Приди и победи

— Слушайте, а я помню такой случай, в газетах писали, — снова встрял в монолог Инги Олег. — Уже когда в здании работал Центр ИЗО, был то ли праздник какой-то, то ли выставку открывали. Лето, жара стояла неимоверная, а стендами для развески картин загородили все окна. На торжественное открытие еще и гостей согнали немерено. И вот выступает женский хор, и вдруг одна из певиц падает в обморок, как подкошенная! Тогда объяснили все спертым воздухом и жарой, но сама певичка, очнувшись, все твердила про девушку-призрака.

— Подтверждаю, такой случай имел место быть, — согласилась Инга. — И он далеко не единственный. До революции в “доме с привидениями” размещались различные конторы: приказ общественного призрения, банк, магазины. Даже штаб двенадцатого Великолуцкого полка, участвовавший в войне с Турцией в конце восьмидесятых годов 19 века, успел поквартировать. Уже в советское время здесь были и радиоузел, и переговорный пункт, контора с затейливым названием “Облремстройтрест”, проектно-конструкторское бюро, инспекция по охране рыбы, и, наконец, мастерские художников. Ну и уже в российские годы здание отдали под Владимирский Центр изобразительного искусства. И сегодня здесь проходят различные художественные выставки. Я была несколько раз. Особенно мне Владимир Рузин, наш местный

художник, нравится.

— Так все же, — попытался подытожить Бестужев. — Традиция называть здание “домом с привидениями” пошла от чего? От призрака умершей губернаторской жены? Или от сквозняков после перестройки?

— Есть и третья версия, — усмехнулась Инга. — В двадцатые годы прошлого века в нашей газете “Призыв”, не так давно почившей в бозе, опубликовали фельетон, высмеивающий работу советских служащих. Автор описывал свои похождения по этажам этого немаленького здания. Он обращался в конторы, во множестве разбросанные по дому, но в ответ получал лишь безразличие. Сотрудники оставались безучастными и мелькали мимо него, словно призраки. Заголовок фельетона таким и был — “Дом с привидениями”.

— Я так и знал, что любую мистику можно объяснить просто и по научному, — поднял вверх указательный палец Олег. — Кто-то брякнул, а название-то и прижилось.

— Может, оно так, а, может, и нет, — не унималась Инга. — Все-таки главной версией считается смерть жены губернатора Долгорукова, которая так рано умерла, и чей дух, по легенде, до сих пор не может найти своего упокоения.

А, может быть, все еще таинственнее. Чтобы разобраться в последней на сегодня версии мне пришлось серьезно покопаться в файлах и архивах. Я даже запросила сканы некоторых неоцифрованных документов. Так вот, есть теория, что дом номер двадцать четыре по Большой Московской построен на месте старого кладбища. И негативная энергия, собранная здесь за столетия, мешает нынеживущим спокойно жить и работать.

— Столетия? Кладбище настолько старое? — спросил Бестужев.

— Да что столетия. Тысячелетия.

— Владимир, конечно, город древний, но не настолько. Даже если и предположить, что несколько тысяч лет назад здесь жили люди, вряд ли они хоронили своих близких в одном месте да еще и при помощи ритуалов.

— И тем не менее. Давным-давно на Земле жил великий герой, одержавший много славных побед. В мировом эпосе он запомнился еще и тем, что стал прародителем армянского народа. Имя ему — Айк Наапет.

При упоминании этого имени Бестужев вздрогнул. Это имя он слышал из уст Исы Джавадова как минимум дважды.

— По легенде, в конце жизни он искал место, пронизанное энергией, способное дать последний приют телу и духу его самого и его генералов. В своих поисках он дошел до наших земель. И именно здесь находится его могила.

— Или то, что он очень хотел спрятать от посторонних глаз под видом своего захоронения, — задумчиво сказал Бестужев.

— В смысле? — заинтересовался Олег.

— В древности такие кладбища, на которых были похоронены товарищи калибра Наапета, внушали страх и уважение другим людям. Считалось, что дух великих царей, воинов или шаманов охраняет эти места, и лучше обходить их стороной. А иначе — можно и голову сложить. И если предположить, что первый армянин решил схоронить на этом кладбище не только свое тело, но и свою тайну, то лучшего места было и не найти.

