Пьяная утка

— Это было невероятно, — наконец прошептала я, не зная, что сказать еще. Что вообще можно добавить к этому шквалу обожания и похвалы, которая на него только что обрушилась?

— Тебе понравилось? — спросил он куда-то в мои волосы.

— Очень, — честно ответила и посмотрела прямо в глаза. — Переодевайся, поедем домой.

— Если бы! — Том устало вздохнул. — У нас еще банкет в честь премьеры.

Судя по всему, скрыть свое отношение к новым планам на вечер у меня получилось плохо, потому что он виновато улыбнулся, пожимая плечами.

— Ты же понимаешь, я не могу его пропустить.

— Понимаю, — кисло улыбнулась я, отворачиваясь и делая вид, что разглядываю стоявший передо мной букет. — Просто мы так долго не виделись…

— Это ненадолго, — многообещающе прошептал Том, обнимая и притягивая к себе. Я скептично хмыкнула, но промолчала.

Банкет и впрямь казался больше похожим на чей-то день рождения, а не на вечер по случаю премьеры. Около сорока человек, среди которых были артисты, режиссер, работники сцены и несколько приглашенных, включая меня. Почти семейная, уютная атмосфера, вкусная еда, приятное вино. Мы постоянно смеялись, актеры делились смешными воспоминаниями из репетиций, Том сидел рядом — в общем, я была счастлива.

До определенного момента. Когда в очередной раз дверь ресторана распахнулась, пропуская толпу хохочущих людей, сразу направившихся к нашему столику.

— Кеннет! — Высокий брюнет, на руке которого повисла хрупкая шатенка, медленно и демонстративно вскинул ладони и сделал несколько хлопков. — Браво! В который раз ты доказал, что каждая твоя постановка — это сенсация! — Он повернулся к Тому. — Мистер Хиддлстон! Давно восхищался вашим талантом!

— Кристофер Оллфорд, критик «Громовержца», — с улыбкой представился мужчина. — Вы позволите к вам присоединиться? — Он посмотрела на Брана, который неопределенно пожал плечами.

Оллфорд не заставил себя долго упрашивать, и спустя пару минут к нашим столам прибавилось еще два, а компания резко возросла в полтора раза. Поначалу было даже весело. Пока не стали появляться все новые и новые люди. Банкет давно вышел из-за столов, и теперь все бродили по ресторану, с директором которого кто-то из гостей успел переговорить, объяснив, что надо бы закрыться ради частной вечеринки. Не знаю, сколько они заплатили владельцу, но я бы точно дешевить на подобном не стала. В итоге банкет превратился в фуршет, где главными звездами стали режиссер и его «Муза».

Том и Кеннет не переставали выслушивать похвалы, делясь впечатлениями от процесса работы над постановкой с новыми и новыми людьми. А их тем временем становилось все больше. Не знаю, откуда они все узнали, но вскоре мне стало казаться, что вся пресса Лондона собралась сегодня здесь. Непрерывные вспышки освещали полутемный зал, хотя брать интервью в известном смысле этого слова никто не спешил — вопросы задавались вскользь, словно в дружеской беседе.

— Вас тоже задвинули на второй план? — Рядом со мной неожиданно возникла шатенка, что пришла с Оллфордом. Протянув мне бокал с шампанским, она философски пожала плечами. — Привыкнете. Они всегда делают так — забывают нас ради работы.

И она отошла, заметив кого-то знакомого в толпе. Я машинально сделала глоток и поморщилась — почему на этих вечеринках постоянно подают шампанское?! Неужели у них не болит от него голова? Почему бы не подавать старый добрый лагер? Тоскливо вздохнув, посмотрела на Тома, стоявшего в окружении десятка людей. Если бы мне кто-то сказал, что еще пару часов назад этот человек буквально умирал от усталости, с трудом переодеваясь и смывая грим, я бы не поверила. Он широко улыбался, с удовольствием отвечая на вопросы, заинтересованно склоняя голову набок и воодушевленно кивая. Казалось, ему доставляет искреннее удовольствие каждая секунда этого вечера.

И он это заслужил — напомнила себе я со вздохом, оглядываясь в поисках места, куда можно приткнуть бокал. Надо бы попытаться пробиться к Тому и попробовать забрать его домой.

