Страница 82 из 108
Фрэнки
Брата вели под руки Юля и незнакомый парень. Роберт еле шел, у него была разбита губа, рубашка порвана, грязь на футболке.
– Фрэнки, добрый вечер, – торопливо поздоровалась Юля. – Он подрался, мы с другом его привезли сюда.
– Я в порядке, не пугай ее, Юла, – простонал Роберт, еле ворочая языком.
Девочка в отчаянии посмотрела на меня.
– Он такой тяжелый...
– Идем в мою комнату, это ближе, – засуетилась я и, забыв о собственной боли, помогла втащить брата в спальню, а потом уложить на кровать.
Осторожно сняв с Роберта рубашку и футболку, я закрыла рот рукой: у него были ссадины и порез и на ребрах.
– Я вызову скорую… Нет! Ждать долго. Лучше Иосифа. У него мать медсестрой работала когда-то. Сейчас вернусь, – сказала я и, натянув домашние угги, побежала к Столетовым.
– Иосиф Иларионович! – закричала я, стуча дверным молотком. – Вы не спите еще?
Он открыл минуты через две, на ходу завязывая пояс на полосатом халате, надетом поверх пижамы.
– Фрэнки, что случилось?
– Роберта избили!
– Что там такое, Йося? – раздался голос старухи, которая без посторонней помощи спускалась по лестнице. Я повторила причину визита, и Столетова на удивление бодро произнесла: – Йося, подай мне шубу. Ту, норковую.
– Какую?! – переспросила я. – У вас есть норковая шуба?!
– Да, производства «Дола».
– Не-ет, – грудным, надрывным шепотом протянула я, наблюдая, как на плечи старухи ложится мех.
– Ну что встала как вкопанная, идем! – возмутился Иосиф. В руках у него была медицинская сумка.
Казалось, мы никогда не доберемся до моей комнаты – до того медленно ступала старуха. Я начала жалеть, что обратилась к ним за помощью. Но когда Столетова наконец коснулась сухими пальцами Роберта, то я очень удивилась.
– У него две гематомы, ребро… не треснуло, хорошо. Порез неглубокий, обработаю сейчас. А вот здесь, – она указала на абсолютно здоровый участок кожи, – у него внутреннее кровотечение могло открыться, но обошлось. Здоровый бугай.
Я открыла рот, не понимая, что происходит.
– У мамы гениальная интуиция, она потомственная знахарка, – прошептал Иосиф, стоявший рядом и в восхищении глядевший на мать.
– Вы никогда не говорили.
– А вы никогда и не спрашивали. Скопище эгоистов.
Госпожа Столетова достала из медицинской сумки антисептики, мази и повязки. Обычно у нее тряслись руки от Паркинсона, но сейчас дрожь как будто затаилась, и старуха стоически провозилась с Робертом около часа. Ему дали выпить обезболивающее, и он уснул.
Отец еще не вернулся с работы, мама тоже запропастилась куда-то. Наверное, уединилась и пила. Так что Юля могла спокойно оставаться у нас.
– Оставайся с ним, если хочешь, – предложила ей, и она с облегчением выдохнула:
– Спасибо. Я родителям позвоню, объясню, где я.
Друг Юли отказался от ночевки, его ждали дома, и я вызвала ему такси. Когда мы остались с девушкой одни в моей комнате – спящий Роберт не в счет, – я тихо поинтересовалась, что произошло.
– Он со своим другом из группы сцепился, с Владом. Мы пытались разнять, но не получилось. Они как взбесились.
– Почему?
Юля сидела на моей кровати рядом с Робертом. Она покраснела и опустила голову, гладя указательным пальцем лоскутное одеяло под собой.
– Влад выложил снимки в Интернет... весь лицей увидел, прежде чем их удалили. Но вы не переживайте, мне все равно. Роберт фотогеничный, девчонки обзавидовались, – с насмешливой грустью сказала Юля, пытаясь сохранить чувство собственного достоинства. – Мы… понимаете… сегодня мы с Робертом решили уехать в Берлин вместе, независимо от того, примут меня в консерваторию или нет. Там есть и другие хорошие школы, как-нибудь пробьюсь.
Юля нежно улыбнулась и сжала Роберту руку, а я восхитилась. Вот она, настоящая храбрость. Не хамская, не стервозная. Живая.
– Я вас поддержу, Юля, можете на меня рассчитывать, – сказала я. – И, кстати, извини за то, что вела себя безобразно в день нашего знакомства.
– Ничего, я поняла тогда, что у вас трудный день выдался.
Еще какой. Первый день стервы, когда Максим оставил мне свой номер телефона.
– Можно на «ты», – предложила я, и она ответила мягко:
– Ты хорошая сестра, Фрэнки. А еще у тебя имя очень красивое, как у моей любимой писательницы. Франсуазы Саган.
Это был лучший комплимент, который я слышала в своей жизни.
Оставив Юлю с Робертом, я побежала проверить, как там Столетовы. Оказалось, они еще и половину дороги не осилили, поэтому я проводила их в переполненный хламом дом.
– Не останешься на чай? – предложил Иосиф. – Сон ты нам перебила, так хоть компанию составь.