Страница 6 из 16
Патрик улыбнулся. — Это общее впечатление, и именно поэтому мы думаем, что у нас есть что-то патентоспособное. На самом деле, мы не используем обычный старый кварцевый песок — низкая площадь поверхности делает его слишком неактивным. Мы используем чрезвычайно пористый кремнезем с высокой площадью поверхности, пять тысяч квадратных метров на грамм. Это значит, что щепотка, если ее рассыпать, покроет два или три футбольных поля. А это значит, что он в тысячи раз химически активнее, чем песок, потому что данный вес кремнезема с высокой поверхностью может контактировать с тысячью молекул аммиака, по сравнению с простым песком.
— Я так понимаю, дело не только в этом. Конечно, аммиак и кремнезем с высокой площадью поверхности смешивались ранее, но без производства силамина.
— Да, Маргарита, вы прекрасно знаете, что дело не только в этом. Во-первых, кремнезем содержит новый катализатор, оксид тербия, один из редкоземельных элементов. Цельс предположил это после своего первого успешного запуска, еще в «Кремниевых Соединениях». Он посмотрел на нее. — Вы были там.
Она ответила уклончиво. — Да, я была там.
Патрик вздохнул. Она не собиралась ничего добровольно рассказывать о секундомере. Через некоторое время ему придется спросить ее.
Он продолжал: — Затем Цельс добавляет то, что он называет «ксерионом».
— «Ксерион»?
— Не спрашивайте меня, что это. Какой-то со-катализатор, я думаю. Это ваша работа — выяснить. Цельс утверждает, что его новая система обеспечивает крайне высокие температуры в установках, столько тепла, собственно, что колонны должны охлаждаться. Он охлаждает их путем теплообмена с поступающим жидким аммиаком, который идет рядом с основанием колонн, где он служит как реагирующим газом, так и взвешивающей средой для силикагеля.
— А что происходит с побочной водой?
— Какая-то ее часть отбирается силаминовым продуктом, но некоторая остается на кремнеземе. Цельс, кажется, думает, что очень важно, чтобы некоторая ее часть оставались на кремнеземе. Он хочет, чтобы кремнезем был «влажным» на протяжении всей реакции. Не знаю — почему. Опять же, это то, о чем вы должны спросить его. Кроме того, он помещает остатки кремнезема в резервуар с чем-то, что он называет «алкагест» — каким-то растворителем или диспергатором. Узнайте, почему материал нельзя просто высушивать и направлять в отходы. Это опасно или что-то другое?
Маргарита оторвалась от блокнота. — Есть еще одна очень важная вещь, которую я не понимаю. Этот тербий-ксерион... как это комбинация создает высокую температуру?
Патрик беспомощно пожал плечами. — Вы должны спросить Цельса.
— Как вы думаете, он расскажет мне об этом?
— Не знаю, Маргарита.
— А как насчет отчетов по проекту?
— Он сделал несколько отчетов. Они все разные. Но не пытайтесь согласовать их, это невозможно. Цельс знает или думает, что знает, как заставить эту штуку работать. Но до сих пор он не смог объяснить это своим людям. Вот где вам нужно проявить себя. Определение технических данных — ваша работа, как патентного поверенного. У вас это получается лучше, чем у брата — химика. Кроме того, вы принесете новый взгляд.
Маргарита Френч закрыла блокнот. — И это все?
— Еще одна вещь. Патрик задумчиво посмотрел на нее. — На днях утром, во время первого прогона силамина, у вас был секундомер. Что все это значит?
Девушка колебалась. — Не думаю, что вы мне поверите.
— В любом случае скажите мне.
— Я зафиксировала реакцию. С секундомером. Все, что мне нужно было сделать, это вычислить пространственную скорость аммиака. Из этого вы получаете время, необходимое для перемещения первого продукта силамина из реактора в коллектор, где он сразу же дал тест пикрата. Это было 38,6 секунды. Когда Пьер объявил о существовании силамина, я запустила секундомер. Когда появился пикрат, я остановила его. Она открыла свою сумочку. — Я всё время ношу его с собой — он все еще стоит. Я не знаю, что с ним делать. Предположим, вы подержите его некоторое время. Она протянула секундомер Патрику. Он с сомнением взял его. Показание было 38,5 секунды. Экспериментальная ошибка? Он подозревал, что не Пьера Цельса.