Поначалу казалось, что это будет легко. Я подошла к нему, встала рядом, и его рука тут же обвила мою. Том представил меня собравшимся, я злорадно отметила несколько разочарованных взглядов, как женских, так и мужских, и заметно приободрилась. Благосклонно приняла очередной бокал от незнакомого мужчины, назвавшегося Максом, и попыталась прислушаться к разговору.

Спустя несколько минут я с ужасом поняла, что мне скучно. Мне невыносимо, невероятно скучно слушать рассуждения о прошлом театральном сезоне, из которого я не видела ни одной постановки. Некстати вспомнилось, как долго мы не виделись с Томом, какое я купила себе дорогущее белье на недавней распродаже, как я собиралась поздравить его с премьерой…

Он стоял так близко, что было просто невероятно сложно не коснуться. Я чувствовала, как начинаю злиться. Глухое раздражение медленно, но верно запульсировало в висках. Меня начинало бесить все. И эти восторженные журналисты с их лебезящими улыбочками, и критики, сыплющие едкими комментариями, и все женщины в пределах пятидесяти футов, взгляды которых я успевала ловить на Томе… Меня бесило все. Я мило улыбалась, чувствуя, как сводит от напряжения скулы, неосознанно сжимая бокал в руке.

— А как вы находите постановку, мисс Уиллоу? — обратился ко мне один из представленных, но благополучно забытых репортеров.

— Миссис, если позволите, — сладко улыбнулась я и повернулась к Тому. — Ты не против, я тебя ненадолго оставлю?

— Конечно, — улыбнулся Том, а я неосознанно скрипнула зубами — он, кажется, вообще не понимал, что я сейчас чувствую! Как легко и быстро он забыл свое обещание уехать отсюда как можно скорее!

Подхватив со стола чей-то бокал, я выскочила на улицу, глубоко вдыхая влажный прохладный воздух. Пальто, конечно, осталось внутри, но сейчас меня это меньше всего беспокоило. Надо было освежиться. Потому что иначе окончательно разозлюсь и могу наговорить того, о чем потом буду жалеть. Оглянувшись, заметила нескольких актеров, курящих под навесом. Курить я бросила несколько лет назад и ни разу за эти годы не возвращалась к этой привычке. Но сегодня вдруг поняла, что отчаянно нуждаюсь в сигарете.

Глубокая блаженная затяжка, словно и не было перерыва. Я медленно выпустила воздух из легких, любуясь густым облаком сизого дыма и чувствуя легкий шум в голове. Точно. Именно то, чего мне не хватало. Шум внутри, а не снаружи. Просто фон, без криков, без отчаянных и возмущенных речей сама с собой, без накручивания себя… Просто шум.

Новая затяжка заставила слегка покачнуться, и я с удивлением посмотрела на бокал, который все еще держала в руке. Запила горечь, разлившуюся по рту, и снова затянулась, все еще надеясь, что удастся избежать мыслей о происходящем и успокоиться.

Как бы не так. Сигарета еще не успела закончиться, а я уже снова злилась, ненавидящим взглядом впиваясь в дом напротив. Сейчас же вернусь и заберу его оттуда! И плевать я хотела на премьеру, на необходимость присутствия, бла-бла-бла. Я хочу своего мужчину. Я хочу секса, в конце-то концов! Сколько ему еще надо отбывать положенное время? Кажется, четырех часов более чем достаточно!

Решительно затушив окурок, я направилась внутрь. Стоило переступить порог, как снова навалилась липкая душная тяжесть. Все эти лица вокруг, лоснящиеся потом, смеющиеся, пьющие и жующие, вызвали отвращение и желание бежать отсюда куда глаза глядят.

Я все еще пыталась мило улыбаться, подозревая, что выгляжу далеко не так приветливо, как думаю. Том нашелся в противоположном конце зала, в ставшем для меня привычным окружении поклонников. Он снова что-то рассказывал, весело смеясь, и вовсю наслаждался разговором. Интересно, он вообще заметил, что меня нет? Я подошла ближе, собираясь обратить на себя внимание. В этот момент он склонился к стоявшей совсем близко девушке и, не скрывая своего интереса, опустил глаза в глубокий вырез, выразительно облизнувшись.