Часы бьют полночь

Наташа вообще-то не планировала следить за братом. Просто так получилось: сначала отменили последний урок, потом одноклассница отказалась сходить погулять — вот и пришлось возвращаться домой раньше, чем обычно. Идти до дома было недалеко, так что добралась она быстро.

И увидела.

Гоша стоял невдалеке от подъезда, а рядом с ним возвышался монстр. Здоровенный: голова доставала брату до груди, а ведь тот всегда казался Наташе таким высоким. Длинные лапы, слишком костистые, чтобы принадлежать настоящей собаке, скребли когтями по земле, оставляя борозды.

Снег тогда ещё не выпал.

Рука брата лежала на голове этой твари. Лицо постоянно меняло выражение, как во время настоящего разговора: то лёгкая усмешка, то поджатые губы… то мертвенная маска, больше похожая на личико дурацкой куклы. Точно и не человек.

Наташа наблюдала за ними из-за угла, надеясь, что ни Гоша, ни его чудовищная компания её не заметят. Разглядеть с такой позиции удавалось немногое, но одно она заметила точно.

Глаза у волка были злобные, налитые дурной кровью, совсем не похожие на человеческие. Но в них угадывалась осмысленность. Точно этот зверь, эта хищная тварь была совершенно разумна.

Брат так и не узнал, что она видела. Наташа не сказала ему ни слова: боялась, чем это могло грозить. Как он разговаривал с монстрами, она больше не замечала, хотя на самого волка натыкалась ещё пару раз.

А через некоторое время начался ноябрь, и на улицах начали находить трупы кошек. И почему-то, глядя на них, Наташа безошибочно поняла, чьих рук это дело. Не рук — лап.

— Я так и не видела вблизи, — пробормотала Оля. Некстати вспомнилось, как Женька трогал изувеченные тельца котят, и по спине прошёл неприятный холодок. — Но разве следы лап и клыков не очевидны? С чего тогда решили, что маньяк, а не бешеный пёс?

Наташа покачала головой.

— Ты видела его лапы? Когти как лезвия. Если уже встречал такое, поймёшь, но если нет… к тому же они умеют отводить взгляд. Ты не знала? Мы видим не только монстров. Мы видим и последствия.

Оля вздрогнула. Не только монстров? Разве не этим вопросом она задавалась месяц назад, в ещё спокойном, ещё беззаботном прошлом, когда мрачные сны были единственной её проблемой? Как те, кто не может их видеть, реагируют на изменения, созданные ими?

— То есть… — попыталась сформулировать она и запнулась. — То есть, для тех, кто не замечает чудовищ, всё, что они делают, приводится к нормальному виду?

Прозвучало совсем уж по-математически, и Оля в очередной раз невольно вспомнила Женьку. Интересно, как он сейчас? На него не вышли?

— Да, вроде того, — кивнула Наташа. — Людям кажется, что так было всегда, или что следы похожи на собачьи, или что эта тень на стене — просто игра света. Я читала на форуме, что, если вглядываться в мельчайшие несуразности в реальности, то вот это оно и есть. Говорят, что так даже можно стать видящим, если изначально не видишь. Хотя я такого не встречала. Звучит как-то нереально.

Оля нервно усмехнулась, но промолчала. Неизвестно, не подслушивают ли их. Не стоит говорить, что она сама — из таких. Что ещё осенью она не просто не видела — знать не знала ни о каких чудовищах!

Хотя слышать это из уст Наташи было забавно. Выходит, «они» и про таких, как она, в курсе…

А с чего бы им не быть в курсе? Даже Женька — и тот знал об этой возможности, пусть вместо форума у него и был всего лишь мамин дневник.

— Слушай, — спохватилась вдруг она, вспомнив недавние сомнения, — а ты что-нибудь знала вообще про его план? Я рассказывала, что Гоша подставил нас с помощью этого фото… но эта история до сих пор какая-то мутная. Не могли же они такую сложную схему спланировать ещё до того, как узнали, кто я вообще такая! А трупы-то начали появляться раньше… но позже, чем в город пришёл волк… я запуталась.

Наташа закрыла глаза и нахмурилась, снова став похожей на взрослую. То ли что-то напряжённо вспоминала, то ли обдумывала — а говорить ли такое вообще.

