Приди и победи

— Полковник Булдаков, — усмехаясь, начал Бестужев, — разрешить доложить.

— Все, отставить субординацию, отпустило уже, — проворчал шеф. — Садись давай, — он указал на стул. — Докладывать тебе нечего, всю оперативную информацию я уже и без тебя знаю. Ты со мной своими мыслям и идеями поделись. А то черт знает что происходит в нашем городе. Дичь какая-то, блин. Сезон охоты на бандитов всех мастей открыт. И все это безобразие, главное, происходит в моем районе. Ну как так-то?

Бестужев честно поделился ходом своих мыслей. И задал полковнику те же самые вопросы, что задавал и себе по дороге в РОВД. Как и ожидалось, ответов на них у Булдакова не было.

— И что делать дальше? — почти жалобно спросил Булдаков.

— Копать, Егорыч, копать не жалея сил.

— Ну ты, главное, себе могилу не выкопай, — проворчал шеф. — Ладно, иди работай. И сразу же докладывай обо всем, что там у тебя происходит. Не хочу новости от генерала получать.

Бестужев спустился к себе в кабинет. Перед самой дверью завибрировал телефон. Капитан посмотрел на экран и встал как вкопанный. Это была смс от Леры. Черт, а ведь за работой он о ней почти совсем не вспоминал. А пришло сообщение — и спрятанная где-то глубоко внутри ноющая боль заскребла с новой силой. Бестужев открыл сообщение: “Привет. Надеюсь, у тебя все хорошо, а то несколько раз не могла до тебя дозвониться. Надеюсь, замки еще не сменил? Я забегу сегодня домой, забыла кое-какие вещички. Чмоки”. И в конце — глупый смайлик.

“Забегу домой” — а ведь она до сих пор воспринимает их квартиру как собственный дом. Почему-то от этого “домой” было особенно больно. Бестужев раз за разом перечитывал смску. Надо что-то ответить. Пальцы сами набрали “Прости меня за все и возвращайся”. Капитан быстро стер текст. “Конечно, заходи и помни, что здесь тебе всегда рады” — тоже в корзину. В итоге Лере полетел третий вариант: лаконичное “ОК”. На большее он пока был не способен…

В кабинете Олег с Ингой громко спорили. Увидев шефа, оба бросились к нему и, перебивая друг друга, пытались до него докричаться. Бестужев приказал себе забыть о Лере и попытался успокоить подчиненных.

— Что за шум, а драки нет? — перекрикивая спорщиков, он развел их по обе стороны от себя. Развести получилось, утихомирить нет. Пришлось рявкнуть: — МОЛЧАТЬ!!!

Это действие возымело.

— Инга, давай ты. Четко и по существу: что тут происходит?

— Шеф, мы обсуждали ваш вчерашний визит в БАР, — она сделала ударение на последнем слове, метнула взгляд на Олега и быстро продолжила, — и в процессе разговора мы заспорили о разнице между баром и пабом. Сей низкоинтеллектуальный лейтенант считает, что это одно и то же, я же утверждаю, что разница имеется, и разница существенная. Мы ждем вашего вердикта.

— Лучше бы делом занялись, — проворчал Бестужев. — Ладно, чтобы поставить все точки над “i”, скажу, что права Инга. Подробности нужны?

— А как же, — не унимался Олег. — Прошу предоставить соответствующие аргументы.

— Хорошо. Для понимания: буквально слово “бар” означает некую длиннющую плоскую поверхность, которая отделяет самого бармена от многочисленных посетителей. То есть этот прилавок служит своеобразным БАРьером. Первые бары появились в кафешках за океаном. Ну а потом так стали называть не только длинную стойку, но и все заведение.

— Кафешки? — удивилась Инга.

— Ну это я утрирую, конечно. Барные стойки появились еще на Диком Западе довольно давно. Ну вы же все видели в вестернах салуны, где бармены разливали виски и ловкими движениями заставляли стопки скользить по длинному прилавку.

— А потом приходил злой парень, перехватывал виски, выпивал, и все заканчивалось дуэлью на револьверах.

— Ну как-то так. Кстати, впоследствии появилось еще одно понятие “задний бар” — это полка позади бармена, уставленная бутылками с алкоголем и бокалами. Это обязательные декорации уже гангстерских американских фильмов.

