Страница 3 из 8
– Так-то лучше, – сказал он, и мы тронулись с места. Я бы сказала даже не тронулись, а полетели. Гнев, страх и отчаяние охватили меня в замкнутом пространстве чужой машины. Я колотила мужчину по груди, требуя сейчас же выпустить меня, а он лишь спокойно схватил мои руки в свои, и крепко прижав к себе, поцеловал прямо в губы. Сопротивление оказалось бесполезным. Я была обезоружена. Его поцелуй был властным, настойчивым, как он сам. Позже, когда в голове у меня все поплыло и пошло кругом, поцелуй ослабел, стал более нежным и даже ласковым. Я забыла о своих недавних страхах и откликнулась на его лобызания с большим энтузиазмом. За свои двадцать два года, я не могла вспомнить, чтобы кто-то так мог целовать. Мне хотелось, чтобы этот миг длился вечно!
Мужчина уже отпустил меня, а я все сидела с закрытыми глазами, как зачарованная, но опомнившись, со всей силы влепила ему звонкую пощечину. Нет, не от того, что он был таким дерзким… скорее я это сделала с испугу за саму себя. Машина в это время притормозила, а мой таинственный похититель открыл дверцу, и вытащил меня на улицу:
– Мне тоже было очень приятно познакомиться. «Спокойной ночи!» —сказал он с ухмылкой, сел обратно в машину, которая, подняв снежное облако, исчезла в ночных огнях улицы. Какое-то время я простояла без движения, наблюдая за удаляющимся видением, затем по привычке встряхнув головой, огляделась. О чудо! Я была во дворе своего дома. Когда я вошла в подъезд, то почувствовала себя конченной идиоткой.
Радостный пес кинулся ко мне с лаем, но я оставила его без внимания, прошла в комнату, и рухнула на постель. Гитраш, виляя хвостом, подошел ко мне, и лизнул в нос. Наконец-то я пришла немного в себя:
– Может это был сон или разыгралось мое больное воображение? – спрашивала я себя, накладывая псу в большую миску еду. – Нет! Этот запах дорогого парфюма… Казалось он впитался в меня насквозь. Я прошла в ванную, и быстро скинув с себя одежду, встала под душ и долго драила свою кожу мочалкой с душистым мылом, однако этот проклятый одеколон невозможно было изничтожить!
Я надушилась своими любимыми духами и легла спать. Утопая в своей теплой, мягкой постели, я все еще видела темные серые глаза, чувствовала его губы и руки. Руки – крепкие, с большими горячими ладонями:
– Мне нужно срочно уснуть, а обо всем случившемся, подумаю завтра, – с такими мыслями я провалилась в темноту сна.
Я открываю глаза и вижу смуглое, склоненное надо мною, лицо мужчины. Насмешливые серые глаза в упор смотрят на меня, а властные губы тянутся к моим губам.
– Нет! Нет! – кричу я, и выхватываю подушку, кидаю в наглеца.
Сидя на кровати, я прихожу в себя, мотая из стороны в сторону головой.
– Приснится же такое! Вот черт! – с размаху я откидываюсь обратно на подушки, но почему-то больно стукаюсь головой о изголовье кровати. Застонав от боли, я снова ложусь в постель, потирая больной затылок, и оглядываясь по сторонам.
– Надо же, – шепчу я, разглядывая раскиданные по полу подушки, – вот это да! Или я схожу с ума, или становлюсь лунатиком.
Все утро голова была как чугун, а когда увидела свое отражение в зеркале, вскрикнула от испуга. Передо мной сидело чучело с огромными, испуганными глазами и перекошенными губами. После холодного душа, я сидела за чашечкой кофе, и пыталась обрести покой. Но события вчерашнего дня не оставляли мои мысли. Теперь, когда мне не надо идти на работу, у меня появилось много свободного времени. Геннадий вероятнее всего будет приятно удивлен. Что касается странных домогательств сероглазого мужчины, то в свете дня они казались глупыми и смешными. Все наконец-то прояснилось в моей голове, встало на свои места.
Вечером я решила немного расслабиться после домашних хлопот. Сидя за бокалом шампанского и слушая любимую музыку, я поджидала телефонного звонка. Гена обещал сообщить нечто очень важное.
– Привет, любовь моя! Какой сегодня день?
– Среда. Одиннадцатое февраля. А что?
