Сталкер (ЛП)

Это рыжеволосый.

— Думаешь, можешь вот так уйти? — говорит он, обнажая зубы. — Подумай еще.

— Чего ты хочешь? — спрашиваю я, пытаясь встать, хоть он и выставляет ногу вперед.

— Не вставай, иначе…

— Иначе — что? — произношу я, хмурясь. — И меня запугивать будешь?

— Никто не становится у меня на пути, — мальчик указывает на свою грудь.

Затем он пытается напасть на меня. Я выставляю руки перед лицом, ожидая удара и боли. Неожиданно громкий рык доносится из-за дерева, и Майлз спешит именно оттуда. Откуда он взялся, вот так внезапно, и почему? Он пошел за мной?

Я не знаю, что происходит, но то, что я вижу, ужасает. Все происходит молниеносно. Майлз ударяет рыжеволосого в челюсть, заставляя его попятиться назад. Майлз так сильно бьет его в живот, что ребенок сгибается пополам и его тошнит. Майлз пинает мальчика, и тот падет на землю, и затем мой друг запрыгивает на него, ударяя в лицо.

— Не. При. Ка. Сай. Ся. К. Мо. Ей. Под. Ру. Ге.

Он бьет и бьет, пока изо рта и носа ребенка не начинает идти кровь. Поднимаюсь на ноги и пялюсь на них в ужасе, пока Майлз продолжает наносить удары, даже после того, как ребенок потерял сознание.

Все ощущается как в тумане, пока к нам не спешит взрослая женщина.

— Прекрати!

Она достает мобильный и набирает номер, думаю, 911. Затем оттаскивает Майлза от ребенка.

— Прекрати это!

Я прикрываю рот от шока при виде ребенка, лежащего в луже собственной крови. Слезы собираются на глазах, когда я смотрю на Майлза, чье лицо совершенно покраснело от злости, и чья одежда забрызгана кровью. Но то, что ударяет по мне больше всего, кроется в его глазах… этих глаза, таких темных, таких жестоких… холодных, как камень. Словно глаза принадлежат киллеру.

Настоящее

Опрокидываю шот текилы. Жжение в горле — всего лишь малое отвлечение от моих мыслей. Почему я не могу перестать думать о нем? Я давно должна была о нем забыть, но тот мальчик все равно продолжает возвращаться в мои мысли. В тот день, когда он избил того задиру, был не последним, когда он слетел с катушек подобным образом. Такой порочный… и без сожаления. В тот день я поняла, что с мальчиком что-то было не так, что-то, что отличало его от всех других, кого я знала. Он был жестоким и безжалостным, словно зверь, спущенный с поводка.

И вплоть до сегодняшнего дня я задаюсь вопросом, почему он пошел за мной. Любопытство ли повело его за мной? Или это был какой-то первобытный инстинкт, словно он знал, что на меня нападут? Он был там, чтобы защитить меня?

Ответов у меня нет, потому что я слишком боялась у него спросить о них в тот день. Мне даже думать об этом было не позволено, не говоря уже о нем. Мои родители вышли из себя за то, что я только попыталась подружиться с ним. Я помню это, словно это было вчера — момент, когда приехала скорая и забрала мальчика, а мне пришлось объяснять все своим родителям. Мне пришлось рассказывать маме, откуда у меня кровь на рубашке… и пришлось сказать ей, что я ее подвела. Я не пришла домой вовремя. Я не закончила домашнюю работу. Находилась возле опасных детей. По крайней мере, так она называла его. Она называла его многими другими именами — и ни одно из них не несло положительного смысла — чтобы убедиться, что я никогда больше не посмотрю в его сторону.

Потому что из-за него я была наказана. Родители отправили меня в свою комнату без игрушек, без друзей, без ничего. Неделю они не позволяли мне выходить, только выпускали в школу. И все потому, что я попыталась подружиться с тем мальчиком.

Думаю, не такой должна быть расплата за доброту. За вежливость. За попытку сделать этот мир немножко лучше.

Расплаты нет и до сих пор.

— Повтори, — сказала я, подзывая бармена, чтобы тот сделал мне еще один напиток.

— Вы уверены? — спрашивает тот, хмурясь, пока протирает стакан. — Вы выпили уже пять.

