#Даша_на_Луне

Освещалось всё это сверху, где располагался пояс из таких же что и в шлюзовой камере ламп. Правда, светили они чуть ярче, да и спектр был более сбалансированным, создавая впечатление не освещенной фитолампой тюремной камеры, но багряного заката перед ветреным днем где-то в Тибете.

Все свободное пространство отсека заполняло огромное количество странных, почти черных вьющихся растений, сплетавшихся в почти непроходимые джунгли. Больше похожие, правда, не на джунгли, а на грязную металлическую губку, которой моют посуду — огромные, во много раз толще человеческого тела стебли, с вросшими в них разноцветными наростами — размером от пары метров, до многоэтажного дома. Многие их этих наростов светились разноцветными, приятными оттенками. Некоторые шумели.

И вот на них мне и показывал рукой Джейкоб, рассказывая о биологических машинах селенитов — штуках, как он их называл.

— Половина из них за прошедшие годы тоже выродились в ноль. Вторая половина, может и работает, но мы не представляем, что они делают и зачем. И я сомневаюсь, что хоть когда-нибудь поймём.

— Но, если эти узлы, ну.. эти штуки, что-то производят, неужели мы не поймем, что именно, изучив конечный продукт.

— Ага, — огрызнулся старик, — видел буддистское молитвенное колесо? Знаешь, что оно производит?

— Знаю, — печально согласился я.

Буддисткое молитвенное колесо — механизм для производства молитв. То есть вещи, абсолютно непознаваемой в отрыве от создавшей колесо культуры.

— И тут таких колес тысячи! — с жаром продолжил Джейкоб, — идешь по замку, смотришь по сторонам: колёса, колёса, колёса.

— Ну… — нейтрально сказал я.

На самом деле, я, конечно, просто не захотел спорить. Хотя доводы старика о том, что большая часть устройств Замка, являются принципиально непознаваемыми артефактами замкнутой культуры обоснована. На Земле подобные сверхстабильные общества канализировали (в смысле спускали в канализацию) общественную энергию схожим образом: строили пирамиды (Египет, Мезомерика), истуканов (Пасхи), БАМ (СССР). Но веские умозрительные доводы в пользу теории, ничего не говорят о том, верна ли она — всё равно нужна экспериментальная проверка.

Подумав о том, как я буду изучать все эти сотни оставшихся от другой культуры артефактов, я заметно повеселел. Это лучшая работа в мире, Даша! Это лучшая работа в мире!

И тут я увидел первого настоящего селенита. Не самого, конечно. Статую селенита. Больше всего он напоминал тайского демона из аэропорта Суварнобхуми, что в Тае — огромная, метров в десять фигура из обожженной керамики фигура изображала существо, похожее на антропоморфного мотылька. Практически человеческое туловище, правда с двумя парами рук опиралось на коротенькие ножки. При взгляде сбоку иллюзия сходства с человеком несколько уменьшалась — все конечности селенита, включая крылья, выходили из одного общего, расположенного на спине узла. В одежде существо не нуждалось, так как было покрыто густой шерсткой — если, конечно, я правильно истолковал задумку скульптора.

На голове существа выделялись глубоко черные, выпуклые полусферы глаз. Из-за отсутствия присущих насекомым фасеток взгляд вышел вполне осмысленный, почти человеческий. Рта и носа не было — вместо них на лице красовался странный, сложный орган, который я вот так вот сходу не берусь идентифицировать. Расположенные по бокам хохолки ушей навивали мысли о героях аниме.

Кисти рук существа были в точности такие, как и у крылатой мелюзги — семипалая ладошка с двумя большими пальцами по бокам. Так же у существа были крылья, свисающие со спины как плащ.

Из общей картины выбилась только торчащие по бокам скульптуры дополнительные конечности, которые выбивались из общей картины пушистой няши, делая её похожей на паука косиножку. Было их четыре и они были голые, тонкие, длинные, покрытие зазубринами и заканчивались трехпалыми клешнями. При низкой лунной существо могло и бегать на них и использовать в качестве оружия. Ужас да и только.

— Ух ты, — только и смог сказать я.

Мои товарищи тоже замерли в восхищении, разглядывая статую.

— Вперед кули, — поторопил нас Джейкоб, — нам нужно добраться до спуска к морю пока проход свободен.

