Страница 22 из 46
Пришлось потрясти головой, чтобы избавиться от ощущения падения во всю эту бумажно-пергаментную бездну. Гарик, понятливо покивав, добил:
– К сожалению, переводчики доступны лишь студентам с пропуском от преподавателей. Я неделю искал что-то со знакомыми буквами.
– Переводчики, значит...
– Конечно, – он закивал. – Это же не Училище какое-то, где тупых вмумников насильно учат по-человечески общаться. Студент-академик изучает каждый язык сам!
Спасибо, дорогой, что бы я без тебя делал! В смысле понятно, что – прокололся бы на первой же книге. Видимо, хоббит знал, что говорил. Зачем учить все это, если оба инфоматричных профессора спокойно передали мне знания за секунду, причем без всяких лекций? Стук по башке – и я выучил. Что-то. Еще бы знать, что именно...
Пройдясь несколько шагов я наугад вытащил книжицу, пролистал. "Травознание, углубленный курс. Мхи болотных низменностей Мсатабории, книга третья". Видимо, в библиотеке действительно есть все. Но как найти нужное?
– Здесь нет библиотекарей?
– Нет, вроде бы. Знаю только, что книги сами сюда возвращаются, как только их прочитали. И за пределы Академии их не вынести, никаким образом.
– А как же учебные материалы?
Гарик неопределенно пожал плечами:
– Тут есть доставка, можно просто отметить в ученической карточке и книги сами окажутся в ваших покоях. Профессора знают, как здесь ориентироваться, и даже выдают своим студентам правильное направление. Но самому что-то найти...
Может быть, что Училище тоже каким-то образом Академия, но если нет, то с доставкой я пролетел – ничего не вынести даже если найду нужное. Не вынести и не найти без подсказки. Профессорам доступна картотека, но пока я не стану одним из них, я не узнаю ни правил, ни подробностей. Среди этих безумно огромных шкафов искать можно годами, а то и тысячелетиями. С другой стороны если это все здесь собрано, то не просто же так? Надо найти способ понять, как это все устроено. И Гарик мне в этом не помощник.
– Что же, благодарю за помощь и не буду мешать в учебе. Теперь дорогу я знаю, тебе стоит вернуться к учебе.
– Да я что, я готов... Вы только скажите, я обязательно...
Не обращая внимания на поникшего Избранного я уверенной походкой двинулся куда-то. Ладушки, не очень-то и хотелось. Подробности лучше узнавать от живых людей, потому что книги врут гораздо чаще. Да и работать мне с людьми придется... по большей части. Действительно, в Училище куда больше всяких разных типов с рогами, шерстью и в чешуе, чем в Академии. Почему так? У кого спросить? Может, здесь есть филиал для негуманоидов?
Ну почему все так сложно?!
Цепочка шкафов прервалась, я машинально приложил руку к стене, которая тут же меня всосала, выпустив точно перед дверью. Облегченно расстегнувшись и еще раз ожесточенно почесав уши я вошел в свою комнату, огляделся. На первый взгляд все по-прежнему – пес лежит у стены, Пушок валяется на кровати... так.
– Мохнатый, почему филонишь?
Кот лениво глянул и продолжил изображать бессловесную тварь.
– Тебе что было сказано? Лежи и лечи.
– Тебе надо – ты с ним и обнимайся.
Наглеет пособие. Давно на нем изуверских опытов не ставили. Может, махнуться с нашим "разрушителем", или вот Зинаиде отдать? Нет, лучше Мами, колыбельные испытывать.
Кот мрачно на меня покосился, но ничего не сказал.
Подойдя к лежащему псу я нагнулся – нос горячий и сухой – машинально погладил его по шее, потом подумал, что зря я так беспечно, все-таки клыки у этого песика очень внушительные.
– Давай, на рабочее место возвращайся. Должен же с тебя быть хоть какой-то толк?
Кот медленно отвернулся, но поза выдавала, что он готов удрать в любой момент. Сделав вид, что мне его неповиновение безразлично, я прошел к зеркалу, заставил отражение покрутиться, потом подобрал на столе половинку недоеденного яблока, взял газету, не нашел в ней ничего интересного, положил обратно...
Пушок явно ожидал подвоха, но моя ленивая суета его расслабила. Бросаю огрызок в сторону, пособие машинально поворачивает за ним голову, бросок, Пушок кидается к двери, я кувыркаюсь и прижимаю его к ковру...
