Страница 6 из 11
3. Вина и ее формы
Вина как обязательный компонент административного правонарушения представляет собой упречное с позиций закона психическое (интеллектуально-волевое) отношение лица к совершаемому им противоправному деянию, предполагаемым вредным последствиям и другим обстоятельствам, входящим в объективную сторону конкретного состава. Традиционно в науке и законодательстве выделяются две формы вины: умысел и неосторожность.
Однако с установлением форм вины на практике существует определенная проблема, порожденная известной нечеткостью их законодательного определения. В соответствии с частью 1 статьи 2.2 КоАП РФ административное правонарушение «признается совершенным умышленно, если лицо, его совершившее, сознавало противоправный характер своего действия (бездействия), предвидело его вредные последствия и желало или сознательно допускало их либо относилось к ним безразлично». Часть 2 той же статьи признает административное правонарушение совершенным по неосторожности, «если лицо, его совершившее, предвидело возможность наступления вредных последствий своего действия (бездействия), но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение таких последствий либо не предвидело возможности наступления таких последствий, хотя должно и могло их предвидеть».
Нетрудно заметить, что согласно приведенным формулировкам решающим критерием разграничения форм вины, а далее и видов внутри каждой формы (прямой и косвенный умысел, самонадеянность и небрежность) служит отношение лица к возможным вредным последствиям своего поведения. Что же касается отношения к противоправному деянию, то его описание применительно к неосторожности законодателем вообще опущено. Между тем такие последствия, а следовательно, и субъективное отношение к их наступлению имеют значение для квалификации только правонарушений, соответствующих материальным составам. В формальном же составе они находятся за его рамками, а по факту могут вообще не наступить, никак не влияя на юридическую оценку содеянного и назначение наказания. В то же время напомним, что как раз к формальным относится подавляющее большинство составов административных правонарушений в области дорожного движения.
В юридической науке предложены разные варианты разрешения данной проблемы. Автору этих строк ближе точка зрения, согласно которой в формальных составах вина и ее форма определяются исходя из психического отношения лица к только совершаемому им противоправному деянию. При этом умысел выражается в сознании лицом противоправного характера своего действия (бездействия), а неосторожность в том, что оно не сознавало этот характер, хотя могло и должно было сознавать.
Замечу, что предложенный подход хотя и несколько расширяет формулировки статьи 2.2 КоАП РФ, принципиально им не противоречит. Но как раз он позволяет без натяжек и вполне корректно оценивать субъективную сторону каждого административного правонарушения в области дорожного движения.
Первый вопрос, подлежащий разрешению при осуществлении такой оценки, состоит в том, сознавало ли лицо фактическую сторону своего деяния, то есть то, что оно совершало определенное действие (бездействие): обгон, проезд перекрестка, разворот или любой другой водительский маневр. Применительно к рассматриваемой теме вопрос этот можно перефразировать: находился ли водитель в сознании (состоянии бодрствования), когда совершал данное деяние. Отрицательный ответ на него исключает умышленную вину за потерю управления транспортным средством и опасный маневр, допущенный в бессознательном состоянии (в процессе сна), хотя доведение себя до подобного состояния путем, например, употребления алкогольных напитков, может образовывать самостоятельный состав умышленного правонарушения.
Вместе с тем положительный ответ на поставленный выше вопрос сам по себе еще не предрешает оценку формы вины. Человек может сознавать фактическую сторону своего поступка, но заблуждаться относительно его юридической стороны. Иначе говоря, наличие умысла должно найти подтверждение в сознании лицом противоправного характера совершаемого действия (бездействия). При этом речь не идет о точной правовой квалификации содеянного. Для констатации сознания противоправности достаточно установить, что в конкретных дорожных условиях водитель понимал запрещенность, наказуемость (безотносительно к виду и размеру наказания), общественную опасность или хотя бы моральную упречность совершаемого маневра или иного деяния. Если такого понимания не было или оно не доказано, умысел отсутствует, и речь можно вести лишь о неосторожности.
Последняя в формальных составах правонарушений имеет место при наличии двух непременных условий: а) лицо в данной конкретной ситуации могло сознавать противоправный характер своего действия (бездействия); б) оно должно было это сознавать. Отсутствие хотя бы одного из них исключает неосторожность, а значит, и вину как таковую.
Возможность человека сознавать определяется физическими и психическими факторами.
Первые связаны с обстановкой происшедшего и в совокупности позволяют (или, напротив, не позволяют) лицу правильно в ней сориентироваться и принять адекватное решение. Видимость, погода, состояние дорожного покрытия, наличие разметки и ее различимость, рельеф местности – эти и другие конкретные условия нужно учитывать для ответа на вопрос: была ли у водителя в конкретных обстоятельствах физическая возможность осознать характер своих действий и не допустить совершения правонарушения.
При этом следует помнить, что невнимательность – родная сестра неосторожности. Если установлено, что водитель по рассеянности или небрежности не заметил дорожный знак и нарушил его требование, неосторожная вина налицо. Но когда доказано, что такой знак нельзя было заметить в силу определенных причин (был закрыт листвой, стоящим автомобилем и т. п.), а другие факторы, подтверждающие противоправность маневра (соответствующая разметка, характер местности), отсутствовали, то в таком случае есть все основания для признания водителя невиновным.
Изучение второй группы факторов позволяет ответить на вопрос: была ли у лица психическая возможность правильно оценить свое поведение и не допустить совершения правонарушения. Для нас здесь существенно то, что подобная возможность должна определяться не на момент совершения конкретного противоправного маневра, а в отношении ко всему процессу управления транспортным средством. Так, водитель, уснувший за рулем и выехавший на полосу встречного движения, не освобождается от ответственности, если установлено, что он мог оценить состояние своего организма до начала или в ходе управления автомобилем. Бывает ситуация, когда транспортное средство выходит из-под водительского контроля под воздействием обстоятельств непреодолимой силы (например, стихийного бедствия). Здесь решающее значение имеет, были ли известны эти обстоятельства водителю до начала движения или возникли после. В первом случае в его действиях есть неосторожная вина, во втором он подлежит освобождению от ответственности за отсутствием состава административного правонарушения.
Наряду с возможностью у лица, действующего по неосторожности, должна быть обязанность сознавать противоправный характер своего деяния. У водителей и других участников дорожного движения она обусловлена общим требованием знания ПДД (ОПДЭ) и умения вести себя в различных дорожных ситуациях. Между тем на практике встречаются случаи, когда водитель не должен сознавать характер своего деяния и предвидеть возможность наступления вредных последствий. В частности, лицо, управляющее транспортным средством, не обязано в своих маневрах «закладываться» на противоправность действий других участников дорожного движения. Водителю, ехавшему с допустимой скоростью, нельзя ставить в вину, что он не предвидел грубой неосторожности бросившегося под колеса в неположенном для перехода месте пешехода. Если водитель первым включил сигнал поворота для обгона или поворота налево, то он не должен отвечать за столкновение с автомобилем, выскочившим из-за спины на встречную полосу в нарушение ПДД. Хотя в том и другом случае не исключена была возможность предотвратить ДТП, которой грамотный и опытный водитель не преминул бы воспользоваться, но вина отсутствует вследствие недопустимости возложения на него ответственности за неправомерные действия третьих лиц.