Ну а в свое время на Британских островах появились так называемые “пабы”. Это сокращенное название от словосочетания “public house”. Причем это не тот публичный дом, о котором вы подумали. Самый близкий перевод “публичный ресторан”. Это место, где можно было не только выпить, но и закусить. При этом внутри паба вполне мог быть и бар, то есть барная стойка или полка с бутылками.

— Запутался, — честно признался Олег.

— Раз не разобрался, не стоит выносить свои знания на всеобщее обозрение. Ведь вполне возможно, владельцы того или иного заведения могут обидеться на то, что ты называешь их место пабом, несмотря на то, что это бар, и наоборот.

— Шеф, — через паузу спросила Инга. — Так вы вчера ходили в бар или в паб?

— А вы, на основании вышесказанного, сами определить не можете?

— Могу, это был паб, — выпалил Олег. — Он же ирландский, соответственно, из Великобритании. Значит паб.

— Ну уж нет, — завизжала Инга, — там есть барная стойка, там продают любой алкоголь. Значит это бар.

Бестужев закатил глаза. Из этого безумного круговорота его вытащил телефонный звонок. Это был Стрельцов. Пора было возвращаться к делу.

— Серафимыч, приветствую. Что там у тебя?

— Саша, я готов пообщаться по поводу нашего итальянского синьора. Уделишь мне минут пятнадцать своего драгоценного времени? — и, не дожидаясь ответа, доктор начал доклад. — Смотри…

Бестужев посмотрел в сторону спорящих Олега с Ингой и, вставая, прервал Стрельцова:

— Не надо по телефону, через полчаса буду у тебя.

В “пещере” Стрельцова со вчерашнего дня ничего не изменилось. Вот только вместо сальвадорского муравья на металлическом столе лежал итальянец Луиджи Гуэрра. Скальп был снят, грудина раскрыта, внутренние органы, взвешенные, лежали в сторонке — все, как по учебнику.

— Ну что скажешь, Серафимыч?

— Скажу, что моя интуиция меня в очередной раз не подвела, — удовлетворенно сообщил доктор. — Причина смерти синьора Гуэрры аналогична предыдущему инциденту. Иными словами, оба пациента скончались от потери крови. Как и в предыдущем случае нашего итальянца прибили к кресту, а потом выкачали кровь. К месту установления креста наш пациент прибыл уже мертвым.

— Что скажешь о теле?

— Скажу, что, в отличие от ведущего спортивный образ жизни сальвадорца, синьор Гуэрра любил брать от жизни если не все, то многое. Внутренние органы показывают, что спиртным побаловаться он был не дурак, регулярно курил, правда, не дешевый табак. Хотя в целом состояние органов соответствует реальному возрасту синьора Гуэрры — конец шестого десятка. Могу добавить, что он регулярно ходил на массаж, любил всевозможные косметические процедуры. В общем, ухоженный такой синьор, на себе не экономил.

— Что еще?

— Да в целом, ничем не примечательный товарищ. Если не принимать в расчет, от чего он умер, я бы и внимания на него не обратил. Милый такой старичок. Даже не верится, что мировые революции и убийства политиков — дела его рук.

— А ты откуда об этом знаешь? — удивился Бестужев. — Это же закрытая информация.

— Эх, ты, Саша, сколько лет работаем вместе, а ты так до сих пор и не понял — под моим ножом все тайны раскрываются.

— Ох, витиевато баешь, Серафимыч. Кто же тебе информацию сливает? Надо бы разобраться.

— Ты, Саша, не бузи, я тебе еще не все рассказал, — поспешил свернуть со скользкой темы Стрельцов. — Как и у предыдущей жертвы, на теле синьора Гуэрры имеется ряд татуировочек. В целом ничего серьезного, в основном, популярные среди итальянцев голые тети, клинки-пистолеты. Но на два момента тебе явно стоит обратить внимание.

Бестужев подошел ближе.

— Смотри: на плече изображен меч. Ничего не напоминает?

Тату меча было идеальным: от гарды до самого острия. Татуировка была длинной — изображение шло от плеча до самой кисти.

— Это такой же шедевр, как и лук со стрелами у Ганадора, — сказал Бестужев.

— Вот-вот. Я бы даже рискнул предположить, что их набивал один мастер.

— Серафимыч, даже если это совпадение, то это очень странное совпадение. Моя жизненная практика советует держаться подальше от таких.