Цитадель тайны

Когда с мытьем посуды было покончено, встал вопрос, что делать дальше. Можно было пойти в лес, собирать какую-нибудь ягоду или грибы. Неважночто. Главное, чтоможно было прогуляться, голову проветрить.

— Ты куда? — окликнул его Амэ, когда Йоми уже был у двери на веранду.

— Гулять.

— Я с тобой. Конечно, мы и так в последнее время только и делали, что ходили, но, как ни странно, я скучаю по этому.

Они выбрали тропинку наугад, точнее Йоми отправился, что называется, куда глазаглядят, а Амэ поплелся за ним, тихонечко мурлыча что-то себе под нос. А Йоми со всей серьезностью старался не обращать на него внимания, представляя, что идет один, и коря себя за то, что разрешил ему идти с ним, и при этом не мог не радоваться, что у негосегодня на редкость хорошее настроение.

У Амэ есть три разных ярко выраженных настроения: первое и далеко не самое приятное, но самое продолжительное, оно — сама суть Амэ, это когда он непрестанно ноет по поводу и без, становится ужасно колючим и цепляется к каждому слову. Второе — то, что Ймел имел счастье наблюдать в тот момент — случалось все реже в последнее время, и всегда очень быстро проходило. В такие драгоценные мгновения Амэ всегда напоминал большой воздушный шарик — легкий и красочный. Раньше Амэ почти всегда был таким.

Третье, самое редкое и неприятное настроение на первый взгляд казалось незаметным, но только на первый. В такие моменты он был подобен загнанному в угол волку — тихий и смертельно опасный.

Осень, окрашенная золотыми, пурпурными и рыжими листьями, среди которых алели спелые плоды; лето и его сочнаяпышная зелень, на фоне которой мельтешили разноцветные бабочки и весна с набухшими на голых ветвях почками — все это в природе теперь было одновременно. Смешанный лес в одночасье сочетал в себе не только все времена года, но и все многообразие растительного мира.

Выходя из дома, Йоми прихватил корзинку, Амэ, как оказалось, тоже, и они пригодились. Кругом, куда ни глянь, виселаспелая вишня. Очень скорокорзины оказались наполнены до краев. Амэ, судя по всему, съел приблизительно столько же ягоды, сколько было в его корзине. Гулять с полными корзинамибыло не очень-то удобно, и потому было решено возвращаться.

Уно, в отсутствие товарищей не без труда нашел, чем заняться. Он сидел над ноутбуком и что-то яростно набирал на клавиатуре. Он был так увлечен, что даже не заметил, что они вернулись.

— Уно, но так же нельзя! — воскликнул Йоми, прекрасно понимая, что он не обратит внимания на его слова.

— Не отвлекайте меня, — отмахнулся он, — я почти вычислил нужную комбинацию. Эх, мне бы сейчас мой съемный диск, я бы тогда…

— Ты его что, только нашел? — полюбопытствовал Амэ, присаживаясь рядом. — Или совсем квалификацию потерял? Помнится, раньше у тебя на это уходило от силы минут двадцать.

— Видимо потерял. Уже больше трех часов маюсь. Эта операционная система мне не знакома. Точнее, знакома, но она какая-то другая. Кое-как в ней разобрался.

Йоми, не желая участвовать в этом деле, и не желая ругаться с друзьями решил уйти куда-нибудь подальше. Уже у двери он остановился и вернулся к столу.

— Уно, и чего ты надеешься этим добиться? — спросил он, заглянув ему через плечо.

— Добиться? Да ничего. Но, я хотел бы знать, что Лилин скрывает от нас. А в ее компьютере наверняка есть что-нибудь интересненькое.

— Что, не можешь потерпеть чуть-чуть? Скоро Лилин вернется и расскажет нам все, что посчитает нужным.

— Не хочу я ждать, — зашипел Уно, принявшись колотить по клавишам еще яростнее, — к тому же, меня вряд ли устроит то, что она посчитает нужным, да и когда она соизволит вернуться?

Йоми ушел, громко хлопнув дверью.

Уно продолжал сражаться с ноутбуком, и более ни на что не обращал внимания. А Амэ терпеливо наблюдал за его работой какое-то время, но когда ему стало ясно, что он еще не скоро справится с компьютером, ушел в спальню. Он собирался вздремнуть, но кинув взгляд на стену, увидел обширные полки, сплошь заставленные книгами, а читать он всегда любил.

