Страница 7 из 11
Однако подобные положения совершенно справедливо не были восприняты ни российским законодателем, ни в целом современной российской процессуальной наукой, в связи с их нецелесообразностью в российских исторических, культурных, ментальных и социально-экономических условиях. И.В. Решетникова указывает лишь на возможные отдельные случаи применения такого стандарта. В частности, баланс вероятности гипотетически может использоваться при простой недостаточности доказательств, но даже в этом случае, как подчеркивает И.В. Решетникова, на практике подобный подход апробировать достаточно проблематично[80], с чем нельзя не согласиться. В противном случае было бы узаконено принятие фактически необоснованных решений, или решений, обоснованность которых вызывает сомнения, что (не говоря уже о прямом нарушении современных положений ГПК РФ об обязательности обоснованности судебного решения) привело бы к девальвации судебной власти в России. В суд обращались бы с исковыми требованиями, которые имеют хотя бы малейшие, призрачные шансы на удовлетворение. По сути, поощрялось бы юридическое сутяжничество, которое, как известно, в странах англосаксонской правовой семьи процветает, став злободневной проблемой систем правосудия этих стран[81]. Также это, скорее всего, повлекло бы снижению активности сторон в гражданском судопроизводстве в России (именно в России, т. к., например, в Англии это не имеет место в силу правовой грамотности и культуры): зачем нужно усиленно готовится к судебному разбирательству и активно в нем участвовать, если достаточно, представить, несколько доказательств, указывая, что они подтверждают обстоятельства, имеющие значение для дела на 51 %? В России попросту отсутствуют общедоступные методики, позволяющие измерять убежденность суда в процентах, да, это и не нужно.
Кроме того, такой стандарт доказывания, применяется в тех случаях, когда в качестве доказательства выступают статистические данные и корреляционные коэффициенты (коэффициенты взаимосвязанности событий)[82]. Подобные наработки, безусловно, полезны в некоторых случаях, например И.В. Решетникова указывает на определение размера морального вреда, или на доказывание причинно-следственной связи причиненного вреда с действиями лица, причинившего вред. Но здесь для России возникают чисто технические проблемы – кто будет проводить подобные исследования, какова будет их стоимость, и кто таковые будет оплачивать, если они приобретут массовый характер. В России статистика, тем более правовая, несколько слабее развита, если сравнивать с западноевропейскими странами. Поэтому И.В. Решетникова справедливо полагает, что пока нет никаких препятствий в использовании статистических данных в рамках заключения эксперта и не более[83]. От себя добавим, что и специалист, не проводя отдельных исследований конкретного дела, может проинформировать суд о результатах уже проведенных ранее исследований по вопросам, аналогичным тем, которые имеют значение для рассматриваемого дела. Но во всех этих случаях говорить о применении подобного стандарта доказывания в плоскости концентрации доказательств не представляется возможным, т. к. ни одно из доказательств, согласно ч. 2 ст. 67 ГПК РФ, для суда не имеет заранее установленной силы, все доказательства должны оцениваться в совокупности, в ином же случае опять происходит возврат к проблеме достаточности доказательств.
И, тем не менее, нельзя не ответить на следующий вопрос: каков же общий стандарт доказывания в российском гражданском процессе, или же у нас каждый факт доказывается настолько своеобразно, что в контексте концентрации доказательств невозможно выделить каких-либо общих существенных черт доказывания по различным делам?
С.В. Курылёв не признавал правильность мнения, согласно которому, решение, основанное на одном, совершенно изолированном доказательстве не может быть признано обоснованным. Одно прямое доказательство, если оно не находится в противоречии с другими доказательствами и исключена его недостоверность, может служить основанием для установления доказываемого факта в силу однозначной связи, которой характеризуется прямое доказательство[84].
