Страница 6 из 133
- Теперь мне понятно, почему у этой старой развалины такой жалкий вид! Старый греховодник! Загубил мне все удовольствие! Ну да, я ревнив; кому охота быть вторым после какого-то старикашки. Где же мне отыскать существо, достойное объятий ценителя совершенной красоты?
- Если вы удостоите вниманием вашего покорного слугу, - отозвался джинн, - то я напомню вам об одной бутылочке, той самой, которую мой прежний хозяин ни разу не откупоривал, ибо я принес ее, когда подобные вещи потеряли для него всякую прелесть. А ведь считается, что в этой бутылке спрятана прекраснейшая из всех земных красавиц.
- Да, да, припоминаю, - оживился Фрэнк. - Сейчас же принеси мне эту бутылку.
Через несколько секунд бутылка стояла перед ним.
- Отпускаю тебя до вечера, - сказал Фрэнк своему дворецкому.
- Благодарю, мой господин. Я тогда слетаю в Аравию, навещу свое семейство, давненько их не видел. - И он с поклоном растворился в воздухе. А Фрэнк принялся сосредоточенно откупоривать бутылку, что почти сразу ему удалось.
Перед ним предстала девушка невероятной красоты. Все его предыдущие именитые гостьи выглядели бы рядом с ней сущими ведьмами.
- Где я? - изумленно промолвила красавица. - Что это за чудный дворец? Почему подо мной расстелена тигровая шкура? И кто этот юный прекрасный принц?
- Да ведь это я, - в восторге завопил Фрэнк, - я! День промелькнул как одно райское мгновение. Фрэнк и не заметил, как снова появился джинн, нагруженный провиантом для ужина. Конечно же, Фрэнк собирался разделить трапезу со своей чаровницей, благодаря которой он узнал истинную любовь. Даже джинн при виде такой красоты закатил свои свирепые глазищи.
Во время ужина взбудораженный любовью Фрэнк внезапно вскочил и помчался в сад: сорвать для любимой розу. И тогда джинн подошел к гостье, вроде бы долить в ее бокал вина, и зашептал ей в самое ухо: "Не знаю, помнишь ли ты меня. Я из соседней бутылки. Как часто я любовался тобой сквозь стекло".
- О да, я хорошо вас помню. Тут вернулся Фрэнк. Джинн поспешно умолк и старательно напряг литые мышцы, демонстрируя красу и мощь смуглого торса.
- Не бойся, милая. Это всего-навсего джинн. Не обращай на него внимания. Скажи, ты действительно меня любишь?
- Ну конечно, - сказала красавица.
- Нет, ты скажи, что любишь. Почему ты не ответила мне "люблю"?
- Я так и сказала. Ну конечно. Как ты просил. Столь неопределенный ответ, словно туча, омрачил все его счастье. Закравшиеся в душу сомнения безжалостно отравляли минуты упоительного блаженства.
- О чем ты думаешь? - спрашивал Фрэнк.
- Так, ни о чем, - следовал ответ.
- Так-таки ни о чем? - не отступался Фрэнк, и начиналась очередная ссора.
Раза два он даже прогонял ее в бутылку. И она подчинялась, с загадочно-мстительной улыбкой.
- Почему она так улыбается? - спросил он у джинна, которому как-то рассказал о своих мучениях.
- Кто ее знает, может, у нее там любовник.
- Ты шутишь! - воскликнул Фрэнк, холодея от ужаса.
- Да, просто диву даешься, насколько просторными бывают некоторые бутылки, - сказал джинн.
- Выходи! - тут же заорал. Фрэнк. - Кому сказано, выходи!
Его возлюбленная послушно выбралась наружу.
- Есть там кто-нибудь, кроме тебя?
- А что, такое бывает? - спросила она с плохо разыгранным удивлением.
- Отвечай на мой вопрос, - требовал Фрэнк. - Отвечай: да или нет.
- Да или нет, - повторила она, доведя его до полного бешенства.
- Ах ты потаскушка, лживая, лицемерная потаскушка! - крикнул Фрэнк. Сейчас я сам туда влезу. И если кого-нибудь найду, моли Бога за себя и за него.
С этими словами он невероятным усилием воли протиснулся в узкое горлышко и внимательно изучил каждый сантиметр: никого не было. И вдруг сверху донесся непонятный звук. Он поднял голову и увидел, как в горлышко ввинчивается пробка.
- Что вы делаете? - закричал Фрэнк. - Закупориваем бутылку, - ответил его джинн.
Фрэнк разразился проклятьями, потом перешел на просьбы и в конце концов на униженные мольбы.
- Выпустите меня, - упрашивал он. - Выпустите меня, пожалуйста. Исполню любое ваше желание. Только выпустите меня.
Однако у джинна нашлись другие неотложные дела. В чем Фрэнк тут же убедился, имея горькую возможность наблюдать за ретивым их выполнением сквозь прозрачные стены своей тюрьмы.
На следующий день его бутыль схватили, со свистом домчали до знакомого грязного магазинчика и запихнули на полку с остальными, мало чем отличающимися бутылками.
Там он и пробыл целую вечность, погребенный под толстым слоем пыли и обессилевший от ярости, которая охватывала его при мысли о том, чем занимаются его вероломная возлюбленная и джинн в его же собственном чудном дворце.
Однажды в магазинчик забрели моряки, и, узнав, что в бутылке Фрэнка находится прекраснейшая в мире девушка, они скинулись всей командой и выкупили ее. Откупорив бутыль уже в открытом море и обнаружив там всего лишь бедолагу Фрэнка, матросы были разочарованы неописуемо и тут же весьма грубо им воспользовались.
НИЧЕГО, КРОМЕ ХОРОШЕГО
Перевод. Загот М. , 1991 г.
Доктор Рэнкин был крупным мосластым мужчиной, из тех, на ком даже новенький костюм кажется старомодным, - так выглядят костюмы на фотографиях двадцатилетней давности. Это объяснялось тем, что туловище у него было широким и плоским, будто составленным из упаковочных коробок. Лицо со взглядом деревянной статуи тоже было словно из-под топора; волосы, не ведавшие расчески, походили на парик. Огромные ручищи отнюдь не были изящными, такие записываются в плюс доктору небольшого провинциального городка, где жители и поныне сохранили типичную для селян склонность к парадоксам, полагая: чем больше твои лапы схожи с обезьяньими, тем легче тебе сделать какую-нибудь тонкую работу, например, удалить миндалины.
Доктор Рэнкин как раз и был прекрасной иллюстрацией данной теории. Скажем, в это конкретное ясное утро он просто цементировал большой кусок пола в погребе - не бог весть какая ювелирная работа, - но его огромные неизящные ручищи трудились размеренно и неторопливо, и было ясно: они никогда не оставят в теле пациентов тампон, а шрам на теле никогда не будет уродливым.