Страница 3 из 18
– Уверен? Может тебе стоит отдохнуть?
– Три годы отдыхал!
Графам понадобился целый час, чтобы кратко описать события минувших лет: о теракте против Крыла Исследований и Инноваций, о последовавшем расследовании, о том, как мои друзья пытались обуздать произошедший хаос.
– Финансовые аудиторы вместе с Сигмаром минфина до сих пор не могут понять, как ты провёл финансирование строительства резервного комплекса Крыла Исследований и Инноваций. Конечно, в целом картина ясна, но вот тонкости и нюансы… – под конец произнёс Миша.
– Бывает, – пожал плечами я.
– Расскажешь? – вроде бы нейтрально и невзначай спросил Витя, вот только меня его добрые глаза не обманывали. Безопасник – это состояние души.
– Случайно получилось, – усмехнулся я.
– А кто придумал эту схему? – Виктор иногда принципиально не понимал намёков, превращаясь в толстокожего собеседника, вот только на меня это не подействовало, я знал о том, что наш безопасник любит иногда включить недалёкого дурачка, поэтому и не верил в случайность этих вопросов ни на грамм.
– Я.
– Ты? – тут уже удивился Миша. – Не припомню в тебе таких финансовых талантов.
– Я полон загадок, словно сфинкс.
– Он же их только загадывал!
– А я умею разгадывать! – отрезал я. Врать друзьям я не хотел, но если они не понимают, когда не надо лезть, то это их проблемы.
Естественно, придумал эту схему, точнее множество слабосвязанных схем не я. Для этого надо родиться действительным гением, а у меня в загашнике такой гений имелся. Эльдар. Сирота, аутист, проведший всё своё детство в детском доме, специализирующемся на подобных заболеваниях. Но несмотря на все достижения психиатрии и медицины, они так и не смогли ему помочь. Какая-то добрая душа в детском доме в рамках терпимости и толерантности смогла выбить ему место в главном филиале Императорского Университета. Где нас однажды свёл случай, а там… даже не знаю… моя развитая интуиция просто приказала присмотреться к этому худощавому подростку с отрешённым взглядом.
После того как я смог пробиться через его аутизм, я понял, что за сокровище попало мне в руки. Гениальный финансовый математик! Который разработал совершенно новую математику для того множества схем, с помощью которых спрятаны финансовые потоки на строительство запасного комплекса. Хотя до встречи с Эльдаром я бы считал, что в условиях тотального финансового мониторинга и контроля Сигмарами подобное невозможно.
В итоге, Эльдара я незаметно пристроил в один «независимый слепой» трастовый фонд. Независимый и слепой в кавычках. Так как деньгами и ресурсами фонд оперировал в основном моими, а его управляющие прочно сидели на игле компромата и негласно держали меня в курсе всего происходящего. Поэтому они с радостью приняли к себе ещё одного финансового аналитика, который, надо отдать должное, честно удалённо работал. Естественно, подобные взаимоотношения между госслужащим и трастовым фондом попадали под добрый десяток законов УК РИ, но доверять деньги каким-то проходимцам и не иметь над ними контроля было выше моих сил.
Сейчас мне кажется, что Эльдар никакой не аутист, а ещё одна разновидность жнеца. Просто повёрнутый на другой сфере и не опасный для окружающих. И его труды могли бы многое изменить, вот только делиться ни с кем я им не собирался! К тому же в связи с тем, что последние три года я провёл в болезном бреду, надо навёрстывать упущенное время в Империи! А значит, такие люди мне самому нужны.
– Ты же понимаешь, что рано или поздно к тебе придут с этими вопросами! – люблю Виктора, но он иногда становится слишком назойливым.
– Кто? – деланно удивился я.
– Министерство финансов, налоговики, финмониторинг. Что ты им скажешь?
– На хрен – это тут недалеко. Буквально за углом.
– Ты же помнишь о том, что ты нарушил кучу законов, в том числе из уголовного кодекса? – аккуратно спросил Михаил.
– Ботан, тебе-то какое дело? – резко спросил я. – Или ты хочешь попробовать с меня спросить?