– Попался!
Шипеть и выпускать когти кот не стал, но явно был готов свалить в любой момент.
– Пусти.
– С чего бы это? Собаке нужна твоя помощь.
– На нем и так заживет!
– С тобой заживет быстрее, мы его выпроводим и заживем по-прежнему. Даже еще лучше!
Кот попытался выкрутиться, пришлось прижать его к ковру обеими руками.
– Можешь и так выпроводить. Он уже здоровый!
– Он больной, ему нужна помощь. И ты ему поможешь!
Пушок вдруг стал текучим, пришлось прижать коленом, чтобы не смылся.
– Ты целыми днями валяешься, почему бы не делать этого на мягкой собачке?
– Он псиной пахнет!
– Умоешься потом!
Пререкания мне надоели, я коротко почесал коту спину и когда тот слегка обмяк вскочил, держа мохнатого поперек туловища.
– Работать, сказано!
– Не дождешься!
Кажется, отстаивать свое тунеядство Пушок был готов до последнего, и потому вцепился в ковер всеми передними лапами. Пришлось тянуть его, аккуратно. Пособие сопело, неприятным голосом ныло, трещало ковром и продолжало цепляться. Решив, что немного силы не помешает, я решительно дернул.
Кот с треском удлинился.
Первая мысль была о том, что теперь дракон-ректор с меня за порчу имущества шкуру спустит. Вторая – может, удастся починить, например изолентой замотать? И только в третей я побеспокоился о здоровье Пушка.
Домашние коты вот так в длину не вытягиваются. Ну, если их под асфальтовый каток не засовывать. А судя по тому, что и задние лапы шевелятся, и передние продолжают за ковер цепляться...
Не думая о том, что творю, я решительно дернул еще раз.
Зацепившийся за ковер кот снова с треском вытянулся.
Наконец, я догадался отпустить Пушка и сделать шаг назад.
Лежащее на ковре существо недовольно повернуло ко мне морду. Что-то в ней было знакомое. Вот если бы обычного котика перерисовать в... как же эта порода называется? Сервал? По размерам как раз подходит.
Какие-то странные у моего кота недокументированные возможности. А он уже совсем разложился, или еще можно?..
Пушок, прочитав мои мысли, попытался уползти, но я успел его схватить, увернуться от когтей, прижать голову недовольно шипящего пособия к ковру коленкой, руками поперек туловища, примериться – рывок!
Хрустнуло, я мысленно попрощался с Пушком, а потом посмотрел на кота.
Точнее – посмотрел на рысь. В морде которой виднелось очевидное сходство со знакомой мне... Рывок!
О, гепард. Серый, в полосочку.
Так, еще, тя-янем, до хруста!
Ягуар, да?
Рывок!
Не знаю такой породы. А дальше можно? Поперек тела уже не удобно, за уши – и рывок!
Ого, серый тигр! А почему окрас не меняется, у меня что, бракованное пособие?
Рывок!
В этот раз получилось слишком сильно, так что несколько щелчков слились в короткий треск. Голова, которую я держал за уши, теперь нависала надо мной. Серая, с неприятно длинными клыками. Это что...
– Пещерный лев.
Ага, точно. Ой.
Пушок, нависающий надо мной, медленно улыбнулся. Чеширской эта улыбка не была, очень уж зубы большие. А это что за звук? Рычание?
Кот поднялся с ковра, став еще больше и заняв собой треть комнаты. А потом стал нависать еще больше.
Я храбро отступил к столу, спиной вперед, наблюдая за тем, как эта громадина все ближе, ближе, пасть раскрывается и...
Шлеп.
Кот замер с разинутой пастью, глаза медленно съехались в кучку. Затем он попытался переступить или повернуться, но запутался в ногах и с деревянным стуком упал набок.
Оглядев лежащее неподвижно чудовище, все еще смахивающее на знакомого мне котика, я попытался восстановить последовательность событий. Вот я, увлекшись, раскладываю пособие на максимальный размер, вот он пытается мне что-то объяснить с применением клыков, вот я пытаюсь нашарить бывший где-то рядом с зеркалом силовой молоток, но под руку попадается газета. Я бью ей пещерного кота по лбу. И это срабатывает.