— Я думаю, это был телекинез, — сказала Маргарита.
Патрик смотрел на девушку широко раскрытыми глазами. Ее лицо было бледным, но она с вызовом смотрела на него. Мужчина подергал себя за усы, нахмурив брови. Он вспомнил, как вел себя Цельс во время того, теперь уже печально известного, успешного прогона: напевал, шептал, увещевал, поглаживал склянку. Как «азартный» игрок, играющий в кости. А потом бросок. Предполагалось, что некоторые игроки обладают этой силой, этим контролем над неодушевленной материей. Телекинез. Так называемое «Пси».
Он хрипло спросил: — Разве это возможно?
— Думаю, что да. С некоторыми химиками. Пьер не первый. Он не будет и последним. Если он другой, то только потому, что он может сделать это лучше, и потому, что он знает, что он может сделать.
Мысли Патрика понеслись вперед. Значение... было ошеломляющим. Он подавил дрожь. — Но это не химия. Это не наука. Это может быть даже противозаконно.
— Это была первая химия, — коротко ответила девушка. — Это алхимия.
— Подождите минутку, — запротестовал Патрик, с трудом возвращаясь к прежним мыслям. — Если бы Цельс был настоящим алхимиком, он бы делал золото, не так ли? Он делает золото? Конечно, нет. Но опять же, предположим, он мог бы делать золото, как бы вы объяснили это монетному двору Соединенных Штатов и ФБР?
— Вы совершенно не понимаете, — сказала девушка. — Он никого не пытается убедить, что он алхимик. Это как раз наоборот. Он пытается это скрыть. Он хочет быть обыкновенным химиком двадцатого века. Если бы он мог делать золото, то держал бы это в секрете. Поэтому бессмысленно спорить, что, поскольку он не сделал никакого золота, он не алхимик. Алхимик использует свои силы для удовлетворения потребностей своего покровителя. В пятнадцатом веке главным требованием было золото. В современной лаборатории это может быть что угодно — от пластика до лазеров и силамина. И наконец, что такого замечательного в золоте? Сегодня десятки тонкодисперсных химических веществ можно продать дороже, чем унцию золота.
Мужчина застонал. — Но заявка на патент... что будет делать Патентное Ведомство, когда мы подадим заявку на алхимический процесс? И как будет читаться основная патентная формула? Можем ли мы сказать: — «В процессе взаимодействия кремнезема и аммиака с образованием силамина развитие реакции начинается с телекинетического формирования одной молекулы силамина, тем самым обеспечивая автоматический катализ реакции»? Как это будет звучать для экспертов в Классификации 23?
— Достаточно, чтобы искусные мастера воспроизвели изобретение, — сказала Маргарита. — Возможно, это означает других алхимиков.
Патрик с трудом подавил бульканье в горле. — Другие? Боже упаси!
Девушка ждала с тихим сочувствием.
Наконец Патрик неуверенно произнес: — Ну, посмотрим, что вы сможете сделать…
Когда Маргарита ушла, Патрик сидел, уставившись в ящики своего стола, и мрачно теребил усы. Он ничего не мог сделать. Он не мог пойти к Эндрю Бликеру и сказать: — Энди, у вашего господина Цельса телекинез. У него «пси». Вот, почему он получил силамин, и вот почему его процессы невоспроизводимы. Патрик печально покачал головой, вспомнив, что Бликер сказал заявителю из Калифорнии, который утверждал, что видел летающую тарелку.
Интерком прервал его размышления. Джо Марел из Грюна хотел взять у него интервью.
* * *
Джо Марел несколько секунд смотрел на стол с откатной крышкой.
Патрик, наконец, спросил: — Вы сказали, что хотите критически оценить некоторые процедуры патентного ведомства.
— О, конечно. Простите за любопытство. Я никогда не видел ничего подобного — я имею в виду стол.
— Самая большая подделка в лаборатории, — добродушно ответил Патрик.
— Откуда мне знать? Ну, предположим, мы начнем с вашего мнения о нарушении прав нового процесса силамина.