Контракт стервы

Я славилась вежливостью в общении с людьми, и было обидно марать собственную репутацию. А впрочем, какую репутацию? Безвольной «давалки», которая подписывает все поступающие ей проекты, потому что мозгов не хватает отсортировать мух от котлет?

Среди гостей мелькнуло лицо Бори; наверное, со своей семьей здесь. Я расстроилась. Не хватало, чтобы он увидел шоу, которое собиралась закатить его стервозная подруга! Но выбор был простой: либо делать, либо не делать.

Максим произнес короткую приветственную речь и спустился со сцены. Глубоко вдохнув, я схватила с подноса бокал красного вина и быстро поднялась по ступенькам. Руки вспотели, желудок скрутило в узел. Я окликнула техника, который собирался отключить микрофон, чтобы подождал.

– Добрый вечер, добавлю пару слов как представитель корпорации «Константа», – начала я и увидела, что Максим резко оглянулся и прищурил глаза. Он не бросился к сцене, пытаясь заткнуть вражеской провокаторше рот, а сложил руки на груди и с любопытством вскинул брови. Он был в смокинге с галстуком-бабочкой, с аккуратно зачесанными волосами, и выглядел привлекательным и уверенным в себе. Рядом с ним стояла очень красивая женщина с роскошной гривой рыжих волос. Незнакомка шепнула ему что-то на ухо. Он ухмыльнулся.

От нервного напряжения в глазах потемнело, во рту пересохло, и я отхлебнула вина для храбрости. На меня были устремлены взгляды десятков высокопоставленных гостей.

– Хотела бы поблагодарить господина Езерского, но мероприятие скучное. Да и что ожидать от планового собрания, которое призвано обобрать спонсоров. Ведь всем известно, что пожертвования… кхм-кхм… пропадут в карманах организаторов, к-как всегда. – Я подняла бокал в честь Максима, который гневно двинулся в мою сторону, и воскликнула: – Позор «Долу»!

Езерский быстро вернулся на сцену и, обняв меня за плечи одной рукой, склонился к микрофону:

– Простите за этот цирк. Госпожа Уварова лечится от алкогольной зависимости и не отвечает за свои поступки. С вашего позволения, уведу ее обратно в лечебницу.

Он до боли сжал мою руку выше локтя, а я, отважившись, резким размашистым жестом выплеснула вино в ненавистное лицо.

– Легко списать темные делишки на чужую невменяемость, но правда рано или поздно всплывет! – успела прокричать я до того, как Максим увел меня со сцены силой. Продолжая невозмутимо улыбаться, он утер лицо платком, который достал из кармана.

– Долой «Дол»! – скандировала я, понимая, что обречена.

Максим отмахнулся от помощи охранников и вытащил меня в фойе, а там вдруг подхватил и перебросил через свое плечо, зафиксировав так, что я и дернуться не могла.

– Если хотела со мной встретиться, то надо было просто позвонить, – в бешенстве сказал он, направляясь к номерам. У одной из дверей Максим остановился. Похоже, снял для себя комнату на ночь. С той рыжей красоткой собирался провести время, конечно же… И почему-то так тоскливо стало от этой мысли, что даже обидно.

Максим поставил меня на пол, чтобы разблокировать карточкой дверь, и я, воспользовавшись возможностью, помчалась прочь с криком:

– Помогите! Убивают!

Расплата настигла мгновенно, когда Егерь набросил на меня силки, а точнее, больно обхватил за талию сзади, отрывая от земли. В этот момент из номера в конце коридора выглянул настороженный мужчина в халате и очках.

– Скажи еще слово, и я тебя правда придушу, – процедил Максим, и колючей холодной волной окатило от его тона.

– Отпусти меня!

– Это целых два слова, – упрекнул он. Развернул к себе и нагло поцеловал. У меня дыхание перехватило от неожиданности.

Аромат вина, которым я облила Езерского, ощущался слишком ярко, и я захмелела в мгновение. Я цеплялась за лацканы смокинга, чтобы устоять, и умирала от счастья. Беспричинного, нелогичного счастья. Откуда оно? Что это?

Максим терся своими губами о мои, и наше дыхание смешивалось.

– У тебя звонкий голос, Фрэнки. Но я предпочитаю, когда женщины кричат подо мной. И ненавижу, когда из меня делают дурака. Только попробуй снова привлечь к нам внимание, – тихо предупредил Максим.

Он ласково поцеловал меня в щеку напоследок и, кивнув постояльцу, который наблюдал за ними, поправил черную бабочку у себя на шее. Незнакомец еще пару секунд потоптался, убеждаясь, что никто никого не убивает, и ушел к себе, явно решив, что всего лишь любовники поссорились.

Не теряя больше ни секунды, Езерский увел меня в свой номер и захлопнул ногой дверь.

Мне нужно было бежать, спасаться. А я вместо этого впитывала каждый жест Егеря. Я любила носиться на байке по ночным трассам, и мужчина передо мной представлялся мне самой опасной трассой на свете. Поэтому вместо страха я испытывала трепет и желание продолжить борьбу.

– Я не хотела устраивать скандал, – извиняющимся тоном произнесла я.

– Да неужели? – Он сбросил черный пиджак и потянул за галстук-бабочку.

 Злость в его глазах поутихла, и я разволновалась, напомнив:

– Вас люди ждут.

– Прием и правда скучный, и мое отсутствие даст гостям приятную возможность перемыть мне кости.