Страница 19 из 100
Глава восьмая
Кажется, только закрыла глаза, а уже пора вставать. Хотя кого я обманываю — так оно и есть. Мы заснули где-то пару часов назад, и я с трудом заставила себя разлепить хотя бы один глаз, отчаянно зевая. Одеяло почти сползло на пол, но Уилл, словно большая грелка, источал тепло. И развалился почти на всю кровать. Тихонько выползая из-под его руки, я пыталась вспомнить, где моя одежда. Часы на стене показывали половину девятого, общий сбор был назначен на одиннадцать. Не так уж и много времени, чтобы доехать до дома и привести себя в порядок. Благо Летти я действительно предупредила еще вчера, что могу остаться ночевать у Ирэн. А то бы ненужных расспросов не избежать — дочь тот еще детектив.
— Ты куда? — Я резко обернулась, встречаясь глазами с совершенно ясным взглядом. Давно он проснулся?
— В одиннадцать все соберутся в «Утке». — Я с сожалением посмотрела не раскинувшегося передо мной Уилла. — Надо заехать домой, переодеться.
— Подожди, я тебя отвезу. — Он сел, провел рукой по взъерошенным волосам, коротко улыбнулся и, чмокнув в плечо, поднялся и вышел из спальни. Вскоре до меня донесся шум льющейся воды. Ну вот. Занял ванную. На лице против воли расцвела улыбка. Если честно, я боялась этого вот момента, когда вседозволенность ночи сменится утренней обыденностью.
Не найдя в спальне ничего, отдалено напоминающего мои вещи, я вышла в гостиную, коротко присвистнув. Разбросанные по небольшой комнате вещи, пустые стаканы на столе, бутылки на полу, лужица водки на столешнице, в которой плавал обглоданный кружок лайма… Странно, мне казалось, что после третьего стакана мы уже не пили… Или пили? Зато голова не болела. И то хорошо.
Отыскав в груде одежды свое белье, я приободрилась, сразу почувствовав себя увереннее, и поставила чайник. Ехать вместе, значит, надо хотя бы выпить чая. Уилл вышел из ванны, обернутый в полотенце, и я снова зависла, любуясь и чувствуя, как желание куда-то ехать стремительно испаряется. Кажется, он не прочь со мной согласиться, судя по тому, как потемнели его глаза, пробегая по моей фигуре. На полотенце я пыталась не смотреть.
— Я в душ, — только и получилось пискнуть, и я проскочила мимо, старательно не реагируя на жар, исходящий от его тела. Душ. Желательно холодный. Ну не настолько же! Я недовольно открыла глаза и провела рукой по запотевшему стеклу, разглядывая свое отражение. Взгляд невольно упал на руки, и я досадливо поморщилась — совсем забыла про бинты. Намокнув, они не хотели развязываться. Пришлось сдирать зубами. Порезы успели затянуться за ночь, но начинали ныть. Пластырь на груди тоже пришлось снять. И почему вчера ничто из этого мне не мешало?
Полотенце с трудом вместило меня, оказавшись слишком коротким. Волосы, скорее всего, не успеют высохнуть, придется ехать с мокрыми… Мелкие бытовые мелочи понемногу отвлекали от главного события сегодняшней ночи, вызывая раздражение. На кухне Уилл уже что-то готовил, напевая себе под нос. Я заставила себя не смотреть в его сторону, чтобы не зависнуть на добрые полчаса. Не могут быть мужчины такими хорошими. Если он еще и завтраком меня накормит, я начну на него молиться…
— С завтраком проблемы, — словно читая мои мысли, крикнул он. — У меня только чай и хлеб. Обычно я заказываю еду, вчера не успел.
— Вчера она бы нам и не понадобилась, — хмыкнула я, собирая волосы в хвост. От воды они потемнели и, кажется, совсем исчезли с головы. В животе громко заурчало. Я вдруг поняла, что зверски хочу есть. Уилл поставил передо мной чашку и печенье.
— Все, что нашел, — извиняясь, произнес он, отпивая из своей кружки. — Поедим в городе.
Мы сидели на маленькой кухне, пили чай, смотрели в окно и думали, каждый о своем. И это было так естественно, что я вдруг подумала, что хотелось бы почаще вот так встречаться.