– Сен! – примирительно выставил руки друг. – Ты наш друг, и мы о тебе волнуемся! А зная твою иногда излишнюю резкость… Вот придут к тебе следователи и начнут задавать такие неудобные вопросы. Ты их пошлёшь?
– Конечно, – пожал плечами я.
– Перед законами все равны, – мои друзья недовольно покачали головами, – а ты пойдёшь по статье. И императору придётся вмешиваться в ситуацию…
– Конечно, придётся… – усмехнулся я, – вот только вы ситуацию в корне неверно рассматриваете, по статье я не пойду…
– То есть? – удивились друзья.
– Не понимаете? Я спас Крыло Исследований и Инноваций. Не сделай я того, что сделал, то Крыла не стало бы. Так?
– Так, – аккуратно согласился Михаил.
– Крыло Исследований и Инноваций официально входит в стратегическое кольцо, созидающее Империю. Так?
– Так…
– А конституция начинается словами…
– «Империя превыше всего…» – проговорил Виктор, – но это же просто фигура речи.
– Это первые слова конституции! – усмехнулся я. – Они перекроют любой закон и указ! К тому же… есть чрезвычайное распоряжение императора о «Незыблемости Империи и Великой Индульгенции», в котором говорится о том, что человек, принёсший неоспоримую пользу для стабильности и процветания Империи, получает индульгенцию на любые нарушения, которые потребовались для этого!
– Что-то не помню я такого закона…
– Это не закон, а чрезвычайный ордонанс, следовательно, он стоит выше любого закона, кроме конституции.
– Тем более… Дмитрий Третий никогда не принимал ордонансов, более того чрезвычайных, их принимали в смутные, тяжёлые времена.
– Зато его предок, Максимилиан Кровавый напринимал их целую кучу, а этот ордонанс ещё не отменили, – я усмехнулся, – поэтому у меня на руках великое прощение. И следователи пойдут туда, куда им скажут.
–Хм…
– Дорогие мои… не надо за меня волноваться. Тут всё настолько железно, что никто не подкопается. Ещё с десяток прецедентов накопать можно.
Мои друзья растеряно переглянулись.
– Ребят, у меня действительно всё схвачено. Так что предлагаю вернуться в более конструктивное русло!
– Как скажешь, – пожал плечами Виктор.
– У меня остался самый главный вопрос, – дождавшись внимания Михаила и Виктора, я продолжил, – что со мной случилось? Какой диагноз? Почему меня так долго продержали в реаниматоре?
– Прости, брат, – произнёс Виктор, разведя руками, – но ты больше не являешься главой Крыла Исследований и Инноваций.
– И, как следствие, у меня нет доступа к истории своей болезни из-за долбанной секретности.
Глава ИСБ виновато покачал головой.
– Один вопрос: секретность именно в моём диагнозе, истории болезни, или в чём-то другом, смежном?
Виктор и Михаил переглянулись, видимо на их репетиции нашей встречи данного вопроса не имелось.
– Парни! Вопрос абсолютно нейтральный! Тут нет никакого преступления! – естественно, друзья не поверили в мои слова, но Виктор всё же ответил:
– Секретно всё. В том числе твоя история болезни.
Любопытно! Шиза, слышал? Асириз меня раздери, его же нет! Но информация крайне ценная… что-то чудовищно неординарное произошло, если мою историю болезни закрыли дополнительной секретностью…
– Спасибо! Удовлетворили моё праздное любопытство, – придётся доставать старые заготовки, чтобы вытащить информацию о самом себе, – кстати, надеюсь, мою свободу никто не ограничивает?
– Конечно, нет! Твой домашний Сигмар уже с нетерпением ждёт твоего возвращения, за него, по-хорошему, тебя можно прищучить!
– Кто старое помянет…
– А кто забудет… – усмехнулся Виктор. – Что ты собираешься сейчас делать?
– Что буду делать? – задумался я. – Хм, стейки в «Набережной» по-прежнему изумительны?
– По-прежнему, – кивнул Кабан, – но недавно открылся чудесный ресторан в снежном квартале.
– Знаю я твои рестораны, – усмехнулся я, – еда, конечно, будет выше всех похвал, вот только в довесок пойдёт какое-нибудь шоу с лесбиянками и питонами.