Стерва

Я прямо вижу, как кареглазая красавица виновато закусывает губу, глядя наверх, пока не услышит ответ. Она так всегда делает. Вспомнив это, я усмехаюсь. Грустно, но усмехаюсь, хоть мне и больно. Ну, что ж, ее объяснение выглядит таким сумасшедше несерьезным, но у Саманты такой задорный голос, что я сразу понимаю – она и не думает скучать по мне. У нее все в порядке, и это, к сожалению, была нелепая случайность. Случайность, которая позволила мне услышать вновь, как она смеется. Я хочу сохранить этот смех у себя в памяти навсегда.

– В письме было слово «ты», – информирую ее я.

– О, – только и говорит Сэм.

Ее прекрасный рот сейчас округлился, и она удивлена. Джереми, просто прекрати это, черт тебя дери! Будь мужиком!

– Я подумал… а впрочем, не важно, – захватив пальцами носовую перегородку, я закрыл глаза. – Мне нужно идти. Хорошего тебе вечера, – осекаюсь, чуть не сказав «любимая»; через секунду выдыхаю: – Саманта.

Сдерживаю себя от: «Я люблю тебя» и «Будь счастлива». Просто отключаюсь, сжав в руке смартфон. Воздеваю взгляд к небу, убираю телефон в карман и хватаюсь за голову, поражаясь красоте Вселенной, окружающей нас. Где-то там, через несколько часов, Саманта Хоггарт тоже увидит эти же самые звезды, что сейчас могу наблюдать я.

Когда-нибудь Саманта Хоггарт перестанет так много значить для меня и занимать огромное место в моем сердце.

Машина среднего класса останавливается у дверей гостиницы, и швейцар родом из Китая, спешит выйти наружу, чтобы встретить пожилую гостью.

– Hola (пер. с исп. – Здравствуйте), – полуобернувшись, дружелюбно здоровается женщина со мной.

– Hola, – слабо улыбаясь, говорю я. – Bienvenido (пер. с исп. – Добро пожаловать)!

А потом вхожу внутрь за ней. Пора освободить голову для реальных проблем.

ГЛАВА

6

Саманта

Уже прошло несколько минут, как закончился мой разговор с Джереми. Мне хочется выйти прочь из этой палаты, в которой я лежу на сохранении, чтобы больше не испытывать на себе взгляд сестры. А он разгневанный. Прямо как у быка перед корридой.

– Прекрати на меня так смотреть! – не выдерживаю я. – Слышишь?

Агнес, выругавшись под нос, поднимается и подходит к окну. Сложив руки на груди, она смотрит на оживленную часть улицы большого города.

Временно я в Джексонвилле, потому что мы скрываем мою беременность ото всех, – в частности и от Аарона тоже. Агнес, конечно, это сложно дается, но она пошла на такую жертву ради меня. Не знаю, наверное, потом я расскажу Аарону о своем малыше, но не сейчас, не в такие дни, когда он еще с легкостью может позвонить своему другу, рассказать обо всем и убедить того, что это его ребенок. Пусть все немного уляжется, потом я, обещаю, все выложу начистоту. Джереми к тому времени будет на меня глубоко плевать.

На самом деле, я не совсем солгала ему при телефонном разговоре. Его голос был полон надежды. Но я решила написать ему письмо, о чем предупредила сестру. Я решила рассказать правду о нашем будущем ребенке. Сказала себе, что если прочтет, если дойдет письмо, если Джер останется к нему равнодушным, – значит, так тому и быть. Но вчера приключилось другое – письмо удалилось, осталось лишь одно маленькое слово, что-то случилось с компьютером, и письмо отправилось вот таким образом, а потом еще полчаса я не могла привести свой ноутбук в чувство. Я, конечно, надеялась, что письмо до него теперь не дойдет, либо Джереми перестал заходить на эту почту, ведь он держал ее для нашей с ним в прошлом тайной переписки. Однако, несмотря на то, что он сам позвонил, чтобы спросить, что, черт возьми, я имела в виду, я уже не могла признаться во всем. Когда услышала его голос, растерялась, ведь подняла трубку не я – Агнес. Сестра, как бы ни злилась на меня, не пытается влезать и делать все по-своему, только советует – вот, что мне в ней нравится больше всего.

– Тебе стоило сказать ему, – твердит она безутешно.

