Праведники

А если переставить буквы в словах, что получится? Уилл потратил на это пять минут, но ничего путного у него не вышло. Он снова стал буравить взглядом таинственное сообщение, лихорадочно перебирая в уме возможные варианты…

Как он и думал, разгадка лежала почти на поверхности. Поняв это, Уилл впервые за долгое время торжествующе улыбнулся. Господи, и почему рядом нет Тиши? Не перед кем похвастаться!

Он быстро набрал номер отца, сказал, что его отпустили и что ему срочно нужна Библия. А потом включил карманный компьютер и открыл поисковую систему «Гугл».

ГЛАВА 55

Понедельник, 04:40, Манхэттен

В первую минуту он хотел уже было обратиться со своей просьбой к сержанту, но вовремя передумал. Хорошо бы он смотрелся, требуя себе Библию в полицейском участке… через десять минут после того, как его выпустили из камеры! Нет, раз уж полиция сняла с него прежние подозрения, не стоит подбрасывать им новые.

Он вышел на улицу и принялся ждать отца, нетерпеливо расхаживая взад-вперед перед входом в участок. Наконец отец приехал. Выглядел он неважно. Весь какой-то взъерошенный, с красными запавшими глазами.

— Господи, Уильям! — вскричал он и, подбежав, крепко обнял сына. — А я все ломал себе голову, думая, что же такого ты мог натворить!

— Спасибо, что по-прежнему веришь в меня, папа, — высвобождаясь из отцовских объятий, сдержанно произнес Уилл. — Слушай, у нас мало времени. Где книга?

Отец тяжело вздохнул и достал из куртки карманную Библию. Уилл тут же выхватил ее.

— Спасибо! Помнишь, я получал загадочные текстовые сообщения? Так вот, пришло еще одно. Смотри!

Отец пробежал глазами таинственную строчку.

— Что это такое?

— «No Christian» — это анаграмма. Переставь буквы, и получится: Corinthians. Коринфяне! Цифра «один» указывает на то, что это первое Послание апостола Павла к коринфянам. Теперь открываем седьмую главу и читаем стих двадцать девятый. Читай вслух!

— «Я вам сказываю, братия, время уже коротко…»

— Достаточно! А он занервничал… — Уилл загадочно усмехнулся.

— Кто? Уилл, что происходит?

— Я могу тебе объяснить, если хочешь. Но только ты выслушай меня не перебивая, хорошо? Когда на меня обрушилась вся эта история с похищением Бет и когда мы с Тишей стали получать зашифрованные сообщения, я долгое время ни черта не понимал! А теперь понимаю, теперь глаза у меня раскрылись!

— О чем ты?

— Есть у евреев одно древнее предание, в котором говорится о людях, олицетворяющих собой идею праведничества и благочестия. И вот эти люди…

— Уилл, ради всего святого! — вскричал отец. — Ты в своем уме? Какое благочестие? Опомнись! Час назад полиция готова была предъявить тебе официальное обвинение в убийстве! Ты хоть понимаешь, что это значит?

— Да, папа, можешь мне поверить. Я отлично понимаю, что сижу по уши в дерьме. И увяз в нем гораздо сильнее, чем ты думаешь. Но пожалуйста, мы договорились, что ты сначала меня выслушаешь! Хасиды, которые похитили и держат у себя Бет, утверждают, что кто-то — а я очень сильно подозреваю, что они сами, — задался целью истребить всех этих праведников. Не в Нью-Йорке. Точнее, не только в Нью-Йорке, а по всему миру. И сегодня я волею случая стал свидетелем одного из убийств. Если хасиды не врут, значит, убитый принадлежал к числу тех самых праведников. А теперь давай посмотрим…

Он включил карманный компьютер, вышел на главную страницу «Гугл» и набрал в поисковой строке: «Битенски, Нижний Ист-Сайд».

Компьютер выдал несколько ссылок на сайты, где упоминалось заданное сочетание слов. Их было немного. Уилл тут же выбрал ссылку на официальный сервер «Даунтаун экспресс», одной из газетенок Нижнего Манхэттена. На экране появилась заметка примерно двухгодичной давности. Уилл предложил отцу ознакомиться с ней.

«Жителям одного из домов по Грин-стрит не удалось по-человечески выспаться в минувший вторник из-за того, что их пришлось спешно эвакуировать после поступившего в управление пожарной охраны сообщения о возгорании их дома.

