Страница 9 из 29
Коршунов думал, как бы лучше его поставить на ноги. Понятно, конечно, было, что идти тот сам не сможет. Он даже говорить сейчас не мог, однако по мутному взгляду было заметно, что он хоть благодарен, но стыдится своей беспомощности.
Рома сам был не спортивного телосложения, но незнакомца нести на руках ему было не слишком трудно: тот исхудал едва ли не до того состояния, которое люди называют анорексией. Однако со временем идти становилось всё сложнее, и каждый последующий метр пути казался длиннее. Роман либо себя переоценил, либо действительно ушел слишком далеко. Лиза же была сама у себя на уме. Она вела себя тихо, но то шла позади, то вырывалась вперёд, убегая время от времени вперед и заставляя Рому волноваться.
Оказавшись уже на виду у остальных, Коршунов не смог сказать, что все были довольны подобной находке. Фатиме было по большей части всё равно, кто этот человек, но ей было его жаль. Сергей отнёсся к незнакомцу с опаской. Константин скорее побаивался Романа, чем бедолагу, которого он нёс, в вот Марина замерла. На лице её застыли одновременно и страх, и ужас, и какой-то непередаваемый восторг.
Коршунов едва донёс бедолагу до своей машины, стоявшей уже на новом колесе, и уложил его на заднее сидение. Марина стояла всё это время как вкопанная, и лишь когда Роман отошёл, она осмелилась приблизиться.
— Саша? — робко спросила она у незнакомца.
Тот открыл глаза и, шурша волосами о сидение, повернул голову на звук. Он бы кивнул, да не мог.
— Боже… — продолжала она, прикрыв рот рукой. — Как?..
Сомнений в том, что это был её любимый Сашенька, у Марины не осталось. Не имеет смысла описывать, как тяжело ей было уходить в другую машину и как легко далось остальным решение помочь мужчине. Последующие полтора часа казались женщине самыми сложными в её жизни, ведь в её голове постепенно образовывалась самая настоящая каша, да ещё и с комочками, ведь она отчётливо помнила, как видела Александра в менее человечной форме. Один только Рома, сидя за рулём и вспоминая историю Марины, думал о том, что и у незнакомца могли быть способности. Если Коршунов может оживлять мертвецов и манипулировать ими, то почему Александр не может сам становиться одним из них на какое-то время?
Дорога постепенно сужалась, и из-за брошенных машин ехать становилось всё труднее. Наконец было принято решение свернуть на грунтовку. Константин, всё это время наблюдая за переживаниями Марины (у женщины буквально на лице всё было написано), заволновался и сам. Причиной этому было ранее неведомое ему чувство, именуемое ревностью.
Мужчина уже ловил себя ранее на мысли, что Марина ему симпатична. Он пытался флиртовать с ней, заигрывал как мог. А женщина, в принципе, была и не против. Особенно им удалось сблизиться во время попытки счесть Романа недругом. Однако Марине теперь стыдно было от проявленной слабости. Константин же видел в этом повод для гордости несмотря на то, что никакими интимными отношениями даже и не пахло.
Остановиться пришлось у старого заброшенного мотеля. Уже издали было заметно, что в здании кто-то есть, а также то, что персона эта, если судить по поведению, не принадлежала к числу живых. Здание было двухэтажным, сверху по форме напоминало букву «г», наклонённую вправо. Меньшее крыло («шапочка» буквы) включало в себя зону приёма гостей и совсем крохотный магазинчик на первом этаже, на втором — всего один номер. Большее крыло почти всё состояло из номеров (на каждом этаже их было по три), а также подсобного помещения. В единственном светлом окне чётко видны были очертания вышеописанного существа.
Первым в здание вошёл Константин, следом направлялись Марина и Сергей. Дверь мужчина открывал медленно, чтобы не отвлекать зараженного, но пресловутый скрип их быстро сдал. Сергей, вооруженный ломом, кинул своё оружие в труп, сломав ему челюсть. Зомбированный жалобно завыл, а Марина, прищуривая один глаз, никак не могла прицелиться из отнятого Романом не так давно пистолета.
