Цитадель тайны

Когда все ящики были унесены, ребята под руководством Лилин занесли матрацы и тут же без сил повалились на них. Девушка тем временем, откапав в одном из огромныхрезных шкафов в гостиной объемный полосатый тюк, завязки которого были усыпаны многочисленными крепкими узлами, глубоко вздохнула и опустилась рядом на колени. Бормоча под нос проклятия, она упорно развязывала их, а Йоми, улыбаясь до ушей, гадал, сколько у нее на это уйдет времени.

Уно и Амэ, тяжело дыша, лежали рядом с Йоми без движения, видимо перетаскивание коробок со стройматериалами оказалось не такой уж и простой работой. Впрочем, они и так каждую свободную минуту старались улечься на что-нибудь горизонтальное и мягкое, и желательно жуя при этом что-нибудь вкусненькое. Съестное они таскали с кухни, а Лилин делала вид, что не замечает этого. Самодельные конфеты и мармелад из ягод, соленый сухарики и крекер, орешки в меду и многоедругое. Все исчезало с обеденного стола за считанные минуты, а заботливая хозяюшка как будто между делом ставила очередную банку или коробку, заполненную до краев.

А Йоми сидел, и наблюдал за Лилин. Он специально сел так, чтобы видеть ее. Он ею любовался, получая удовольствие куда большее, чем несколько часов назад от вкусногоплотного обеда, поистине сытного впервые за долгое время. Любовался, но никак не мог для себя решить, чем именно. Он все думал, нравится ли ему она, или он просто давно не видел красивых женщин, да и некрасивых тоже.

Порою ему казалось, что она заметила его интерес, и даже отвечает взаимностью.

В тюке была разноцветная ткань, по всей видимости — шторы. Выбрав темные однотонно-синие, кажущиеся чужеродными среди разгула прочих цветов в груде ткани, она упаковала ненужное, бесцеремонно запихнув в мешок, который тут же убрала в шкаф, и отправилась на кухню. Минуту спустя хлопнула дверца топки, и звякнула кочерга. Гадая, что Лилин задумала, Йоми прокрался к двери и, опершись о притолоку, продолжил свое наблюдение.

В топке полыхал огонь, на покрасневшей плите стоял большой черный утюг, по всей видимости, кованный, а на обеденном столе, покрытом простыней, лежала сложенная вдвое неширокая штора, судя по тому, что Йоми смог разглядеть, материал из которого она была сшита очень плотный. Еще несколько штор висело рядом на стуле. Этот нехитрый, житейский процесс не мог не заворожить давно уже лишившегося дома бродягу. Спокойная человеческая жизнь давным-давно ушла под откос, и с каждым днем становилось только хуже, а Лилин собиралась гладить шторы, в которых даже необходимости не было.

Когда же мелочи обычного человеческого быта: шторы, мебель, ковры, начали казаться ненужными? Йоми не мог ответить на этот вопрос, он даже не мог припомнить, когда думал о чем-то подобном в последний раз. На глазах выступили слезы, мысль о том, что возможно на Земле еще можно нормально жить казалась ему невероятной и горькой. Но все же она была приятной.

На глажку штор у Лилин ушло от силы полчаса.

Полчаса? Сколько это? Наручные часы Йоми сломались еще в то время, когда они только и делали, что бежали. Почти не глядя по сторонам, не задумываясь. Бежали, если, конечно, не прятались, а прятались они почтипостоянно. Их тогда было пятеро. Из воспоминаний только черное небо, крики, доносившиеся из полутьмы, тела, обломки, баррикады, хаос. А также смертельная усталость — хотелось упасть и больше не вставать. И еще голод и жажда. Сколько времени это длилось? Иногда кажется, что всю жизнь.

— Йоми! Йо-оми! — приятный голос Лилин вырвал парня из плена неприятных воспоминаний. Он поспешил улыбнуться и вышел на свет. — Йоми, ты у нас самый высокий. Ты же поможешь мне повесить шторы?

— Конечно. Мне будет приятно тебе помочь.

— Вот и славно. Пойдем, я покажу, как нужно вешать. Тамтакие хитроумные крючочки на карнизах.

Когда шторы были развешены и аккуратно присборены, Лилин, из того же самого шкафа, вынула постельное белье, подушки, одеяла и покрывала. На то, чтобы на нарах организовать спальные места, ей потребовалось всего несколько минут. Уно и Амэ в это время, зевая во весь рот, сидели на столе и хмуро взирали на происходящее.