Сообщение было получено за десять минут до наступления полуночи, а уже спустя четверть часа все жильцы собрались в прилегающем к дому сквере. Две бригады пожарной охраны справились со своей работой в рекордные сроки, но ночь была уже безнадежно испорчена.

Больно было смотреть на детей и стариков, мерзших на улице в одних пижамах и домашних халатах. На их фоне резко выделялась довольно многочисленная группа тепло одетых людей, которых, как оказалось, пожар застал в то самое время, когда они праздновали наступление еврейской Пасхи.

Все они оказались гостями Иуды Битенски, одного из последних евреев в Нижнем Ист-Сайде, который когда-то был центром крупной еврейской общины. Как удалось выяснить вашему корреспонденту, мистер Битенски, который работает дворником при местной синагоге, ежегодно устраивает на еврейскую Пасху праздничный ужин, приглашая в свою скромную квартиру всех, у кого нет возможности самим отметить праздник.

— Это у нас уже традиция, — говорит шестидесятишестилетний Ирвинг Танненбаум, бездомный. — Он кормит нас на Пасху каждый год в течение многих лет. В основном стариков и тех, у кого нет крыши над головой и средств к существованию. Нас осталось мало, но мы ведь еще живы и нам по-прежнему хочется обыкновенного человеческого тепла и участия.

— Это единственный нормальный ужин в году, который посылает мне Всевышний, — добавляет пятидесятилетний Ривви Голд, бездомный. — Это единственный вечер в году, когда я вновь чувствую себя человеком.

Всего в тот вечер мистер Битенски накормил двадцать шесть гостей, среди которых были три инвалида. Вашему корреспонденту так и не удалось взять полноценное интервью у гостеприимного хозяина. На вопрос о том, как ему удается при его скромном материальном положении устраивать праздники для такого количества людей, он ответил:

— Я и сам не знаю. Господь помогает».

ГЛАВА 56

Понедельник, 14:25, Бруклин

Уилл сидел на подоконнике, время от времени приоткрывая штору и выглядывая на улицу. Он прекрасно знал, что ведет себя по меньшей мере глупо. Если кто-то за ними и следил, его сгорбленный силуэт в окне был настоящим подарком для шпиона. Нервничая и терзаясь нетерпением, он настолько часто поднимал и опускал край шторы, что со стороны могло показаться, будто он подает кому-то тайные знаки.

Он попрощался с отцом через двадцать минут после того, как они встретились. Отец дочитал репортаж в «Даунтаун экспресс» до конца, после чего поднял на сына какой-то странный, пустой взгляд. Словно не мог взять в толк, с чего вдруг Уилл придает такое значение пустяковой и, прямо скажем, не очень талантливой зарисовке из городской жизни, опубликованной в не очень известной газетенке.

— Все понятно… — вяло пробормотал он, словно хотел тем самым сказать: «Неужели тебе больше нечем заняться сейчас, кроме как тратить время на всякую ерунду?» — Поедем-ка лучше домой. Я тебя отвезу. Горячий душ, пара сандвичей и хороший сон — вот что тебе сейчас не помешает. Я попрошу Линду, она за тобой присмотрит. У меня важные дела, но к вечеру я смогу составить тебе компанию. Мы посидим, поговорим спокойно и, уверен, что-нибудь придумаем. Придумаем, как нам вернуть Бет.

Предложение, что и говорить, было заманчивым. Но Уилл переборол себя и вежливо отказался. Он и так уже потерял много времени. Поблагодарив отца за то, что тот бросился ему на выручку среди ночи, он проводил его до машины.

Как только машина скрылась за поворотом, Уилл торопливо достал из кармана телефон и набрал номер Тиши. В трубке раздавались лишь длинные гудки. В бесплодных попытках дозвониться до нее он провел несколько часов. И только после утреннего часа пик Тиша наконец отозвалась. Она сообщила, что ее выпустили в девять, сняв, похоже, все подозрения. Полиция проверила видеозаписи, оставленные камерами слежения, которые были установлены в их доме. Одна из камер зафиксировала тот момент, когда Каладзе помогал Тише и неизвестному мужчине залезть в мусорный контейнер, другая — как он вышел из дома через черный ход, толкая контейнер перед собой. Та же камера позже отметила и его возвращение. Причем вернулся Каладзе один и контейнер был пуст. Во-первых, это полностью подтверждало ту, довольно странную версию эвакуации из дома, которую Тиша уже выложила в полиции. Во-вторых, свидетельствовало о том, что когда Тиша рассталась с дворником, тот был еще жив.