Resurrection

И об этом, кстати, Мичиру тоже решила сказать.

— Я не понимаю, если честно, — осторожно произнесла она, не желая его обидеть, — почему ты над этим задумался именно сейчас? Ведь сейчас мы уже не пешки, и это неважно.

Сейчас Мичиру вполне согласна была оставаться с ним не по чужой указке, а по своему собственному желанию.

Если Лео, конечно, желал того же.

— Потому что я думаю, — вздохнул парень в ответ, — что Серена была права.

Мичиру замерла — и от неожиданности приоткрыла рот. И только она собралась ответить — сама толком не знала, что там из нее рвалось, — он вскинул руку и пристально посмотрел на нее, одним этим заставив промолчать. Потому что ему явно было еще что сказать по этому поводу.

— Ты сама выразилась насчет полубожественной энергии, — принялся пояснять он, — и я считаю, что единственной настоящей причиной того, что Серена расставила нас на своей игровой доске именно так, было то, что все выбранные ею женихи отличались какими-то… особыми энергетическими потоками. Она была хранительницей самого мощного источника энергии в нашей системе, а может — и не только в ней.

Здесь Таики как-то сардонически усмехнулся, как будто бы своим мыслям, и Мичиру могла поручиться, что знала, о чем он подумал — источник был явно самым сильным не только в их системе, потому как Усаги победила с Серебряным кристаллом массу внесистемных недоброжелателей. И да, силу кристалла приумножала чистота ее сердца, это бесспорно, но все же… Все же. Усаги была другой — не такой, как ее мать. У Серены кристалл работал как-то иначе, а их милая нежная Селе… она была всегда будто сама — кристалл.

— Тот же Жадеит, — между тем все не успокаивался Коу, — был и вовсе безродным сиротой, и ему было вполне нормально в подобном статусе, уж поверь. Но ради того, чтобы дать ему титул, король Геб позволил своему сыну перекроить кучу указов и нарушить массу традиций. И уж явно не ради самого Жада и не ради того, чтобы просто угодить Эндимиону. Он сделал это, чтобы Жадеит смог жениться на Рей. Ради этого же он сделал Куна повелителем Севера, а не Востока буквально за год до катастрофы. Выкрутился, отдав ему владения леди Хионы и сославшись на то, что материнский дар легче как раз на территории матери развивать.

— Хочешь сказать, — начиная все-таки понимать, куда собеседник клонит в своем горячем убеждении, медленно начала Мичиру, — что это был не просто матримониальный план, а план по планомерному усилению Альянса через брак? Да так, чтобы не абы кто в этот брак вступал, а определенные люди с определенными дарами?

Таики рвано кивнул.

— Я согласен с тем, что это довольно цинично, — произнес он с невеселой улыбкой, — согласен с каждым словом, которое ты произнесешь в пользу этой позиции. Меня и самого это ужасно возмутило, когда я только до этого додумался. Так изящно и так самоуверенно играть чужими судьбами — это надо иметь достаточно наглости! Но потом…

— Что потом?.. — осторожно подначила Мичиру. Уже почти зная, что он ей скажет. Все-таки за эти месяцы она неплохо его изучила.

— Потом я понял, что это в своем роде гениально, — вздохнул средний Коу, и она коротко кивнула сама себе. — Огромный Альянс, связанный так тесно, что его государствам нет смысла воевать между собой. Сильные правители, довольные ими народы. Она мыслила иными категориями, нежели мы. И я думаю, нам стоит придерживаться ее плана, — «Что?..» — У нее ведь почти получилось, остался только… только Миканор, которого некуда было пристроить.

— Да, — жестко припечатала Мичиру, стиснув зубы. — Потому что до этого она изолировала двух принцесс-хранительниц, силы которых боялась до трясучки, и обезглавила этим два государства.

Этого девушка не могла простить их светлой королеве, какие бы благие цели та ни преследовала. И почему-то ей казалось — этого Серене до сих пор не может простить даже сама Селенити.

Хотару и Сец были замечательными. Они были куда более сострадательными и светлыми, чем даже некоторые из внутренних воительниц, и то, какая судьба постигла их при Серене… От одной мысли об этом темнело в глазах.

