Теоретическая и практическая конфликтология. Книга 2

Под эпистемологическими критериями подразумеваются все значимые для теории понятия, такие как универсальное толкование всех социальных фактов, объяснение фрагмента теории в виде выдержки и пр., а также наименования самих методов: объяснение, описание, открытие и др.56

В зависимости от того, выбирает ли теория область полемики и споров определенных индивидуумов, дискуссии между группами или столкновение государств, она будет раскрывать каждый раз разные стороны того, что есть конфликт. Это еще больше касается повествовательного контекста выбранной линии конфликта. Тем самым мы можем установить такое теоретическое многообразие, которое соответствует многообразию тематическому. Конфликты могут представать перед мысленным взором и как конфликты власти, и как конфликты интересов, и как конфликты, в основе которых лежат инстинкты, и как конфликты полов, и как конфликты системы. Только единожды конфликт может послужить мотором для начала каждой из социальных перемен, а уже потом он предстает в угрожающем облике разрушителя социального порядка, причем в этом случае цели противоборствующих сторон – две стороны одной медали. Самое общее, а потому самое точное, определение конфликта в применении к обществу – это то, что конфликты охватывают ту область или сферу, которая находится между разобщенными, ни с кем не общающимися, индивидуумами и теми, кто сплочен, или между индивидуумом-эгоистом и обществом, которое полностью интегрировалось57.

Принципиально, что все формы обобществления (в смысле объединения людей) могут быть чреваты конфликтами. Какие из них определены тематически и какие дополнительные области конфликтов будут открыты, зависит опять-таки от теоретических границ приложения, а также от обсуждений.

С возникновением буржуазного общества проблемы переместились, поскольку теперь свой порядок, свою систему оно могло строить «из самого себя» и по своему разумению, а не с помощью некой религиозной архимедовой точки, как точки опоры. Конфликты уже не находят какого-либо мнимо-естественного решения, а кажутся неподъемными и неразрешимыми. Поэтому и вопрос о сути конфликта и возможности мирного урегулирования становится все более неотложным. Обсуждение (diskurs) политэкономии сводит политическую и экономическую сферы буржуазного общества воедино. Конфликты здесь являются политическим выражением экономических и социальных противоречий капитализма. Решение конфликта, его арбитраж – противоречия политические, причина конфликта – экономические. Обсуждение в антропологическом ракурсе прежде всего ссылалось на высокий потенциал человеческой агрессивности, которая либо запрограммирована в человеческом существе на биологически-генетическом уровне, а также заключена в структуре психики человека, либо проистекает из социальных причин, то есть общественных отношений.

Еще в самом начале своего развития социологическая теория конфликтов первой наглядно показала и доказала со всей очевидностью сложность социального конфликта. Со времен Зиммеля и Вебера существует такая точка зрения, что всевозрастающему числу теорий конфликтов все пути к отступлению отрезаны и им остается только утверждать, что конфликты для общества, во-первых, неизбежны и неминуемы, и, во-вторых, именно поэтому позитивны. Впоследствии в своих теориях конфликта Л. Козер сосредоточится на втором пункте, а Ральф Дарендорф – на первом. Обе эти теории подчеркивают взаимосвязь между социальными переменами и социальными конфликтами.

Следующие два направления складывались благодаря их определенным тематическим позициям. Одно из них – феминистическая теория конфликтов, объясняющая причины социального конфликта между полами, а другое – теория международных или интернациональных конфликтов, создающая множество теоретических предложений из-за возрастающего значения благоприятного разрешения проблем такого рода. В настоящий момент важно добавить о ренессансе теории конфликта внутри общественно-теоретической дискуссии между критической теорией, представленной Юргеном Хабермасом, и теорией системы Никласа Лумана, находящихся в состоянии конфронтации с актуальными аргументациями конфликтно-теоретического направления.

От этих всех, как всегда, четко дифференцированных позиций отделились теории, которые, собственно, лучше было бы отнести, исходя из вышеизложенных дефиниций, к моделям и аргументациям, а не к собственно теориям. Речь идет о так называемых аналитических теориях конфликта, таких как теория игр и теория принятия решений, которые могут быть интегрированы, включены в другие теории конфликта в качестве разъясняющих категорий58, и которые часто (в случаях прикладного исследования конфликта) используются для изготовления некоего подспорья, то есть дополнения, ключей решения и пр.

К этому следует добавить, что теория конфликта, как ни одна другая из широкого спектра разных теорий, оказала и оказывает влияние на политическое развитие, на принятие решений – будь то локализация прежде лишь анализируемых конфликтов или применение ее с целью погашения конфликта. Это дает надежду на давно и страстно ожидаемое мирное решение проблем.