Качаю головой, зная, что ей не увидеть этого, стоя ко мне спиной.

– Я не смогла. Значит, не нужно рассказывать, если с самого начала не получилось.

Сестра оборачивается ко мне, разведя руки в стороны.

– Что ты несешь?! Ты себя слышишь?

Я касаюсь ладонями своего большого семимесячного живота, и Агнес обращает на это внимание. А так же на мой уязвимый взгляд. Она вновь поворачивается к окну, больше не сказав ни слова.

После того, как я вчера отправила по почте неудачное сообщение для Джереми, зашла в его твиттер. Он обновил главную фотографию – теперь улыбающийся Джер обнимает какую-то очень красивую блондинку с ярко-голубыми глазами. Она очаровательна, и подходит ему больше, чем я. У меня не хватает смелости дать понять Агнес истинную причину моего нежелания уведомлять Джереми о малыше внутри меня. Просто, возможно, он нашел ту самую. Быть может, он будет с ней счастлив. Джереми заслуживает этого очень сильно. Я не хочу портить ему жизнь. Я проклятая сучка, невыносимая стерва, но по-своему я забочусь о нем. Пусть и кажется, что это не так.

– Ладно, – угрюмо вздохнув, Агнес медленно подходит к креслу возле кровати, забирает свою сумку с изображением котят и накидывает ее за ремень через плечо. – Я поехала домой; когда вернусь в Палм-Бей, будет уже поздно. А мне еще нужно подготовиться к завтрашнему собеседованию.

Агнес решила не работать на своего свекра, она закончила учебу и хочет устроиться в крупное туристическое агентство, один из филиалов которого находится в маленьком Палм-Бей.

– Я желаю тебе удачи, – говорю, когда сестра наклоняется надо мной, чтобы поцеловать в щеку. – И порезвись с Аароном ночью, говорят, что секс делает человека уверенней.

Перед выходом из палаты Агнес смеется и швыряет в меня мягкой игрушкой, что ранее стояла на полке. Я показываю ей средний палец, но она этого уже не видит.

Может, совсем немного я желаю о своем выборе. Совсем чуть-чуть. Но я знаю, что справлюсь сама, без чьей-либо помощи. Когда полгода назад я рассказала Буту о своем решении не делать аборт, он наорал на меня, обозвав последними словами, а через две недели, по приезду в Мичиган, купил себе билет в Мексику. Сейчас он все еще там, по рассказу наших общих друзей. Да и черт с ним!

Я хотела устроиться в бар, где мы обычно тусовались в Джексонвилле, я думала, меня туда уж точно возьмут, но у хозяина сейчас идут плохо дела, он сократил штат сотрудников, поэтому мне пришлось идти в цветочный магазин, расположенный недалеко от самого известного торгового центра в городе. По совету барменши Лилу я обратилась к владелице цветочной лавки Сабелле. Не могу поверить, что все это происходило со мной, но Саби – так я сейчас ее называю, – стала мне настоящим другом, научила искусству по уходу за цветами, сделала из меня мастера в этом деле и при этом платит неплохие деньги. Я сама, без помощи Аарона или сестры, сумела снять квартиру, а медицинская страховка покрыла все траты на необходимые визиты к врачу, нужные процедуры, а так же палату, в которую я легла вчера из-за второй угрозы выкидыша. Родители слишком меня нервируют: мать часто звонит, сначала, чтобы помириться, а потом, когда я отказываюсь, она ругается со мной. А отец решил идти другим путем, н уговаривает меня отдать ребенка их родственникам, которые готовы позаботиться о малыше, как о родном! Да кто их просит о такой любезности! Я не собираюсь делиться своим ребенком! Он только мой!

Черт, кроха начинает пинаться, когда я думаю о плохом. Я включаю небольшой телевизор, висящий на стене, и мыслями погружаюсь в какой-то молодежный сериал, который показывают по центральному каналу.

***

Ровно через неделю Агнес делится своими впечатлениями о новой работе и о мудаке-боссе, когда мы едем на ее «Хонде» к нашим родителям. Да, они окончательно нас достали своими звонками, просьбами и подделанным маминым плачем, что мы просто не выдержали, решив расставить все точки над «і».

– Как дела у Беллы? – поведав обо всех аспектах своей профессии, Агнес переходит ко мне.