Страница 46 из 108
Макс присел рядом со мной, прислонившись спиной к холодной стене, и утер лицо ладонями.
У него были красивые руки: по-мужски изящные запястья, сильные проступающие под кожей бицепсы.
Как я могла считать его мерзким и смазливым?
Я потянулась к нему и коснулась указательным пальцем его лба, провела ниже, вдоль прямого носа с горбинкой к красивым, пересохшим губам… Но больше всего мне нравилась четкая линия его подбородка. А может, уши? Я обрисовала контур уха и снова улыбнулась.
– Тебе говорили, что ты идеальный?
– Я?! – искренне удивился Максим. – Клевета. У меня кривой нос и кубиков на животе маловато. Глаза бесцветные. Характер скверный. Вообще, я не понимаю, за что меня любят.
– Надеюсь, не ты занимаешься пиаром в «Доле», – рассмеялась я, покачав головой.
Максим обнял меня и, чмокнув в висок, вдруг ни с того ни с сего спросил:
– Кстати, а зачем ты встречаешься с Борисом вечером?
У меня давление подскочило.
– Как ты узнал?
– Тебе сообщение пришло, прочел случайно, пока звонок отключал во время совещания. Звонил, кстати, тоже он.
Вот и начинается… Что сказать? «Хочу купить акции у твоей матери, но ты не волнуйся, я тебе их потом подарю, если получится… правда, я не уверена на 100%, получится ли?»
– У меня с Борей важные дела, он мой друг, – в итоге ответила я. Тяжело было врать Максиму, и от этого появилась неприятная тяжесть в сердце.
– Только друг?
– Ты ревнуешь?
– Да, есть немного, – ухмыльнулся он, а после долгой паузы задумчиво добавил: – Что вообще происходит? С нами? Магия какая-то. Я ведь ни одному твоему слову не верю, а отпустить не могу.
Я отвела взгляд.
Я тоже ему не верила. И тоже не хотела отпускать.
Макс накрутил на палец локон моих волос и отпустил, наблюдая, как тот остается лежать завитком на груди.
– Давай помогу тебе собрать вещи по кабинету, – сказал он со вздохом и поднялся.
Одеваться вместе было до безобразия приятно, как будто мы двое – настоящая пара. Мы даже пахли одинаково – страстью и магией, и это казалось сном. Потом мы долго целовались и никак не могли расстаться. Поцелуи Максима действовали на меня лучше всякого успокоительного, и я выбросила из головы дурные мысли. Хотелось петь, танцевать, гнать на Афелии к горизонту…
– Я тебе позвоню, – сказал он на прощание. – До завтра.
– Пока.
– Я уже скучаю…
– Я тоже…
– Кстати, зачем ты все-таки подожгла мотоцикл?
– Ай, не спрашивай. Так, мелочи жизни.
– Действительно. Ерунда…
Накачанные гормоном счастья, мы не переставали улыбаться друг другу до последней секунды, пока нас не разделила дверь.
Я молча прошла мимо удивленной Ланочки, а когда оказалась на свежем воздухе, в шоке простояла на широкой ступени крыльца минут пять. Кислород прибил к мозгу, и я наконец увидела свершившееся со всей ясностью.
– О Господи, я что – влюбилась?!
Макс
Я заказал у Ланы кофе, выпил молча и долго смотрел в чашку, гадая по гуще и в ужасе осознавая две вещи.
Во-первых, Фрэнки слышала слишком много за эти два дня. Она может утопить «Дол» одним щелчком пальцев, посеяв смуту в нашем Совете и пустив новости в финансовые издания. На фоне налоговой проверки это станет бомбой.
Во-вторых, я сошел с ума, если позволил этому случиться. Три года тянуть бизнес из болота, чтобы забыть обо всем из-за дочки Уварова.
Я зачесал волосы пальцами и, прищурившись, крутнулся в кресле, чтобы посмотреть в окно.
– Что-то ты задумала, Фрэнки.
Теперь, когда мыслить получалось трезво, я не мог избавиться от назойливого внутреннего голоса, который просил Егеря повернуться, иначе враг ударит в спину…
Жаль, не додумался прослушивать еще и Фрэнки, эту маленькую соблазнительницу. Совсем мозги отшибло из-за нее.
Так отшибло, что уже детей готов с ней нянчить.
Не к добру это.
Я набрал номер друга-изобретателя.
– Даня, привет. Как там с расшифровкой?
– Как раз собирался звонить, все готово. Запись продолжает поступать, мы подключили комп к нашей системе, поэтому приезжай сюда.
Я почесал щеку, раздумывая. Стоило заехать в ресторан, вживую послушать, что жаждет рассказать моей женщине рыцарь Борис. Слишком часто он возле Фрэнки ошивается.
Прикинув время, я ответил:
– Буду к семи.
Бросив трубку, я заметил на полу сверкнувшую сережку. Наверное, Фрэнки потеряла. Я поднял и присмотрелся: бриллиант. И снова дурацкая улыбка наползла на лицо, а воспоминания об Уваровой волной ударили в голову.