Пьяная утка

Я бросила взгляд на огромные часы, стоявшие в противоположном от стойки углу. Они показывали без четверти шесть, скоро начнут бить. Их звук всегда действовал на меня успокаивающе, напоминая о днях, когда в моей жизни не было проблем в виде развода, двенадцатилетней дочки и паба, который отнимал практически все жизненные силы. Иногда казалось, что все хорошее в жизни уже произошло, и последующие годы будут заполнены бесконечными подсчетами прибыли и убытков и наблюдением за тем, как быстро взрослеет дочка. От этих мыслей становилось так плохо, хоть волком вой! Ведь вполне себе еще молодая женщина, всего-то немного за тридцать. И что теперь, крест на себе ставить? Где можно сейчас найти мужчину? В Интернете одни извращенцы и озабоченные малолетки. А в клубах полно геев. Нет, ничего против последних я не имею — среди них много красавчиков, но вот они почему-то про меня так не думают…

— Два биттера и три лагера. — Подошедший к стойке мужчина проводил взглядом разношерстную компанию: два парня и три девушки. Судя по всему, туристы. Расположились за одним из больших столов, покидав разноцветные рюкзаки на лавки, и теперь увлеченно разглядывают сделанные за день фотографии, то и дело тыкая пальцами в экран, чтобы приблизить изображение.

— Веселые у вас тут утки, — мужчина кивнул на картины с пернатыми, во множестве украшавшие облицованные деревянными панелями стены. Я их нарисовала по просьбе папы давно, кажется, еще в прошлой жизни, когда училась в колледже Святого Мартина**. На одной из них три утки-мандаринки танцевали канкан. На другой пять уток играли в покер, а на самой большой, висевшей над камином, была изображена пьяная в стельку утка, держащая в одном крыле бутылку, а другим пытавшаяся взмахнуть, чтобы улететь. Рядом висел датированный позапрошлым веком документ о выдаче лицензии пабу «Пьяная утка». Им мы гордились больше всего. Не каждый паб в городе может похвастаться полуторасталетней историей!

— Спасибо. — Я кивнула, взяла бокал и принялась наполнять его светлым пивом. Мужчина отошел к столу, ждать, пока наполнятся бокалы.

— Китти! — Юркая официантка, как всегда, выскочила как чертик из табакерки и застыла перед стойкой, улыбаясь во все тридцать два зуба и глядя на меня взглядом преданного пса. — Где тебя носит?

— Я отошла на пару секунд, миссис Джейн, — виновато пропела она, сделав огромные глаза. И добавила счастливым громким шепотом: — У меня начались месячные! Представляете! Я так обрадовалась, что тут же позвонила Джону! Он сказал, что раз уж я не беременна, то мы можем…

— Давай без подробностей! — Меня едва не перекосило: Китти обожала делиться с окружающими интимными подробностями своей жизни, нисколько не задумываясь о том, хотят ли эти окружающие слушать о том, сколько раз у нее за ночь был оргазм или почему у нее опять выскочило раздражение на интимных местах.

Колокольчик у двери снова зазвенел, впуская очередную партию туристов, на этот раз четырех улыбающихся азиатов, обвешанных фотоаппаратами. Я тихонько вздохнула: с ними общаться было тяжелее всего. Наш диалог превращался в разговор немого с глухим. Они пытались объяснить мне что-то, а я в ответ говорила, что не понимаю. Тогда они обижались, тыкали пальцами в меню, и все расходились, довольные друг другом.

Я люблю туристов. Честно. После того, как в Базилдоне закрыли главную гордость всего местного населения — завод по изготовлению джина Гордонс, он буквально зарос гостиницами, отелями и отельчиками для всех желающих приобщиться к колыбели европейской цивилизации. Туристы приносили немалый доход, потому за них шла молчаливая, но упорная борьба между всеми владельцами пабов и кафе. Мой главный конкурент «Лис и лес» находился неподалеку от поместья Базилдон и парка, второй достопримечательности после закрывшегося завода. Наша «Пьяная утка» на протяжении долгих лет пыталась составить ему конкуренцию, и иногда это удавалось. Правда, в основном когда владельцем был мой отец. У меня обскакать «Лиса» пока ни разу не получилось. Ну что же, второе место тоже очень почетно…

Азиаты тем временем приблизились к стойке и замерли, дружелюбно улыбаясь и кивая в ответ на безуспешные попытки Китти отвести их к столу. Самый старший из них сделал шаг вперед и решительно посмотрел на меня.

