Контракт стервы

Задание на четверг, 3 декабря. Прогулять университет. Не общаться с друзьями, если те будут звонить или подходить поздороваться (список имен прилагается). На работе отказывать в грантах в грубой форме. Устроить пикет у ворот «Дола» во время обеда, когда управленцы будут рассредоточены. Сказать полицейскому, что он мудак. Купить Иосифу Столетову новые часы (а его матери – новую китайскую вазу).

Макс

– Сынок, ты сутулишься.

Я хмуро посмотрел на мать и вскинул бровь.

– Серьезно? Мне двадцать шесть.

– Для кривой спины возраста нет.

Я промолчал. Мать – перфекционистка. Заколебала за жизнь. Но я давно не обращал внимания на ее замечания, все-таки взрослый человек. Она не могла вывести меня из себя, как в детстве. Но несмотря ни на что, я искренне любил маму и ненавидел тех, кто ее обижал. Например, отчима, который изменял ей. Доказательств у меня не было, но я – да-да – нюхом чуял.

Мама, Екатерина Езерская, естественно, делала вид, что все прекрасно и картинка идеального быта не нарушена.

Сегодня она собрала экстренный семейный обед, чтобы обсудить скандал, случившийся накануне. Как всегда, не могла спокойно принять новое пятно на репутации.

За столом нашего родового гнезда, помимо нас с мамой, сидели четыре акционера «Дола», только Веры не хватало для полного состава Совета.

Мы были семьей, в которой люди остались чужими даже спустя целую жизнь. Иногда я подозревал, что мои родственники способны тайно продать акции, чтобы подзаработать, но члены Совета стабильно раз в месяц получали выплаты и значились владельцами. Я проверял иногда на всякий случай.

Отчим, как всегда, пил дорогое вино, потягивая маленькими глотками. Наверное, думал, что так выглядит аристократом, а не обычным алкоголиком. Он вечно ходил в костюме-тройке, с шейным платком; говорил тихо, мягко, как будто боялся напугать ребенка. И бухал по-черному, когда наступали выходные.

Также за столом сидели два брата матери и ее сестра. Дядья не работали в компании, потому что мой давно почивший дед когда-то оскорбил их в лучших чувствах, сделав главной наследницей бизнеса дочку Екатерину. Мамины братья даже палец о палец не ударили с тех пор, равнодушно глядя на проблемы «Дола», а зачастую даже не вникая. Зато выплаты требовали день-в-день.

Мать умоляла меня не поднимать вопрос о возможном банкротстве на предстоящем собрании Совета в конце декабря. Она не могла смириться, что была плохим руководителем когда-то и пустила компанию под откос.

Ее братья были скользкие типы. Роман – неуравновешенный мужик, заядлый охотник, который большую часть года проводил, отстреливая дичь. Анатолий – хронический меланхолик, не умеющий сложить два плюс два.

Сестра матери Наталья, самая младшая в семье, на бизнес никогда не претендовала и была помешана на моде.

– Дорогие мои, – начала матушка. – Вчера «Константа» испортила наш благотворительный прием, об этом уже написали в сегодняшних газетах. Про Интернет вообще молчу, там просто свалка мусора.

– Катюха, да не парься ты по мелочам, – сипло сказал Роман, глодая курицу. – Скандалом больше, меньше. Нам не привыкать, правда, Макс?

Роман считал меня шалопаем, который занят исключительно женщинами. Мужская зависть доходила до абсурда, и на семейных встречах дядя не мог сосредоточиться на чем-либо, кроме моей личной жизни.

– У нас финансовые проблемы могут возникнуть в связи с такими вот оплошностями, – уронил я разумную мысль, и мать закашляла, призывая меня молчать. Она сделала большие глаза и поправила идеальную прическу.

– А девчонка Уваровых ничего, я бы сказала – шикарная, – подала голос Наталья, которая никогда не ела и пила только воду. – Брови идеальные, а губы… накачала, наверное. Но смотрится эффектно.

Я вздохнул, воскрешая в памяти лицо Фрэнки, и с сомнением посмотрел в тарелку с едой. Кусок сегодня в горло не лез. Убила меня наповал эта Уварова. Чтоб ей в долги влезть.

– Послушайте, дорогие, мы должны объединиться ради общего блага, – начала бессмысленный монолог мама. Ее никто никогда не слушал. Тетка Наталья закатила глаза к потолку, а отчим уткнулся газету.

Я ощутил, как мгновенно постарел лет на десять. Каждый такой обед давался мне тяжело. Пустая трата времени. Я отодвинул кресло и закинул ногу на ногу, а руки – за голову.

Вот так лучше.

– Сынок, манеры, – напомнила мать-инспектор.

– Прости, но сегодня я уставший как собака и позволю себе сидеть удобно.

– И этот человек управляет нашими деньгами, – отозвался Роман, пожурив меня вилкой. – Толик, подлей мне сидра.

«Что я здесь делаю?» – сокрушался я, надеясь, что случится новое происшествие, которое поможет уйти пораньше.

И только я об этом подумал, как в столовую вошел секретарь матери с домашним телефоном; она запрещала брать средства связи в столовую.

– Максим Михайлович, вам важный звонок.

– Ну слава богу, – обрадовался я, но стоило услышать голос Ланы, помощницы, как настроение упало ниже плинтуса: у здания «Дола» пикет. Требуют возврата вкладов обманутым клиентам.