— Здесь может быть опасно? — спросил я старика, игнорируя его грубость. В конце концов, он давно достиг возраста, в котором мужчины делаются несносными.

— В Стране чудес-то? — переспросил он, — Нет, здесь очень замкнутый биоценоз. Если хищники тут и были, то давно вымерли, в одном из циклов перепроизводства. Остались только симбиотические виды.

— Но мы торопимся… — вопросительно сказал я.

— Потому что не хотим остаться без обеда, только и всего.

— Знаешь, тут такие твари были, неприятные. Дергались, к нам липли. Выглядели как люди.

— Лестаи вам досаждали? — хохотнул старик, — ну извините.

— Лестаи?

— Ну, копии, аналоги, если по английски. Тут штука есть, одна из немногих, про которую хоть немного понятно что она делает. При её помощи можно выращивать биологические автоматы, которые запрограммировать на выполнение простых действий. Придти, поднять, отнести, вернуться.

Когда мы, ведомые зовом попали сюда, мы мало что взяли с собой с корабля. Только то, что было необходимо для выживания. Точнее, что зов счел нужным для того, чтоб мы выжили. И когда зов утих, мы остались на бобах. Скафандры повреждены, инструментов нет, связаться с Землёй нет никакой возможности. Рации сдохли.

— Как нет? — удивился я, — мы шли мимо каменных завалов из метеоритов. Среди них есть металлические. Есть песок — из которого можно сделать стекло. Так что можно собрать простейший радиоприёмник на радиолампах.

— Умный какой, — неодобрительно отозвался старик, — а изоляцию из чего делать будешь? А?

— А тут что каучуконосов нет? Ну, возьму тогда биологические отходы — из них можно забродить спирт. Потом дегидратаций этилового спирта с помощью серной кислоты получаем этилен. Потом из него уже полиэтилен, — сказал я, — вот и изолятор. Ну или сплету из собственных волос — чтоб с реактором не возиться.

— Ну, лады, лады — примирительно поднял руки старик, — ты бы справился, мистер всезнайка. А я из двух старых скафандров еле один собрал. Да и тот, что собрал, работает плохо и недолго — баллоны заправить здесь невозможно, а выращенный источник воздуха вакуум переносил плохо. Поэтому корабль я так и не нашел.

— А по следам? — спросил я, — кроме ваших тут следов не было.

— Зато мы тут наследили так, что без литра не разберешься, — взорвался дед, — Ты ведь не думаешь, нам двери открыли, как только мы прилетели? Наши следы повсюду были, мы тут пару недель ковырялись, перед тем, как во внутрь попасть. Я с мыса вылетел гладко побритым, а когда в себя пришел — у меня седая борода была. В общем, не нашел я корабль. Тупо не успевал, за то время, на которое мог из замка выйти.

Сказав это, старик замолчал, видимо переживая свое поражение в битве с космосом.

— Но ты ведь попробовал другой подход? — вернул я старика к реальности.

— А? — удивился старик, — Да, я лестаев наштамповал. Положил в репликатор остатки скафандра и попытался вырастить способный жить в вакууме автомат с простейшей программой. Найти корабль. Войти вовнутрь. Взять рацию. Вернуться. Только всё равно не вышло — я их больше сотни наружу отправил, ни один ничего не принес. Даже возвращались один из трех, хотя на я настроил чтоб они назад спешили, как только вибрацию от ворот чувствовали. Бесполезные уродцы, — добавил он с горечью.

— Один из них всё же нашел ваш корабль, — сказал я, вытаскивая из сетки за спиной предусмотрительно взятый мной с ящиков у входа камеру Hasselblad, — ты говоришь, что вы не взяли с собой ничего лишнего? Значит камеру с корабля двулевоног притащил.

— Двупростичто? — удивился старик, — а камера моя, точно.

— Значит, твой план почти сработал, — махнул рукой я, — подход был верным.

Моя, идущая от сердца энергия ЦИ передалась старику, придав ему сил и заставив распрямить плечи. Он с удвоенной энергией заскакал по протоптанной среди огромных стволов дорожке. Идти без скафандра в заполненном воздухом помещении на Луне было очень непривычно — я постоянно подскакивал чуть выше, чем было нужно. Где-то впереди мелькала бледная задница Челси. Я пока не решил, как я буду к ней относиться. У меня уже кружилась голова от обилия наблюдений и выводов. И от избытка кислорода, конечно.