Страница 30 из 35
Опираясь на то, что от Военной коллегии и от главнокомандующего войсками А.И. Бибикова приказано было ему защищать главнейшим образом екатеринбургские заводы, как приносящие «знатную пользу государству», Деколонг оставил Челябинск, но не пошел к Екатеринбургу, а к Шадринску. «Хотя бы в Челябе и надлежало оставить достаточный гарнизон, – доносил он генералу Чичерину[269], – по но малости войск оного уделить никоим образом было не можно».
Узнав о намерении Деколонга оставить городских обывателей без защиты, Исетская провинциальная канцелярия просила разрешения переселиться также или в Екатеринбург, или в ближайшие к нему места, с письменными делами, денежной казной и «со всеми верноподданными ее величества рабами»[270]. Начальник отряда изъявил на то согласие, и 4 февраля на видных местах улиц Челябинска было выставлено объявление, в котором Деколонг говорил, «что, имея важные и справедливые резоны, должен оставить город», взяв с собою всех верноподданных и прямо служащих ее императорскому величеству, идти внутрь провинции до Шадринска или где способнее его высокопревосходительство избрать изволит с войсками свое пребывание иметь».
Таким образом, в самом начале Деколонг свои действия или, лучше сказать, бездействие объяснял желанием удержать Исетскую провинцию от мятежа, развивавшегося на его глазах; потом говорил, что спешит к Екатеринбургу и потому не может оказать другим помощи, а в действительности пошел к Шадринску. Отступая к этому пункту, он ничего не защищал и даже не прикрывал ничего, кроме одной из числа многих дорог в Сибирь, а уходил из Челябинска потому, что боялся столкнуться с мятежниками. Он требовал, чтобы все те жители, «кои прямо и непоколебимо» желают служить императрице, «те б к походу с его высокопревосходительством, через 24 часа в самой крайней готовности, без тягостей и имея только на одни сутки себе пищи, конные верхами, а прочие пешие, с ружьем, какое у кого имеется, были готовы и ожидали бы на всякий час к выступлению повеления».
На следующий день, 5 февраля, по приказанию того же Деколонга было выпущено из бочек 7320 ведер вина; 7-го числа все жители приготовлялись к выступлению, а 8 февраля отряд выступил из Челябинска, забрав с собою всех бывших в городе рекрут, воеводу Веревкина, всех членов провинциальной канцелярии, денежную казну и всю годную артиллерию. За отрядом, оставя свои дома и большую часть имущества, последовали посадские, цеховые и прочие обыватели. В Челябинске оставлено: 648 четвертей муки, 37 четвертей круп, 389 четвертей овса, 20 479 пудов соли[271] и несколько испорченных орудий. За отрядом пошли: 192 человека купцов, 162 казака, И офицеров, 207 рекрут, 1350 человек крестьян, собранных Веревкиным для защиты города, Тобольская рота, состоявшая из 2 офицеров и 130 человек нижних чинов, вся провинциальная канцелярия с делами и с 23 168 руб. 59 коп. казенных денег[272].
Двигаясь через Карачельский форпост, деревни Сухоберскую и Заикову, генерал Деколонг был преследуем мятежниками и неоднократно ими атакуем. Хотя, по словам его, во всех этих стычках в отряде не было ни одного убитого, а у мятежников человек по 200 и более, тем не менее он ни разу не перешел в наступление, не мечтал о возможности рассеять неприятеля, а, напротив, торопился уйти и 15-го числа прибыл в село Воскресенское. Отсюда он отправил донесение сибирскому губернатору Чичерину, в котором, преувеличивая опасность, старался представить свое положение в отчаянном виде.
«Главный при мне недостаток, – доносил Деколонг[273], – как уже и выше объявлял, тот, что конницы весьма мало, которая на таковых варваров, каковы злодейские толпы, более нежели пехота потребна и без коей успеха в прекращении зла быть не может, ибо, за малосостоянием оной при мне, во все стороны для переимки злодеев посылать некого, а малыми партиями весьма опасно, потому что по тракту, где я следовал, находил все деревни пусты и жителей окроме стариков и малолетних, да и то весьма небольшого числа, никого нет. По объявлениям же захваченных значится, что все крестьяне разбежались, боясь, как видно, за свою продерзость должного наказания; да им же и от злодеев приказано во время моего с корпусом следования то учинить, дабы мне провианта, фуража и подвод получить было не можно. Чего ради, повторяя прежние мои требования, ваше превосходительство в последний уже раз прошу: городовых или по неимению оных выписных вооруженных и доброконных казаков, сколько набрать можно, выкомандируя в крайней скорости, отправить в Шадринск, а ежели тут меня не застанут, то приказать следовать по тракту, где я буду находиться».
