Я поставила правую ногу на тротуар и приготовилась к рывку через дорогу. Паршин взглянул на часы и заторопился к машине.

– Марш!

Мне повезло: дорога была пуста и я не создала аварийную ситуацию, перебегая в неположенном месте. Около «лендкрузера» мы с Паршиным оказались одновременно, и в тот момент, когда он усаживался за руль, я распахнула дверцу и плюхнулась на пассажирское сиденье.

– Здравствуй, родной.

Паршин вздрогнул и повернулся ко мне.

– А? – В первый момент он решил, что в машину села какая-то знакомая. Смущенно кашлянул, поправил очки и уставился на меня. Сомнение, недоумение, возмущение – Паршин относился к той категории людей, чувства которых мгновенно отражаются на лице. – Вы кто такая? Вы зачем? Вы что себе позволяете?

Я подняла руку в тонкой перчатке и погрозила указательным пальцем:

– Тихо, тихо. Не надо суетиться, это не похищение и не ограбление.

– Я надеюсь! – сердито ответил Паршин. Он очень хотел вышвырнуть меня, но представления не имел, как это сделать. Я просто видела, как в его голове мелькают варианты: вытолкать меня, выйти из машины и вытащить за шиворот, позвать кого-нибудь на помощь, позвонить в полицию… Паршин не мог быть уверен, что на применение грубой силы я не отвечу тем же, а устраивать вульгарную драку с незнакомой женщиной, да еще в собственной машине, он был не готов. Впрочем, привлекать внимание прохожих или милиции к той пикантной ситуации, в которой он оказался, Паршин хотел еще меньше. В конце концов он выбрал самый нелепый и абсолютно проигрышный способ, он нахмурился и строго произнес: – Покиньте, пожалуйста, машину. Я в ваших услугах не нуждаюсь.

– Ты уверен? – Я все-таки позволила себе улыбнуться, чуть-чуть, и Паршин резко отодвинулся. – А до меня дошел слух, что ты, родной, как раз в моих услугах и нуждаешься.

Он потряс головой и зажмурился в тщетной надежде, что это поможет и я исчезну, словно неприятная галлюцинация, потом приоткрыл один глаз. Увы. Я исчезать не собиралась.

– О чем вы? – теперь он говорил почти жалобно. – Я не понимаю.

– Хочешь, чтобы я объяснила? Хорошо. – Я стерла с лица улыбку и заговорила сухо и деловито: – Заинтересованным лицам стало известно, что вы, Валентин Григорьевич, ищете специалиста для выполнения некоего специфического заказа. А моя область деятельности – быть посредником в таких делах.

Я сделала паузу, но никакой внятной реакции на свои слова не дождалась. Паршин тупо таращился на меня и молчал. Хорошо, я буду еще более откровенна.

– Насколько мне известно, у вас появились некоторые проблемы, которые я могу помочь решить. За соответствующую плату, разумеется.

– Проблемы? – наконец у него прорезался голос. – Что вы имеете в виду?

– Скажем так: безвременная и трагическая кончина компаньона пришлась бы вам очень кстати. Намек понятен?

Глаза Паршина округлились. Он выставил вперед ладошки и забормотал испуганно:

– Да вы что! Вы с ума, что ли, сошли? Ни с того ни с сего врываетесь ко мне в машину и предлагаете убить Ваньку! Нет, вы ненормальная, точно, чокнутая! Как вам такое в голову пришло?

– Ошибаешься, родной. Я ничего не предлагаю, я только помогаю решать проблемы. Но! – Мой указательный палец снова закачался перед лицом Паршина. – Тем, кому моя помощь не нужна, я не навязываюсь. Прощай, родной.

Я приоткрыла дверцу машины, собираясь выйти, но Паршин схватил меня за рукав:

– Стойте!

Я медленно повернула голову, посмотрела на тонкие пальцы, вцепившиеся в зеленый рукав моего пуховика. Медленно перевела взгляд на Паршина. Он побледнел и торопливо отдернул руку.

– Простите. Но я действительно не понимаю… Откуда вы… откуда вы знаете? Про меня и про Ивана?

– О чем ты, родной? – Я засмеялась ему в лицо. – Ты всерьез рассчитываешь на ответ?

– Всерьез. – На этот раз Паршин не дрогнул. Лицо его приобрело деловое и сосредоточенное выражение, словно он решал сложную задачу. – Потому что дело серьезное. А я вас не знаю.

– Естественно, – согласилась я. – Ты меня не знаешь, я тебя тоже. А зачем нам это? Если мы не договоримся, то не увидимся больше никогда. Если договоримся… ты этого хочешь?

– Нет, – быстро ответил он. – Да. Подождите я… я не знаю. Я не готов сейчас с вами говорить.

– Бывает, – равнодушно кивнула я и распахнула дверцу. – Хорошо, продолжим разговор позже. Возможно, продолжим.

– Да подождите же! – почти с отчаянием выкрикнул Паршин. – Я ведь не знаю, где… то есть как я смогу найти, в случае если… в смысле, что если я… ну, вы же понимаете, что я имею в виду!