– Джулия, ты обижаешь меня… ну хорошо. Я все равно уже еду к тебе! Одень что-нибудь зеленое. Целую! – спокойным голосом сказал Гена и повесил трубку.
Я сидела с телефоном в руке, и гудки ритмично отсчитывали секунды. Что же сегодня за день такой?
– Черт! – выругалась я и вскочила с кресла. – Сегодня его День Рождения! Как я могла забыть? – Я подскочила к зеркалу и принялась укладывать волосы в высокую прическу. Руки не хотели слушаться меня, а голова кружилась от выпитого шампанского. Прекратив возиться с волосами, я приступила к макияжу. В спешке, вся перепачканная косметикой, я вытащила из косметички платок, и тут же знакомый запах ударил в нос:
– Вот дрянь! – выругалась я снова, отбрасывая в сторону белоснежную тонкую ткань. – Зачем же я засунула его в сумочку? Теперь я снова вся пропахну этим чертовым одеколоном! Я хотела было выкинуть платок в мусор, как вдруг мое внимание привлекли инициалы – там были две английские буквы B.L.
– Что-то знакомое… – подумала я, повторяя вслух буквы. – Не может быть! – воскликнула я, вспомнив, как подруга выкрикивала мне вчера на прощание имя таинственного мужчины. – Бэн Лоурс? Вот подруга – зараза! Накаркала мне столкновение! Неужели это он? В любом случае вернуть сопливчик я ему не смогу, так как мы, надеюсь, больше никогда не увидимся! – подумала я и посмотрела на себя в зеркало. Темные миндалевидные глаза сверкали из-под длинных пушистых ресниц, а черные брови стремились от переносицы безукоризненного носика к вискам крыльями чайки. Я закрыла глаза и вспомнила, как еще совсем недавно безумно целовалась с незнакомцем. Что это было? Новое, волнующее чувство пробежало нервным импульсом по крови, попав в мои мозги, зацепившись за какую-то неведомую грань сознания.
Я все еще сидела в кресле с закрытыми глазами, когда раздался звонок. Я знала, что это Гена, и он, как всегда, звонил, упорно выжимая из звонка все, на что он только был способен, а Гитраш нервничал и громко лаял.
– Гитраш! Место! – крикнула я, и пошла открывать дверь.
– Что такое, любовь моя? Ты еще не одета?
– Извини, я быстро! – ответила я, и скрылась в ванной.
Мой наряд висел на вешалке, и я без труда надела черные чулки, черные туфли, изумрудное, искрящееся в свете ламп платье, и золотые клипсы. Когда я вышла, Гена развел руками, и восхищенно произнес:
– Богиня! Просто богиня! Блеск!
– Спасибо. С Днем Рождения, милый! Вот тебе подарок от меня! – я достала небольшую коробочку, и протянула ее Геннадию.
– Ну что ты! Зачем? Ты мой лучший из всех подарков! – запротестовал он, затем все же открыл коробочку. На его лице просияла счастливая улыбка.
– Я рада, что они тебе понравились. Знаю, что ты любишь зеленый цвет. – Сказала я, улыбаясь, и поцеловала его в гладко выбритую щеку.
– Эти запонки очень подходят к моему костюму! Спасибо, любовь моя. У меня тоже есть для тебя сюрприз. Вот. Смотри! – Он вытащил из кармана пиджака небольшой бархатный футляр, и когда открылась крышка, я увидела прекрасной работы, золотую заколку для волос, с переливающимся на ней изумрудом.
– Право, не знаю, что и сказать… Она конечно же великолепна, но тебе не надо было – сказала я, в восхищении глядя на подарок, а сама подумала, что однажды, в один прекрасный день, Геннадий привезет меня к себе домой, оденет на меня все надаренные украшения – исключительно с зелеными камнями, поставит где-нибудь на самом видном месте, и будет всем показывать, как один из экземпляров своей коллекции ювелирных украшений, или сойду за новогоднюю елку.
– Тебе правда понравилось?
– Спасибо. Но все же День Рождения сегодня не у меня.
– Разве я не могу делать подарки моей любимой девушке когда захочу? Мне нужно, чтобы ты радовалась вместе со мною в мой праздник. Кстати, надо спешить, нас уже гости заждались!
Я закрепила в волосах заколку и накинула, не без помощи Гены, свою шубку.
– Гитраш, малыш, не скучай без меня! – потрепала я за холку своего любимца, и отправилась к дверям слегка неровной походкой, то ли от высоких каблуков, то ли от еще не выветрившегося шампанского.