Страница 97 из 108
Макс
Я хотел ее всю, я тлел внутри. Фрэнки явно предпочла бы поговорить о работе, но я глубоко проник языком ей в рот, нетерпеливо оглаживая ладонями спину. Руки дрожали. Сдерживал себя. Казалось, я миллион лет не целовался, забыл, как это делается у нормальных людей, и пытался проглотить ее, пока не одумалась.
Как я выдержал без нее целую неделю? Уму не постижимо.
Я снял с нее свитер, отбрасывая в сторону, и расстегнул застежку на бюстгальтере.
Белье винного цвета. То, что надо для окончательной капитуляции Егеря.
Фрэнки не сопротивлялась, наоборот, подалась мне навстречу и послушно оседлала меня. А я спустил бретельки бюстгальтера по ее плечам и выдохнул, не веря, что дожил-таки до этого момента.
Поддерживая одной рукой под поясницу, второй я нежно обхватил Фрэнки за горло, заставляя отклониться назад, и спустился ладонью вдоль стройного тела к поясу джинсов. Медленно расстегнул серебристую пуговицу, ширинку и с напором просунул руку под кромку кружевного красного белья.
Ох, Фрэнки… солнце.
У меня в горле пересохло, когда ощутил, насколько она влажная.
Я лизнул ее отвердевший сосок, обвел ареолу языком, услышал ее тихий, сладкий стон – и меня переклинило. Комнату заполняла романтическая музыка, но киногерои забылись. Я рывком поднялся с дивана и уложил Фрэнки на ковер, чтобы содрать с нее эти тесные, узкие джинсы, которые реально мешали мне жить сейчас.
Нижнее белье улетело следом.
Я уже видел ее обнаженной, но сейчас все ощущалось ярче, острее. Я был голодным, доведенным до отчаяния недельным перерывом. Казалось, воздух стал вязким, время остановилось, а у меня – помутнение рассудка. Я развел ее ноги, забрасывая себе на плечи, и будто с цепи сорвался. Я брал ее снова и снова, благословлял себя за подготовленность: презервативов взял достаточно.
Где-то через час Фрэнки начала отключаться, изможденная. Я поставил ее на колени перед диваном и наклонил вперед, чтобы легла на живот и расслабилась. Медленно вошел в нее сзади, погружаясь глубокими, размеренными толчками, и скоро ее внутренние мышцы стали сокращаться вокруг меня. Она впилась зубами в свою руку, всхлипывая.
– Тшшш… – прохрипел я, притягивая ее к себе спиной, слизывая пульс с ее влажной шеи и осторожно, легкими касаниями массируя ее клитор, который к этому времени стал чересчур чувствительным. Она вздрагивала и с силой сжимала меня, настолько тесная, что почти больно.
– Не могу оставить тебя в покое, – извинился я, и она буквально прорыдала:
– Не оставляй… не оставляй меня больше.
Прозвучало как признание... И я наконец почувствовал, что насытился.
…Последние пять минут фильма мы посмотреть все-таки успели.
***
Вечером в «Вонге» было интересно. Собрались мы с Фрэнки, Сайгон, Даня *метод от обратного* Летов, его босс, а еще глава службы экономической безопасности ФСБ и важный человек из Совета Федерации.
Фрэнки позвонила отцу в больницу и обеспокоенным тоном рассказала о том, что к ней обратились люди из ФСБ, которые сели на хвост Джалиеву и угрожают, требуют сотрудничества. Уваров на удивление легко согласился выдать документацию по незаконной торговле оружием, в которой фигурировало имя Раби.
Оказалось, на решение Уварова радикально повлияло то, что меня «убили». Никогда не замечал за Сатаной тяги к справедливости, и это было сродни чуду: то, что он сделал одолжение человечеству и пожалел меня, своего бизнес-врага, невинно убитую егерскую шкуру. Впрочем, думаю, если бы сделку ему предлагала не Фрэнки, то он вряд ли бы согласился так сразу, без колебаний. Но в дочке он не видел врага, ей он доверял.
Еще бы. Фрэнки была неподражаема. Ей хотелось доверять по умолчанию – просто чтобы оставаться рядом с ней. Я этот урок уже усвоил.
Действовать нужно было оперативно, но тихо, чтобы казахские органы не успели слить информацию. До Нового года оставалось две недели. Заманить «объект» в Москву уже удалось, осталось не испортить дело. Раби Джалиеву собирались предъявить обвинения в попытке убийства, в рейдерском захвате, в незаконной торговле оружием и коррупции. Достаточный «багаж», чтобы убрать с арены даже серьезного человека.
– Объединим заседание Совета «Дола» и «Константы». Проведем в одном месте, в одно время. Делегация замминистра – это не шутки, так что и встретим с помпой. Позовем журналистов, пускай пасутся под переговорной. Соберем толпу, чтобы ты не оставалась одна. А казаху скажешь, что инфа случайно просочилась в СМИ, похлопаешь невинными глазами, – объяснил я моей Сирене, и она слету все поняла. Фрэнки вообще довольно собранно вела себя в экстренных ситуациях, как я успел узнать.
Предполагалось, что Джалиев вообще не узнает о предательстве Уварова, потому что главные обвинения казаху собирались выдвинуть по статьям о попытке убийства и коррупции. Рейдерский захват «Константы» и торговля оружием станут «случайной» цепной реакцией при аресте. А Уваров как бы и ни при чем. Он больной, измотанный человек. Он не знал. Он сам в шоке.
Следующим вечером, я курил у окна в номере «вонговского» отеля, который превратился для меня в прибежище, и думал о предстоящем деле. Исход зависел от того, какие силы стоят за политиком из Астаны, вызовется ли кто-либо его «отмывать» или бросят на произвол судьбы. Я рассчитывал на второй вариант, естественно. Тогда можно будет спать спокойно – и мне, и Уваровым.