10 глава

Йоми не запомнил, как пришел в огород Лилин. Очнулся уже над грядкой с морковью. Перед его замутненным взглядом предстали ровные ряды молоденькой морковки, прорыхленные междурядья и ни единой травинки. Прочие грядки, и с редисом, и со свёклой, и с зеленью также были идеальны; огурцы, баклажаны и помидоры напоминали вымуштрованных солдат. Делать тут было нечего, но душевное состояние Йоми было настолько ужасным, что он около часа бездумно нависал над грядками, выискивая редкие сорные травинки, такиемелкие, что едва удавалось ухватить их кончиками пальцев.

Когда трава закончилась совсем, даже на земляных бортиках и между грядками, он принялся мерить огород шагами. Разворачиваясь у беседки в ажурной тени абрикосов, он шел обратно к грядкам и, минуя их по одной из посыпанных речным песком дорожек, упирался в забор с противоположной стороны и вновь разворачивался.

Солнце было еще высоко, когда Йоми исчерпал все свои познания насчет того, что можно делать в огороде: почти стерильные грядки, повторнопрорыхленные им, были обильно политы и еще раз прорыхлены. Политы были и все парники, и с огурцами, и с арбузами; помидоры, перец, и даже фруктовые деревья. Углядев несуществующие изъяны в аккуратных дорожках, Йоми принес несколько ведер песка с берега ручья и подновил их. Он даже побелку беседки и забора подновил, но все это нисколько не помогло ему отвлечься от тяжелых, но совершенно бессмысленных и бесполезных дум.

Убрав ведро с известью в сарай, парень присел на скамейку в беседке, чтобы немного отдохнуть, а очнулся, когда солнце скрылось за деревьями. Стало стремительно темнеть. Следовало бы сразу отправиться к дому, но он продолжал сидеть, не в силах собраться с мыслями, хотя злость на Уно и Амэ уже давно.

Вернулся в дом он уже за полночь.

Уно тем временем никак не мог примириться с тем, что убил на этот чертов ноутбук весь день и почти всю ночь. Прав был Амэ, и он совсем растерял сноровку, впрочем, это и не мудрено, ведь в последний раз, если не считать вчерашний вечер в бункере, он этим занимался лет сто двадцатьназад. Сто двадцать! Наверное, он никогда не сможет в это поверить, как бы крутоэто не звучало. А чего тут крутого? Ну, прожили они уже сто двадцать лет, не считая того, что было в прошлом. А выглядели даже моложе, чем были, если, конечно, Уно не увидел в зеркале того, чего не было. Ну, да, это значит, правда только теоретически, что они могли прожить как минимум еще столько же, но что из этого они запомнили бы? И в чем тогда смысл долгой жизни, если вспомнить нечего?

Пароль ему удалось взломать уже под утро, и оставшиеся десять процентов заряда батареи он потратил на то, чтобы понять, что убил свое время зря. Много книг и музыки, да еще парочка простеньких игр — все, что было в ноутбуке. И зачем Лилин установила на него пароль?

Как же приятно проснуться от пения птиц под окном. Амэ спал, обняв подушку. Уно спал, раскидав ноги и руки в стороны, подушка — на голове, одеяло — на полу. Как всегда. Интересно, во сколько он добрался до постели? Наверняка под утро… как всегда.

Застеливпостель, Йоми отправился на кухню. Со вчерашнего утра он ничего не ел, не считая нескольких горстей вишни, и ему не терпелось поскорее исправить это.

На кухонном столе лежал ноутбук. Этого следовало ожидать от Уно. На самом деле Йоми очень бы удивился, если бы тот убрал ноутбук на место. Конечно, было интересно, смог ли он взломать систему или нет, но спрашивать его об этом он не собирался.

Аккуратно скрутив шнур питания, гадая, зачем Уно его раскручивал, если в доме нет ни единой розетки, убрал его и мышь следом за ноутбуком в сумку, и на цыпочках отправился в комнату Лилин. Приотворив дверь, Йоми протиснулся внутрь, стараясь не смотреть по сторонам, положил сумку с ноутбуком на ближайшую горизонтальную поверхность — подвернулся стул — и пулей бросился вон из комнаты. И хоть он и пробыл в комнате Лилин не больше нескольких мгновений, но все равно успел разглядеть все от пола и до потолка. В первую очередь ему бросилось в глаза то, что комната отнюдь не маленькая, хотя он был уверен, что это именно так. В углу между окон стоял огромный мольберт, а на его подставке — большой холст. Рядом на высоком табурете лежала палитра, со следами старых красок. А чуть в стороне — короб с разномастными тюбиками.