Тем временем, Лиза перебралась в автомобиль к Фатиме и Роману, ведь из-за новичка в их составе ей пришлось переместиться в другую машину. Присев на место Фатимы, вышедшей наружу размяться, девочка заволновалась. Она встала на коленки на сидении, обернувшись и опираясь на спинку, и едва ли не завопила. Александр явно был чуть менее живым, чем в момент обнаружения. Рома, наблюдая за реакцией Горевой, обернулся и сам. На лице его появилась улыбка, отражавшая жутковатую смесь гордости и легкого безумия. Новый товарищ что-то неразборчиво бубнил себе под нос, неуклюже пытаясь встать. Резко раздался выстрел. На какое-то время его попытки унялись, но после он продолжил в новом, более резвом темпе. Рома лишь наблюдал, а Лиза всё сильнее волновалась.
— Внутри есть кто-то, я не чувствую его — она обратилась к Коршунову, рассматривая нового попутчика. — Они либо промахнулись, либо не всех нашли.
— Либо зря стреляли, — дополнил Рома.
Фатима ничего не видела и не слышала относительно Александра, ведь сочла нужным пойти вслед за остальными. Но скоро они, встретив девушку на полпути, вернулись в полном составе. Марина просто сияла от восторга, а оба представителя мужского пола, волочась следом, казались темнее грозовой тучи.
Однако, приблизившись к машине, они поменялись ролями. Если Сергей так и оставался человеком с самым недовольным в мире лицом, то Константин ухмылялся. А Марина впала в ужас. Она, увидев своего Сашеньку, хотела подойти ближе к нему, но увидев, что с ним стало, испугалась. Константин, воспользовавшись случаем, отобрал пистолет у женщины, после чего прицелился.
— Зачем нам зомбированный?
— Не стреляй, — Марина едва ли не сорвалась на крик.
Сергей косо посмотрел на женщину, после чего перевёл взгляд на Романа, понимая, что роль неформального лидера отведена ему.
— Не стреляй, — Коршунов подвелся на ноги и попытался по-хорошему забрать у мужчины пистолет, за что хорошенько получил в челюсть.
========== Глава 5. Предательский звон ==========
Ночь стояла на удивление прекрасная. Небо больше походило на пёстрый мягкий плед, было относительно тихо. Они оба сидели на краю крыши какой-то многоэтажки, которая не так давно была самым обычным жилым домом. Внизу толкалась настоящая толпа.
— Ты говорила, что у тебя не было до меня мужчины, — Роман с едва заметной улыбкой смотрел на девушку. — Но ведь ты не была девочкой.
— Потому что мой первый и единственный партнёр был женского пола, — честно ответила Фатима. — Да и какое это сейчас имеет значение?
Девушка, улыбнувшись в ответ, подвелась на ноги. Она не знала даже, что страшнее — упасть вниз сейчас или быть разорванной на куски всеми теми мёртвыми, что ломились в дверь, ведущую на чердак и крышу.
Двумя днями ранее
Рома недовольно скривился. Проведя рукой по асфальту, он взял камень, который метко кинул в лицо Константину. К счастью, мужчина выстрелить не успел. Он с непередаваемой злобой посмотрел на Коршунова, после чего попытался прицелиться в него. Сергей, державший до всего этого в руках топор, обухом ударил Широкова по затылку.
— Сам виноват, — констатировал юноша, после чего подал руку Роману.
Коршунов встал на ноги, после чего кивнул товарищу в знак благодарности. Все так и стояли в стороне, когда молодой человек сначала переступил через Константина, а после приблизился к Александру. Как зомбированный он был только повадками. Возможно, сменился оттенок глаз — к этому Роман не присматривался, но было явно видно, что само глазное яблоко порозовело.
Коршунов забрал пистолет у Константина. Он осторожно отстегнул от ремня безопасности зомбированного… И ничего не произошло. Александр как сидел на месте, так и продолжал сидеть. Остальные сделали по несколько шагов назад. Молчание нависло на несколько минут, а прервалось оно ровно в тот момент, когда новый член экипажа потерял сознание.
Нет смысла описывать, как Александра сначала донесли до номера и уложили на кровать, а после Марина крутилась вокруг него. Белова пребывала в непонятном чувстве — это было и волнение, и страх, и опустошенность одновременно. Рома был на подстраховке, и то, скорее из любопытства. Вооружённый топором Сергей присматривал за самым буйным — за Широковым. Фатима пыталась помочь всем — бегала от одного к другому, от номеров до машины. Лиза, как и всегда, старалась быть беззаботным ребёнком.