Таким образом, продолжая идею С.В. Курылева, если единственным доказательством истца является его объяснение, если у суда имеется информация о том, что другая сторона (altera pars) была извещена о возбуждении судопроизводства; действиях на стадии подготовки дела к судебному разбирательству; времени и месте судебных заседаний, но ни разу не явилась для защиты собственных интересов и не известила суд о том, что не может явиться; или, явившись, не представила никаких доказательств. Если объяснения истца не противоречат сами себе и подтверждают все факты, подтверждение которых необходимо в соответствии с нормами права, то исковые требования должны быть удовлетворены, и ссылка на недоказанность обстоятельств, на которые ссылается истец, не допустима. В этих рассуждениях можно проследить одну из существенных черт концентрации доказательств в гражданском судопроизводстве. В описанной системе действий все меры по концентрации доказательств будут направлены на то, чтобы объяснение истца ни в коем случае не было единственным доказательством по делу, но если такое все же случится, концентрация станет критерием обоснованности решения, вынесенного в такой ситуации.
В.В. Молчанов рассматривает требование полноты доказательств, означающее, что должны быть собраны доказательства: а) применительно ко всем фактическим обстоятельствам, установление которых необходимо по делу б) в количестве, позволяющем суду всесторонне исследовать действительные обстоятельства дела; в) имеющие необходимые качественные характеристики. Полнота доказательств – понятие не отвлеченное, а связанное с видом гражданских дел, конкретной правовой ситуацией. Поэтому особую значимость приобретает выделение предметного содержания цели, а именно определение доказательств, предположительно имеющих необходимые качественные характеристики, которые в соответствующем количестве (объеме) могут составить требуемую полноту доказательств по делу. Полнота доказательств не может быть обеспечена простым суммированием относимых по содержанию и допустимых по форме доказательств. Перед судом стоит задача определить не любые относимые и допустимые доказательства, а в первую очередь те из них, которые обладают наибольшим ценностным потенциалом[85].
В качестве первого критерия, определяющего ценностный потенциал доказательств, его полезность, В.В. Молчанов выделяет количество информации, составляющей его содержание. Вместе с тем само по себе количество информации, полученной при установлении фактических обстоятельств дела, может не иметь ценности в силу недостоверности. Поэтому вторым критерием является уровень гарантий достоверности используемых доказательственных сведений. Наиболее высокий уровень гарантий дают так называемые необходимые доказательства, поскольку суд не может их игнорировать в силу процессуального закона[86].
Нужно отметить, что категория необходимых доказательств была разработана с целью повышения уровня осуществления правосудия. Впервые о них упоминается в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 23 октября 1963 г. «О судебной практике по искам о возмещении вреда»[87], а затем повторяется в современных постановлениях, например от 24 июня 2008 г. № 11 «О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству»[88], в котором говорится, что при выполнении задачи, связанной с представлением необходимых доказательств, судья учитывает особенности своего положения в состязательном процессе.
80
См.: Решетникова И.В. Доказательственное право Англии и США. Екатеринбург, 1997. С. 115–116.
81
См.: Романов А.К. Правовая система Англии. М., 2002. С. 40–42 и др.
82
См.: Бегдан О.Л. Концентрация доказательств в гражданском судопроизводстве: дис… канд. юр. наук. Саратов, 2018.
83
См.: Решетникова И.В. Доказательственное право Англии и США. Екатеринбург, 1997. С. 116–119.
84
См.: Курылёв С.В. Основы теории доказывания в советском правосудии. Минск, 1969. С. 198.
85
См.: Молчанов В.В. Собирание доказательств в гражданском процессе. М., 1991. С. 29.
86
См.: Зайцев И.М. Понятие необходимых доказательств в гражданском судопроизводстве // Актуальные проблемы теории юридических доказательств. Иркутск, 1984. С. 83–89; Молчанов В.В. Необходимые доказательства в гражданском судопроизводстве // Законодательство. 2006. № 3. С. 65–68.
87
См.: Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 23 октября 1963 г. «О судебной практике по искам о возмещении вреда» // Справочно-правовая система «КонсультантПлюс».
88
См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 июня 2008 г. № 11 «О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству» // Справочно-правовая система «Консультант-Плюс».