Страница 46 из 54
- Не-а, - он все же выпрямился и завел мотор, - у Диего бабка была цыганка, обряд в детстве провела, чтобы его ни одна магия не коснулась. Ты бы знала, сколько приворотов о него расшиблось, уйма! И я еще с институтских времен, когда об этой семейной байке услышал, только его снимки всюду и таскаю, когда обычные, когда студенческие, он в нашей команде КВН играл, часто - в роли девушек. Издали и размыто - вовсе не отличить. И знаешь, некоторые магн-экстрасенсы и прочие действительно чувствуют что-то и сразу отказываются работать со снимками Диего.
Чисто логически, я бы тоже не пыталась приворожить дона: по его лицу и без всяких бабкиных наговоров видно, что с такого слезешь там же, где залезешь. И повезет, если ничем за это не поплатишься.
Глава 34, почти семейная
Дома меня встретила страшная картина: моему Тузику чесала живот посторонняя девчонка лет пятнадцати. На меня она не обратила внимания, только громко окликнула бабушку. Вместе с той из дома вынырнул один из Славиков и парень чуть старше, об ноги которого терся мой кот. Какой-то страшный сон: стоило отлучиться ненадолго, как меня заменили целой толпой новых внуков.
- Бруньский, - Максим обнял меня за плечи и прошептал на ухо: - только не начинай их отстреливать по одному. Поехали лучше ко мне, там никаких славозаменителей, честное слово.
Бабушка тут же затискала меня и повлекла в дом, на ходу расспрашивая о поездке. На кухне уже ждал дед, вместе со вторым Славиком и еще двумя подростками. Если где-то есть кнопка “горшочек, не вари!”, то стоило бы ее нажать. В моей комнате, кстати, на кровати валялся еще один парень, а все вещи Славы, родной внучки четы Гориных, перекочевали в угол коридора, на место, где раньше была печь.
Я распсиховалась, взяла кое-что сверху кущи и понеслась к выходу. Бабушка перегородила дорогу:
- Слава, ты куда?
- Замуж! Вы же меня туда отправляли? Нашли какого-то малознакомого бугая, - Максим нахмурился, но сумку у меня забрал и понес к выходу, - и решили выгодно пристроить! Цивилизованные люди так не поступают!
- Да познакомить вас с Максимом просто хотели, Слава, - она выглядела растерянной, а все “Славики” шустро попрятались по комнатам. - Его отец с дедом как-то разговорились о вас и решили познакомить двух балбесов.
- Сводники! - огрызнулась я. - Нашли повод выставить из дома, а себе новых внуков нашли.
- Бронислава успокойся и сядь! - строго проговорил дед, но меня уже несло.
- Не сяду!
- Слава, что ты в самом деле? - бабушка все еще пыталась сгладить ситуацию. - Детям тяжело в городе, а мы с дедом...
Конечно, больше внуков - больше хозяйства! Не даром же во дворе появились свежие доски и мешки с цементом - как раз на новый сарайчик или курятник. Только собралась все это высказать, как Максим сгреб меня, взвалил на плечо и понес к выходу.
- Все, Бруньский, пора взамуж. На днях приедем и все обсудим.
И не спустил с рук, пока не загрузил в машину. Потом пристегнул ремнем, выпрямился, потер ноги и сел за руль.
- Слав, ну серьезно, они же тебя не разлюбили. Просто понимают, что ты уже выросла, совсем скоро упорхнешь из дома, почему' бы не наладить и свою жизнь? Знаешь, насколько они попу'лярны оказались? Это же экотуризм, новое направление!
- И куда я упорхну? - чем дальше мы уезжали, тем сильнее стихала моя злость, осталась одна растерянность. Сейчас что, снова к Максиму ехать? Очень нужна ему деревенская дева.
- Замуж, замуж все ушархивают! Или на тяжёлые работы! Есть тут у меня одно дельце...
***
Со словами "всем личинкам нужно место для окукливания” Максим выдал мне связку ключей от своей квартиры. Какой-то слишком резкий и неправильный скачок в отношениях. Обычно вначале идут свидания, затем - кратковременные ночные свидания, и после - ключи от квартиры. А мне вот так сразу, без повода и предложения вести совместное хозяйство.