— И что же это за тайна? Колесница с золотом? Инопланетный корабль? Или, например… — Олег замолк, пораженный догадкой. Он ведь тоже вместе с капитаном читал письмо зороастрийца на Козловом валу.

— Клетка. С запертым в ней чудовищем, — закончил за него Бестужев. Пораженные, они смотрели друг на друга широко раскрытыми глазами. Тишину разорвала Инга:

— Я одна тут ничего не понимаю?

Опера, перебивая друг друга, рассказали ей о письме Джавадова.

— Так вы считаете, что у нас под домом с привидениями заключенный под стражу сидит сам Сатана? — у Инги глаза полезли на лоб. — А вы вообще — нормальные?

— А то, что у нас тут происходит в последние недели, — нормально? — парировал Олег.

— Поверить не могу, — вскочила на ноги хакерша. — У нас тут Пасха на носу, главный, блин, религиозный праздник в стране. Все адекватные люди куличи пекут да яйца красят. А мы тут сидим и на полном серьезе размышляем о том, что во Владимире под домом сидит спрятанный от посторонних глаз Дьявол.

— Инга, успокойся, — Бестужев встал и подошел к ней ближе. — Во-первых, Пасха в этом году точно минует наш город: все, кто мог, уехал и празднует в нормальных условиях, а тот, кто остался, в лучшем случае проведет этот день за семейным столом и запертыми дверьми. А во-вторых, не пытайся меня убедить, что за один миг ты превратилась из прожженной атеистки в истинно верующую христианку.

— Да тут не то что в истинно верующую превратишься, тут о монастыре на полном серьезе задумаешься, — проворчала Инга.

В этот момент дверь распахнулась, и в кабинет вплыл Хачериди.

— Что за шум, а драки нет? — вместо приветствия проголосил он. — Есть что-то, чего не знаю я?

Трое сотрудников отдела Q переглянулись. Чтобы не совершить лишних ошибок, общение с греком Бестужев решил взять на себя:

— Есть подозрения, Лозелло Парисович, что наш неуловимый Мистер Х каким-то образом связан с одним из зданий на Большой Московской, более известным в народе как “дом с привидениями”.

— Думаете, прячется там?

— Вполне возможно.

— Хорошо, капитан. Отправляйтесь тогда на разведку. Мы сейчас в таком положении, что нужно проверять любые версии, даже если они связаны с привидениями.

— Я понял, займусь этим сегодня.

— Отлично. Остальным — держать ухо востро. Чувствую я, что наш маньяк объявится. Если его действия действительно связаны с сатанизмом, то Пасха для него — что красная тряпка для быка.

— Есть держать ухо востро, — шутовски отдал честь Олег.

Хачериди посмотрел на него с сомнением, но решил не обращать внимание.

— Ладно, я — к Булдакову, посидим-покумекаем, как нам жить дальше. Выйдя из кабинета, грек вынул телефон и набрал номер. Гудки шли очень долго, пока, наконец, на том конце не взяли трубку.

— Мессир, я дико извиняюсь, что выхожу по открытой связи, — затараторил Хачериди, — но время для соблюдения конспирации уже прошло. Наш объект полностью готов. Представляете, он сам каким-то образом вышел на “дом с привидениями”. Поразительно. Я отправил его туда — вроде как на разведку. Будем надеяться, что оттуда он уже и не выйдет… Да, мессир, конечно… План Б у меня тоже есть. Если наш объект вдруг отклонится от маршрута, то я обязательно его поправлю. Для этого все подготовлено… Слушаюсь, мессир. Мне осталось здесь решить одну небольшую проблемку с начальником РОВД. Недоверчивый попался. Не стал действовать по сценарию, который ему подсунули, засомневался, видите ли. Ну ничего, я все решу, мессир. У нас все идет по плану… Понял, на связь выйду, когда все начнется.

Хачериди нажал “отбой”, постоял несколько секунд в раздумьях, но вскоре, смахнув задумчивость, отправился наверх — во владения Булдакова. Перед кабинетом полковника он остановился. Дверь была слегка приоткрыта, из-за нее раздавался разговор на повышенных тонах. На цыпочках подойдя ближе, он, затаив дыхание, прислушался. Разговаривали двое. В первом Хачериди узнал хозяина кабинета, во втором — капитана Смирнова.