— Уилл. — Я решительно отставила кружку в сторону. — Что теперь?
Он повернулся ко мне и посмотрел долгим взглядом. Конечно, он понимал, к чему я веду. Мы не дети, чтобы ходить вокруг да около.
— Я уезжаю через неделю, — напомнил он.
— Я помню. — Во рту стало горько. — Не надейся, что я поеду за тобой в Америку. — Смех вышел слегка нервный.
— Я хотел бы провести оставшееся время с тобой. — Уилл накрыл своей ладонью мою и пробежался пальцами по костяшкам. — Ты можешь взять отпуск?
— И лишить паб хозяина и бармена сразу? — Я скептично скривилась. — Хотя… Он и так какое-то время будет стоять закрытым. Не неделя, но все-таки. Ты ведь доработаешь?
— Куда я теперь денусь? — Он улыбнулся и потянулся ко мне.
Целоваться просто так — это невыносимо приятно. Почему я не делала этого с мужем?
«Потому что ваш конфетно-букетный кончился лет пятнадцать назад», — мрачно напомнил внутренний голос.
Мы ехали в город, обгоняя прохожих, вливаясь в запруженную машинами улицу. Рядом с «Уткой» толпились журналисты, щелкая затворами. Операторы проверяли камеры, репортеры курили за углом. Я почувствовала, как напряглась спина Уилла, когда мы проезжали. Останавливаться не стали — все-таки мне надо было заехать домой. Несколько человек обернулись нам вслед, но я не обратила на это особого внимания. Пусть себе снимают. Все равно придется рассказать о погроме. Хотя бы в местных новостях.
Дома было тихо — Летти еще утром отправила сообщение, что с утра идет с подругой бегать. Я лишь хмыкнула: желание бегать в двенадцать равнялось желанию бегать в тридцать. То есть стремилось к нулю…
Но в данный момент желание дочки быть в тонусе играло мне на руку. Дом встретил молчанием. Повозившись с ключами, я толкнула дверь, проходя внутрь и внутренне сжимаясь: а вдруг именно сегодня мой кот решил забыть о воспитании и наложить кучу у коврика?!
Все обошлось. Нервно улыбнувшись, я пропустила Уилла вперед, проходя на кухню и первым делом включая чайник.
— Подожди здесь, я скоро. — Я усадила гостя на стул и буквально взлетела наверх по лестнице, закрывая дверь в свою комнату. Наконец. Можно переодеться, нормально помыться и привести себя в порядок.
Спустя пятнадцать минут я уже спускалась, довольная жизнью и почти позабывшая, что вчера почти лишилась своего имущества. Уильям заинтересованно прислушивался к бубнившему телевизору и быстро повернулся, стоило мне войти.
— Я тут похозяйничал, ты не возражаешь? — На столе стояла горка сэндвичей, один из которых, надкусанный, лежал рядом с ним. Мне стало стыдно — совсем заморила голодом мужика!
— Нет, конечно! — Я опустилась рядом. — Жаль, ничего существенней нет.
Уилл неопределенно хмыкнул и вернулся к своему сэндвичу, впиваясь в него зубами. Я последовала его примеру, вспоминая, что ничего не ела со вчерашнего дня.
Остаток утра мы провели, обсуждая шоу, идущее по телевизору, и поглощая мои запасы ветчины и сыра. Люблю мужчин со здоровым аппетитом. Наверное, потому что сама на аппетит не жалуюсь.
Уже закрывая дверь, я вспомнила о том, что дочь так и не вернулась, и позвонила ей, направляясь к байку, на который садилась уже машинально, словно по давней привычке. Летти оказалась у подруги, к которой забежала после тренировки. Главное, что дочь не болтается по городу. И на том спасибо.
У дверей «Утки» все еще ждали журналисты, и Уилл направил байк прямиком в подворотню. Недовольство происходящим буквально исходило от него волнами. Я понимающе усмехнулась.
— Не волнуйся. Я тоже не люблю прессу. Иди в паб, я догоню.
Если честно, мне приходилось общаться с нашими журналистами два раза: один на фестивале в прошлом году, а второй — когда делали репортаж о референдуме и я попалась им под руку. Не скажу, что чувствую себя перед камерой свободно, но уже не так пугаюсь, как в первый раз.