Точнее, все вышло настолько хорошо, что немного страшно. Максим абсолютно спокойно отнёсся к моим вещам, косметике и не всегда умелой готовке, где-то игнорировал, где-то беззлобно подшучивал, без проблем готовил сам и убирался по мелочи. Раз в неделю к нему приезжала толпа бойких студентов, они драили квартиру и закупали необходимые продукты и бытовую химию. Нам оставались, как говорил Максим, только "вкусняшечки". У ребят была какая-то небольшая фирма, занимавшаяся всей "бытовухой", в которой Максим - один из самых давних и любимых клиентов.
Я по-прежнему работала в "Ватсоне", получала зарплату', пыталась всучить Максу деньги на бытовые расходы, но он только отмахивался. Жутко неудобно выходило: села на шею беззащитному' шефу и пользутось его добротой. Кому'-то, может, и понравилась бы такая ситуация, но не мне. На второй же день хотела вернуться к бабутике с дедом, но... У тех жили другие "внуки".
Максим рассказывал о своей новой гениальной идее агротуристической базы "У Семеныча", показывал мне бизнес-план, объяснял что-то. Делал большие глаза: "Бруньский, ты же сам жаловался на усталость. А из сельхоз кабалы нельзя выбраться без откупа. Вот я и откупился друтими Славиками, молодыми, ещё не упаханными, которым в радость и коза, и кот, и куры! Поверь, иначе было бы хуже: старики ни за что не бросят хозяйство, потому' что так положено, ты не бросишь их. И все, конец развлечениям, отпуску и хобби". Дед с бабушкой тоже вдохновились идеей и рассказывали, что очень ждут меня, подготовили хорошую кровать на летней кутше, хотят скопить денег мне на съёмную квартиру к осени. Или новую машину. Как бу'дто это мне нужно, а не родственники! Максим же поддерживал меня и заверял, что могу оставаться у него хоть навсегда.
Казалось бы, живи и радуйся, но не получалось. Зачем я здесь? Почему? Обычный работодатель не берёт к себе в квартиру помощников. А жить вместе, потому что пара... Между людьми в паре должна быть любовь. Я же не знала, есть она или нет. И откуда? Не знакома Бронислава Горина с Любовями.
В голову лез только строчка из старого анекдота:"... а любовь русские придумали, чтобы денег не платить". Как же не платить? Я жила за счёт Максима, от него же полушала зарплату, обзавелась личной картой с суммой моей стипендии за год на счету, под предлогом, что у' каждой девушки должны быть деньги на помаду'. Расплачиваться ей я не собиралась, но и всучить обратно Максу' не вышло. Он искренне недоумевал, что в этом обидного и неприятного. Это же от чистого сердца, Бруньскому' на всякий слушай!
При всем этом мы ни разу не пошли дальше поцелуев. Особенно целомудренных дома. Казалось, Максим вообще старался держаться от меня подальше, когда мы оставались наедине. С одной стороны, я не была уверена, хочу'ли продолжения, точнее была, но не полностью, а вдруг на этом моя маленькая сказка и закончится? С другой - обидно, что ли. Точно как он и говорил: "Как лучше: приставать или не приставать?". Но я же и сама не знала. Приличные секси-боссы не бросают деревенских дев одних сражаться с такими дилеммами!
Поэтому', когда он пригласил съездить вместе на базу отдыха, я даже обрадовалась. Если уж и там не дойдет до бордовых простыней - не знаю, где может дойти. Не самой же намекать, а неопределенность нервировала. Не до той степени, чтобы "случайно" вломиться к Максу в душ, "случайно" в одном полотенце, которое тут же "случайно" упадет на пол, но нервировала.
Вещей я взяла немного, одну маленькую спортивную сумку, но неожиданно, им не нашлось места в багажнике: все его пространство занимала громадная серая коробка. Макс отказался пояснять что-то, просто бросил наши сумки на заднее сиденье и помог мне сесть в машину. Он до сих пор хромал, врачи советовали поду'мать об операции, но он пока отказывался, занимался делами "Джона". Жанна несколько дней назад уехала в Париж, на свои курсы и теперь слала свои снимки и делилась впечатлениями от прогу'лок по Монмартру. Максим трепал меня по затылку и обещал зимой непременно свозить туда же, или на Огненную Землю.