Мичиру была рада, черт возьми, что королева все-таки умерла. Рада, что та отдала свою жизнь за то, чтобы ее пешки, в число которых она включила и собственную дочь, реинкарнировали на Земле. Кайо считала, это была расплата королевы за безжалостные игры в богиню судьбы.

Таики накрыл ее сжавшуюся в кулак тонкую руку своей ладонью и подарил ей еще одну маленькую невеселую улыбку.

— Я знаю, — тихо согласился он. — Знаю. Но еще я знаю, что ее больше нет, и ее план можно воплотить так, как удобно нам — просто переженившись и потом переженив детей.

Мичиру нервно расхохоталась.

— И как ты себе это представляешь? — поинтересовалась она ядовито.

— Пока понятия не имею, — легко повел плечом парень. — Для начала нам самим надо пережениться, вообще-то. А дети… пусть растут вместе. Их нужно просто правильно воспитать — объяснить им, что семья — это в первую очередь не страсть и горящие угли, а доверие и опора.

Кайо накрыла его ладонь своей свободной ладошкой и склонила голову набок, обозревая получившийся «пирожок».

— Ты думаешь, из этого что-то выйдет? — со вздохом уточнила она; он знал, что она почти что сдалась, конечно.

— Разумеется, — уверенно кивнул Таики. — В конце концов мы не такие, как наши родители, разве нет?

Мичиру чуть улыбнулась.

Буря в груди и на языке утихла, и вновь остался только прибой, стелющийся перед глазами.

— Точно, — мягко отозвалась она. — Мы намного лучше.

Комментарий к Entracte II

**Нерей** — бог Средиземного моря, способный менять свой облик и предсказывать будущее.

**Дорис** — богиня Средиземного моря, жена Нерея и мать нереид в греческой мифологии.

**Астерия** — в древнегреческой мифологии звёздное божество.

**Хиона** — греческая богиня снега, дочь Борея, бога северного ветра и зимы.

========== Entracte III ==========

Усаги ждала у ворот школы, и Хотару, только увидев ее, припустила бегом, до белых костяшек сжимая в руке портфель и спустя пару минут буквально врезаясь девушке в грудь с неуклюжими объятьями. Лунная принцесса засмеялась, обхватывая ее обманчиво хрупкими тонкими руками, и крепко прижала к себе.

— Сейчас постоим минутку, — с улыбкой сообщила она Хотару в волосы, — а потом пойдем за Минако, согласна?

Девушка часто закивала и уткнулась носом Цукино в плечо, ужасно желая и боясь признаться в том, что она… скучала. Скучала так, что иногда хотелось реветь — непонятно от чего. Хотару жила с Сецуной с самой кончины отца, не пережившего взрыва в школе Мюген, и присутствие Плутон, конечно, облегчало дело (теперь Хотару это понимала), но все же… Сец иногда пропадала (к Вратам, как видно), и девушке было… одиноко. Пожалуй, она слишком привыкла к тому, что и Харука, и Мичиру, и девочки, и Усаги всегда были рядом с того момента, как кончилась история с Граалем, и поэтому то, что она так внезапно лишилась их на целых два года, сделало свое дело.

Теперь Хотару хотелось отогреться, и она старалась как можно чаще бывать с кем-то из иннеров — старшие подруги намного чаще бывали заняты. Харука и Мичиру уже закончили школу и поступили в университет, а Сец и вовсе следила за работой своего ателье. Но при случае они собирались, и такое произошло уже дважды за последний месяц.

И дважды за этот месяц Хотару смогла увидеть его. Пожалуй, это было самым замечательным в коллективных посиделках: их огромная компания занимала несколько квадратных метров одного из городских парков, и Томоэ могла безнаказанно наблюдать за юношей, который, наверное, даже имени ее толком не помнил. Она знала, у него всегда были проблемы с именами. А еще он был очень резкий. Но пару раз он еще до их коллективной амнезии помогал ей поймать ее любимую шляпку (подарок Чибиусы), и они даже, кажется, о чем-то говорили потом. Хотару не помнила, о чем именно, запомнила просто его печально-ласковый взгляд. Уже потом поняла, что попала в ловушку.