— Я большая девочка. Могу выдержать.

Дарю ему свою очаровательную улыбку, которая заставляет его оставить стакан и налить мне еще выпить. Манипулировать так легко. Как марионеткой на ниточках. Мне это всегда дается легко, потому что я знаю, как использовать свои самые большие преимущества. Это то, что мои родители научили меня делать, так что успех будет у меня в кармане, или, по крайней мере, я успешно найду мужа и буду манипулировать им по жизни. Боже, я так много раз лгала, чтобы получить то, что хочу, что уже не знаю, где правда.

— Вот, возьмите, — бармен скользит стопкой с напитком по стойке, которую я ловлю и удерживаю.

Хотя прямо перед тем, как я приканчиваю его, кто-то прочищает горло рядом со мной, поэтому я поворачиваю голову. Не заметила, что кто-то сел сюда, но мужчина на стуле рядом выглядит весьма пугающе в своем капюшоне и с татуированными руками. Я сглатываю комок в горле, пока пялюсь на него, задаваясь вопросом, кто он и что здесь делает. Из-за него у меня появляется ощущение, от которого я не могу избавиться, словно я в опасности или что-то в этом роде… и он тому причина.

Или я теряю самообладание по пустякам.

Я опрокидываю в горло последний напиток и кладу несколько купюр.

— Увидимся позже, — произношу я, слезая со стула и махая бармену, пока ухожу.

Холодный воздух, который окутывает меня, не помогает утихомирить страх. Я чувствую, что за мной наблюдают. Следуют за мной. Охотятся. Куда бы я ни пошла, мне кажется, за мной идут. Я даже не знаю, кто они и чего хотят. Может, тот парень зашел всего лишь выпить, как и я, но с этим капюшоном и татуировками он выглядел пугающе, так что из-за него я ушла. Как жалко. Но я все равно продолжаю идти. Продолжаю убегать от правды о том, что я по уши в дерьме.

В дерьме такой глубины, в которой людей убивает.

И наихудшая часть в этом — это то, что я знала, что это случится. Знала, что это меня настигнет, и все равно сделала это. Сделала нечто ужасное, и в один день мне придется поплатиться. Я просто жду, когда он придет по мою голову… Феникс Салливан, парень, которого я посадила в тюрьму.

Я вздыхаю, возвращаясь к своей машине, и направляюсь прямиком домой. Я так рада, что ни один из фанатов не увидел меня здесь, так что я смогла спокойно выпить в своем любимом баре. Мне на самом деле нужно было это, особенно после того, что случилось после моего дня рождения. Потирая лицо, я до сих пор чувствую синяк, даже если самого следа там уже нет… я всегда буду ощущать его, словно ожог, прожигающий дыру в сердце.

Подъехав к дому, иду, немного пошатываясь.

— Эй.

Артур всего лишь машет рукой и смотрит на меня, а затем возвращает свое внимание к телефону.

— Нет, я сказал тебе, это не на сегодня.

Я даже не помню, когда приходила домой, а он не говорил по телефону. Словно он больше не живет. С тех пор, как он принял управление компанией Филлипа — той, что занимается фильмами — все пошло на спад. Он проводит больше времени в компании, чем может, и у нас не остается времени побыть вдвоем. Словно он там чахнет. Я ненавижу это. Это заставляет меня желать, чтобы Филлип вернулся и снова стал генеральным директором вместо Артура. Но это также означало бы, что Филлип снова стал бы моим мужем, и я бы не смогла жить с Артуром так, как живу сейчас.

Я признаю, что всегда предпочитала Артура Филлипу. Я — сука, потому что не скорблю из-за смерти мужа, но что есть, то есть. Филлип был изменяющей скотиной, которого не любил никто, кроме него самого. Теперь я вместе с Артуром, что намного лучше. Хотя я не совсем уверена, что это то, чего я всегда хотела. Я просто оказалась в центре этого.

Иду к нему и обвиваю его шею руками, шепча нежные слова на ухо.

— Пойдем в постель, милый, — слова немного неразборчивы. После всех тех бокалов я чувствую легкое опьянение и готовность к весьма необходимой активности.

Но Артур отказывается от моего объятья и убирает мои руки.