Требование Деколонга о безотлагательной присылке к нему кавалерии можно бы было еще оправдать, если бы оно было сделано ранее или гораздо позднее. Теперь же был самый разгар зимы и глубокие снега препятствовали действию кавалерии настолько, что употреблять ее сомкнутыми частями было почти невозможно. Полезнее кавалерии были лыжники, которыми пользовались с таким успехом майоры Гагрин и Попов. Главный неуспех действий Деколонга лежал в отсутствии энергии и недоверии к своим силам. Он был уже человек старый, нерешительный, не доверявший тем войскам, которыми начальствовал. Недоверие это было так велико, что, двигаясь к Челябинску, не зная, где мятежники, сколько их и что город уже окружен ими, Деколонг в прибавку к своим двум полевым командам приказал 23-й полевой команде, прибывшей из Кузнецка в Омск, следовать к нему на соединение[274]. Он собирал к себе войска отовсюду, забирал команды въезде, где только мог взять, и после неважных стычек с мятежниками считал свои силы недостаточными и просил о присылке казаков.
«Если же, – писал он Чичерину, – и теперь ваше превосходительство сего во уважение принять не изволите, в таком случае, чтоб сие зло не ворвалось и в губернию вашему превосходительству порученную, удержать не в силах. Не остается мне более ничего, как, оставя производимые мной действия без всякого успеха, потянуться с корпусом моим на сибирские линии, потому особливо, что злодейские партии, будучи все конные, могут быть всегда впереди наших войск и тем пресекать способ к получению надлежащего для войск пропитания».
С отступлением Деколонга из Челябы не только вся Исетская провинция была предана на разграбление мятежников, но отдельные их партии стали проникать в Сибирскую губернию. Путь между Екатеринбургом и Тюменью был пресечен, и киргизы стали производить нападение на русские селения. Несмотря на то генерал Чичерин, по получении последнего рапорта Деколонга, передал в его распоряжение полроты пехоты и тысячу человек вооруженных крестьян Ялуторовского уезда и просил только его, присоединив посылаемые войска к своему отряду, очистить от мятежников хотя ту часть Исетской провинции, которая непосредственно прилегала к Сибирской губернии[275].
Сообщая о своих распоряжениях А.И. Бибикову, сибирский губернатор выражал, однако же, сомнение, чтобы Деколонг мог сделать что-либо серьезное для умиротворения края, хотя и хвалил войска, бывшие в распоряжении последнего. «Не извольте считать здешний гарнизон как прочие, – писал Чичерин А.И. Бибикову, – осмелюсь уверить дать им равенство людьми и экзерцициею с лучшим армейским полком; одно мое несчастие, не имею офицеров – собранная погань из всех мест».
Говоря, что он сделал все, что мог, «выслал 1840 человек на помощь Оренбургу», Чичерин справедливо выражал удивление, что войска эти не принесли никакой пользы и, будучи разбросаны Деколонгом по частям, сами уходили от мятежников. «Где ныне генерал-майор Станиславский? – спрашивал Чичерин, при котором одна легкая полевая команда (№ 14), – одна моя мушкетерская рота, три рекрутских и несколько казаков. Я никакого сведения не имею, а слышу, что поворотил и он».
269
В рапорте от 16 февраля // Военно-ученый архив, отд. I, д. № 104 (А). Замечательно, что в своих донесениях Деколонг умалчивает о численности своих войск и не приводит цифры присоединенных к себе отрядов, забранных им в разных пунктах. Он обыкновенно говорит только, что войск у него мало, кавалерии недостаточно и проч.
270
Донесение Исетской провинциальной канцелярии Деколонгу от 20 января 1774 г. // Гос. архив, VI, д. № 504.
271
Цифры эти, кажется, не внушали опасений на недостаток продовольствия.
272
Журнал происшествий в Исетской провинции // Московский архив Главного штаба, оп. 47, кн. VII; Рапорт Челябинской ратуши в главный магистрат от 24 февраля // Гос. архив, VI, д. № 504.
273
В рапорте Чичерину от 16 февраля 1774 г. // Военно-ученый архив, отд. I, д. № 104 (А), л. 175.
274
Рапорт генерал-майора Скалона А.И. Бибикову от 15 февраля 1774 г. // Военно-ученый архив, отд. I, д. № 104 (А), л. 178.
275
Рапорт Чичерина А.И. Бибикову от 19 февраля 1774 г., № 854 // Там же, л. 172.