— Так! Две постели готовы, но вас, если я еще не разучилась считать, трое. Что же придумать?

Ребята в ответ лишь пожали плечами.

— Рухлядь мы унесли в сарай, надо будет сжечь ее потихоньку, — бубнила Лилин себе под нос, покусывая губы. — На полу я стелить не буду. А если принести кровать? Было бы неплохо, только кровати нет. Зато есть диван.

Она была так забавна, когда разговаривала сама с собой, так мила. Кажется, именно в этот момент Йоми начал понемногу влюбляться в нее. Как наивно.

— Я постелю на диване в гостиной. Хороший диван, я сама его делала! Кто будет спать в гостиной?

— А может… — Уно начал было говорить, но его прервала зевота, — может быть, принесем диван сюда? Нам так было бы удобнее.

— Ну, сюда так сюда, — хмыкнула Лилин, — я не против. Тащить-то его вам придется. Ну, тогда за дело, что ли!

— Уно, — проворчал Амэ, слезая со стола и потягиваясь, — ну вот кто тебя за язык тянул, а? Я бы согласился спать и на кухне под столом. Мне все равно. Главное было бы чем укрыться.

— Все равно ему, как же! — хмыкнул Йоми. — Сдается мне, что тебе попросту приглянулось содержимое шкафчиков на кухне.

— Ага, — согласился Амэ, — а ты, я думаю, нашей с Уно компании предпочел бы компаниюнашейтаинственной хозяйки, но тебя можно понять, она ведь симпатичная. Очень даже. А если учесть, что в наше время особенно выбирать не приходится, то…

— Заткнись, — Йоми не мог не попытаться прервать его пламенную речь, надеясь при этом, что Лилин ничего не услышала.

— Да не беспокойся ты, я на ее сердце не претендую, разве что на ее кухню. К тому же, кажется, она положила глаз именно на тебя.

— Да замолчи уже, — щеки Йоми запылали огнем.

Уно в это время переводил взгляд с Йоми на Амэ и качал головой. Казалось, его в этой жизни уже ничто не интересовало. Почтиничто, и уж точно не женщины. Наверняка он до сих пор продолжал обдумывать, что это за люк в лесу.

— Ну, вы там скоро? — голос Лилин заставил их поспешить к двери. — Или вы думаете, что я этот диванище сама доволоку? Меня вполне устраивает, где он стоит.

Диван оказался очень тяжелым. Они и вчетвером-то кое-как дотащили его до комнаты. Особенно непросто оказалось в дверном проеме.

— Лилин, вот это диван так диван! — восхитился Амэ, без сил повалившись на одну из постелей, — он не из камня случаем?

— Нет, — ответила девушка подбоченившись. — Так! Вы сейчас пойдете в баню. Она за домом. Обходить лучше справа. Умойтесь перед сном, можете даже целиком. Вода должна быть еще теплой. Полотенца там есть, они в шкафу в предбаннике. В общем, сами разберетесь. А я пока сооружу для вас третью постель.

Ночь была беззвучна. Ни воя ветра, ни скрипаветок, ни крика ночных животных. Было так тихо, что Йоми никак не мог уснуть. Неужели он настолько отвык от уютной домашней тишины? Тиканье часов, да посапывание мирно спящих друзей. И все.

Мысли, как и раньше, переполняли голову парня, но теперь они были иными. Раньше онитерзали, ведь просто не о чем было думать, кроме смерти. Все рассуждения, какими бы они ни были разными, приводили к неизбежной смерти. Теперь все было иначе, было о чем думать. Разноцветные мечты плавно перешли в приятные виденья, которые то и дело рассеивались от того, что тревога стала частью Йоми.

Тишина. Только тиканье механических часов, приятное чириканье птичек за окном, да стрекотание насекомых. Рядом со звуками дневного леса, тишина дома казалась звенящей.

Йоми долго лежал, не в силах оторвать голову от подушки, не в силах заставить себя выбраться из-под одеяла. Он лениво наблюдал за кружением пылинок в солнечных лучах и размышлял о своей недлинной жизни. Во второй уже раз за два дня на него нахлынули воспоминания о прошлом. Вспомнилось детство и родительский дом в пригороде, школьные и студенческие дни и то, как музыка вошла в его жизнь. Долгие, как ему казалось, годы творческой карьеры, как же часто он был уверен, что вершина — вот она, но далее был подъем еще выше, еще больший успех, и резкий, неожиданный конец всего. Дальнейшая жизнь была кошмаром.