Исходя из этого, каждая теория, разумеется, является настолько практической, насколько она важна и актуальна, насколько она целесообразна и насколько она содействует тому, чтобы общественность обратила внимание на конфликт. Вероятно, именно она способна помочь вообще этот конфликт устранить.

Созидание теорий – это одновременно и созидание новой социальной реальности59, а, следовательно, и ее изменение. Именно на примере теорий конфликтов есть возможность понаблюдать, что, собственно, и так очевидно, а именно: конфликты – главная составляющая межчеловеческих отношений.

Теория классового конфликта. Если критическое исследование мира можно рассматривать как ответ на политический реализм в области теорий интернациональной политики, то теорию зависимости и теорию мировых систем – как реакцию на теории модернизации, реакцию, которая, в свою очередь, рассматривает структуру интернациональных отношений, прежде всего основываясь на различных уровнях развития наций и регионов. Исходя из этого, представляется, что интернациональные конфликты возникают на основе различий их развития или фазы их модернизации. Хотя непримиримо оппонирующая теория зависимости прибегает также к прежним приемам сравнения и различения развития (развитости) и недоразвитости, но только при помощи концепции провозглашения, которая смогла бы декларировать экономическую зависимость одного государства от другого. Вопреки идеалистической концепции культуры, теория зависимости обрекает теорию модернизации на возвращение к марксистско-ориентированному анализу социальных конфликтов, в которых она усматривает структуру классового, общественного антагонизма между буржуазией и пролетариатом и в рамках мировых понятий реконструирует ее до противостояния интересов центра и периферии. Так же как и критическое исследование мира, теория зависимости и теория мировых систем исходят из некой ассиметричной иерархической структуры международного сообщества, основы которого базируются на экономической зависимости периферии от центра, то есть зависимости, которая для периферийных государств не является и не представляется не только частично насущной, но даже и сколько-нибудь необходимой60.

Итак, для того чтобы возможно было понять интернациональные отношения, которые на основании теории зависимости строятся, структурируются главным образом на основе антагонистических позиций центра и периферии, необходимо обратиться к анализу процесса обобществления.

Однако в этом случае необходимо брать в расчет различия между экономическим и политическим обобществлением государств или иных действующих «лиц» и фигур на политической арене. В то время как политическое обобществление утверждает интеграцию государств, основываясь на некоем формальном правовом равноправии, которое покоится на обоюдном и принципиальном признании государствами территориального суверенитета, экономическое интернациональное обобществление (например, передача экономики в собственность народа) обосновывает неравенство между государствами и регионами. Далее репродукцию капиталистического мирового строя гарантируют три функциональных признака. По мнению Иммануила Валерстайна, капиталистический мировой порядок состоит из мировой экономики и системы государств. Капитализм развивает прежде всего внутреннюю динамику, которая делает всестороннюю репродукцию не только возможной, но и – в силу исторически сложившейся беспримерной экспансии и натиска – характерной чертой этого строя, не только обозначающей, но и подчеркивающей его особенности. Сложившаяся в Европе система нового типа шагает все дальше и дальше по миру, разумеется, меняя его, оказывая на него всестороннее влияние, придавая ему самые разнообразные формы. Капитализм, по Валлерстайну, – это социальный строй, общественная система, в которой «те, кто действуют по тем самым капиталистическим правилам, будут иметь влияние на дальнейший процесс. Таким образом, они смогут создать условия, в которых остальные будут вынуждены либо приспособиться к установленным нормам, либо довольствоваться своим положением аутсайдеров, неся убытки. Это та самая система, в которой так называемая значимость вышеуказанных правил (закон о системе ценностей) становится все более и более недосягаемой. Это система, в которой исполнители этих правил делаются все более неуступчивыми. Это строй, в котором проникновение системы ценностей в социальные структуры будет все более глубоким, даже если общественная оппозиция открыто выступает против этих правил и становится все более организованной»61.

56

В данном тексте приведены не все критерии, а только лишь те, которые мы выбрали в порядке надобности.

57

Giesen B. Die Konflikttheorie // Moderne Theorien der Soziologie / Hrsg. von G. Endruweit. Stuttgart, 1993. S. 90. Конфликт между двумя индивидуумами уже доказывает наличие между ними отношений, так как именно спор заставляет их занимать по отношению друг к другу какую-то позицию.

58

Об отличиях аналитических и синтетических теорий см. у Вернера фон дер Ое: Ohe W., von der. Konflikt // Frieden. Ein Handwörterbuch / Hrsg. von E. Lippert, G. Wachtier. Opladen, 1988. S. 216–229.

59

Hülsma