Страница 55 из 108
– О. Это из-за сегодняшнего перформанса, я полагаю. Собираетесь подать на меня в суд? Как низко с вашей стороны.
В глазах Максима блеснули ледяные осколки.
– Куда мне до вас, Франсуаза Константиновна, – хмыкнул он и нагло сжал мое колено, скользнув пальцами под край юбки.
С шумом втянув воздух, я отвернулась. Боже мой…
Издевается. За совещание мстит.
К счастью, начался ужин, подали первое блюдо. В нос ударили ароматы специй и супа из кальмаров, отвлекая от ванили и табака.
– Ты по деловому вопросу, Максим? – все же ради приличия поинтересовался Сатана, и Егерь ответил:
– Да, предлагаю заключить временное перемирие, на неделю. Выходки Фрэнки меня скоро до инфаркта доведут, особенно сегодняшняя, во время обеда.
Я чуть сквозь землю не провалилась. Мысли смешались и осыпались декабрьским градом.
– Перемирие принимаю, – согласился отец. – Но отвечаю только за себя. Как поведет себя Фрэнки, зависит от нее, потому с ней и договаривайся. Я ей не хозяин.
– Благодарю за содействие, – криво улыбнувшись, ответил Макс и вскинул бокал, который как раз наполнили белым сухим вином.
Разговор прервался: все принялись за еду. Я сидела «еле-еле душа в теле». От волнения челюсти сводило, словно кислое яблоко откусила.
Суп из кальмаров, наверное, имел вкус, но я мало того, что боялась поперхнуться, так еще и мозг полностью сосредоточился на соседе справа, который спокойно наслаждался трапезой… минуты три, а потом снова начал меня изводить. Неторопливо касаясь, он собрал пальцами ткань юбки, оголяя бедро, и я поняла, что всё, конец, сейчас превращусь в огнедышащего дракона; даже уши заложило от перепада давления.
В моих дрожащих руках столовые приборы сейчас дребезжали громче, чем у госпожи Столетовой, которая смотрела исключительно перед собой, то есть на сына. Кроме него, она никого не замечала.
– Фрэнки, как тебе суп? – донесся веселый вопрос Роберта, и я промычала:
– Мгм.
Максим выводил на коже моего внутреннего бедра узоры, словно наносил заклинания, огонь по венам распространился молниеносно: в грудь, в живот, в руки и ноги. Там, где меня касался Макс, казалось, оставались отметины, и скоро я мечтала только об одном – остаться с ним наедине. Прямо сейчас.
Отец и Иосиф заговорили о бытии, о законах их собственного сочинения, и снова завязалась беседа: сотрапезники ожидали второе блюдо. Иосиф начал обычную долгую лекцию, это минут на десять, а значит, все будут сосредоточены исключительно на нем.
– Наша маленькая Франсуаза, например, считает, что у добра и зла есть цвет. А я убежден, что у них есть лишь одно: точка зрения. Под каким углом посмотришь, то и увидишь. Вот я – сама доброта, но некоторые не понимают этого из-за узости мышления…
– Дочка, ты плохо выглядишь. Тебе дурно? – раздался обеспокоенный голос матери.
– Она отравилась кальмарами, это заговор! – заявил Иосиф, но госпожа Столетова, поправив слуховой аппарат, возразила скрипучим старческим голосом:
– Причем тут кальмары, Йося? У нее кавалера увели. Сайгона. Такого мужчину нельзя без подпитки держать, правда, Зоя? – Старуха с высокомерным злорадством повернулась к маме, и та от неожиданности опрокинула бокал с вином. Мама налегала на спиртное каждый день. – Чего молчишь? Ты ведь сама мне про этого богатыря-байкера рассказывала, слюни пускала.
Госпожа Столетова, несмотря на возраст, за словом в карман не лезла, а благодаря интернету знала очень многое о современных тенденциях моды и секса. Невероятно гибкий ум и богатый запас сарказма.
Стерва Зоя онемела от напора стервы высшего ранга. Как раз подали второе блюдо, но никому уже не было дела до лобстера: Иосиф отказался принимать пищу, Роберт задумчиво глядел в никуда, старуха сорвалась с цепи, а у мамы отнялся язык.
Только у папы, казалось, аппетит не пропал, а усилился. Он с удовольствием принялся за еду.
– Сайгон, – вдруг подал голос Максим, убирая руку с моего бедра. – Какое необычное прозвище. Он из Вьетнама?
– Из Башкирии, поклонник Фрэнки, ее первая любовь, – напридумывал Роберт и сокрушенно добавил:– Первая любовь – это трэш, господа.
– М-м, как любопытно, – равнодушным тоном ответил Максим, и Столетова поддакнула:
– А чего ж не любопытно, внучек. Такие мужчины требуют особого ухода, ежедневного. Как Ацтек. Помню, Фрэнки бабочкой порхала во дворе, когда они с этим образчиком мужской силы познакомились. Зоя тоже порхала. Тоже хотела. Да кто ж ей даст! – Она засмеялась, издавая каркающие звуки.
Мама резко поднялась и с видом оскорбленного достоинства произнесла:
– Прошу простить. У меня разболелась голова.
Она ушла, а папа как на зло решил подразнить Максима и уточнил у меня, прикидываясь незнайкой:
– Сайгон – это твой клубный? Из «Вонга»?
Я утвердительно кивнула и облизала губы, на которых давно не осталось бесцветного блеска.
– Ты на гонки уже записалась? – это брат снова ожил.