— Знала, — наконец призналась она. — В ноябре волк почему-то начал ошиваться в одном конкретном районе. Я так понимаю, «они» тогда на вас вышли как раз, да?

Оля кивнула. Точно. Теперь всё складывалось. Наверняка монстр жрал кошек и раньше — просто поначалу это было не так заметно. Он вполне мог охотиться за городом. В каких-нибудь посёлках, где осенью полно брошенных животных, о которых никто не вспомнит.

Зато потом, случайно найдя в парке видящих, он начал выслеживать их в этом районе. И трупы стали появляться уже на улицах.

Интересно, с чего ему вообще понадобились кошки?

Ну конечно, сообразила Оля. Он же похож на собаку! Кошки боялись его, как боялись псов, и он чуял их страх. Потому и предпочитал кошатину, запугав весь город грозными слухами о «кошачьем маньяке». Изначально в убийствах не было плана. План появился потом.

Разрозненные куски одного дела сложились в единую картину. История, что произошла с ними, наконец начала казаться логичной. Хоть и запутанной сверх меры.

Всё началось, когда они впервые натолкнулись на волка, и тот, с дьявольской точностью распознав в них видящих, немедленно доложил об этом «им». Изначально Оле и Женьке просто не повезло — и эта случайность, нелепая встреча в парке в конечном итоге завела их в ловушку. Не будь её — ничего бы не случилось. Ведь о них даже Фролов тогда не знал! Он вообще в школу не ходил, внаглую прогуливая — и, как знать, может, и продолжил бы, не получи вдруг новость о «видящих» в его классе? Может, если бы не встреча Оли и Женьки с волком, их лицей так и не узнал бы, кто такой Гоша Фролов?

Ведь и стрелки, зловещие стрелки внутри Оли впервые сдвинулись с места именно в тот злополучный день, когда ей пришло в голову встретиться с Женькой именно в парке. Чёрт! Пойти в парк ведь было её идеей! Даже здесь выходило, что причина всего — только она сама.

Как бы то ни было, случилось то, что случилось. Волк узнал. «Они» тоже узнали и начали действовать.

Сначала группировка нацелилась на Олю: её страх перед волком сложно было не учуять. За остальным дело не стало.

Подслушать через Гошу и его друзей Олины разговоры со Стаськой не составило труда. О котятах та говорила в открытую, пытаясь сбагрить их хотя бы кому-то, а у Фролова на тот момент были уши по всему классу. «Они» наверняка узнали, что она собирается за котятами — и решили нанести первый удар. Любовь волкоподобной твари к кошкам сыграла «им» на руку. Равно как и слухи о живодёре.

Теперь Оля понимала, что тёплый приём во дворе дома подруги ей наверняка заготовил Фролов. Возможно, даже не в одиночку: кто знает, сколько «их» ещё в городе? Наверняка за ней следили весь тот злосчастный вечер, ожидая удобного момента, чтобы выпустить волка. Как знать, может, это слежку она ощутила, когда вдруг занервничала по дороге в Стаськин двор?

О её страхе «они» уже знали. Понимали, что вырвать котят из рук оцепеневшей от ужаса жертвы будет просто. Хотя даже это не понадобилось: поскользнувшись на льду, Оля и сама бросила коробку.

После этого волк оставил её и занялся котятами. Паникующая, в полуобморочном состоянии, Оля даже не поняла, что ей больше ничего не угрожает. Пока она тряслась в подъезде, существо расправлялось с пушистыми малышами.

Оставалась самая малость: заманить её туда, где тварь разбросала трупы, и сделать фото с Олиным лицом в кадре. Выставить её убийцей, подтасовав доказательства. Гошин талант, подаренный змеёй, тут оказался очень кстати. Поймать случайного ребёнка и заставить его сделать снимок — что может быть проще, если у тебя есть дар гипноза?

Оля почти не сомневалась: не догадайся они с Женькой заглянуть за гаражи, им подсказала бы дорогу вежливая девочка со странными остекленевшими глазами. Или мальчик. А то и вовсе старушка.

Женька. Вот кто спутал им все планы, не дав Оле попасть в кадр. Вот кто оказался лишним элементом в стройном плане. Вот кто выпадал из схемы. Почему существо донесло «им» о ней — но не о нём?