— Добрый вечер. — Я прям расцвела, не в силах сдержать улыбку: неужели Боженька слышит меня и этот замечательный, прекрасный турист разговаривает по-английски?! Но следующая же его фраза развеяла все мечты.

— Синий салат море, пожалуйста, — иностранец смотрел на меня, как на родную.

— Чего? Не могли бы вы повторить?

— Синий салат море, пожалуйста.

— Фиолетовую капусту? Салат с фиолетовой капустой?

— Синий салат море, пожалуйста. — Его взгляд становился все более и более ласковым, будто он пытался объяснить что-то неразумному ребенку.

— Суши? Роллы? Удон? У нас нет такого. — Я в отчаянии огляделась, но как на зло все мои сотрудники попрятались по углам или же делали вид, что очень заняты с клиентами. Азиатов в этом пабе никто не любил. Ну и пожалуйста. Расисты. Сама разберусь.

— Может, вы покажете мне, что это может быть? — я с надеждой протянула терпеливому иностранцу планшет и открыла в нем фотографии наших блюд. Какая же все-таки Ирэн молодец с этой своей любовью выкладывать в Инстаграмм свои кулинарные шедевры! А я все над ней подшучиваю. Сегодня же пойду и извинюсь.

— Красивый еда. Вкусный картинка. — Туристы радостно заурчали и сгрудились над гаджетом, выискивая заветное блюдо.

— Вот. Синий салат море! — Предводитель оголодавшей заморской группы гордо ткнул пальцем в тарелку с голубой вермишелью, подкрашенной чернилами каракатицы. Надо же, откуда они про нее узнали?! Блюдо Ирэн приготовила только позавчера и подала его на пробу нескольким постоянным покупателям… Стоп.

— Скажите, а кто вам порекомендовал это блюдо? — я мило улыбнулась. Черт, они ничего не поняли. Ладно, попробуем проще: — Узнать. Блюдо. Кто. Сказать.

— А-а, — закивал он. — Хороший мужчина. Хороший. Кафе. Лиса. — Кафе. Лиса. Ну держись, Бен Стэпфолд, я тебе покажу, как ко мне китайцев перекидывать! Разобравшись с клиентами, спихнув их наконец на освободившуюся Китти, я вернулась к бутылкам и стаканам, тихонько кипя от злости. Невероятно, как кровожадные мысли поднимают тонус! У меня даже голова прошла, когда я представила, как запускаю в его кухню пару десятков хорьков и закрываю двери на крепкий засов. Представив перекошенное лицо Стэпфолда, я даже испытала своего рода оргазм. Нет, определенно, зря он выкапывает топор войны. Ох, зря! Танцующие канкан утки с картины над одним из столов весело подмигнули.

Долгий вечер плавно перетек в ночь, паб я закрывала в гордом одиночестве в половине одиннадцатого — звеня ключами и отчаянно зевая, пыталась настроить себя на то, что надо еще начать сегодня писать отчет. Дом находился в двух шагах от паба, что всегда меня радовало, когда я возвращалась туда, но неимоверно бесило, когда кто-то прибегал ко мне в законный выходной и выдергивал на работу.

Стараясь не шуметь, я тихонько прошла в коридор, положила сумку на обувницу и устало стянула с себя кожаный пиджак. Надо же, ведь есть в мире такие места, где люди летом почти голыми ходят, а не носят с собой зонтик, гадая, от чего он может понадобиться на этот раз: от дождя, сырого тумана или пронизывающего ветра с моросью вперемешку.

— Пришла уже? Что так поздно? — Из гостиной высунулась голова Дэна. Всклокоченный и небритый, он озабоченно смотрел на меня, держа в руке недопитую кружку с чаем.

— А ты что здесь забыл? — Я недовольно отобрала у него свою чашку и пошла на кухню. — Опять с Маргарет поругался? — Бывший муж виновато пожал плечами и поплелся следом. Как мне удалось прожить с этим мужчиной неполных десять лет?