Страница 2 из 19
Здесь Колотушкин предстаёт перед нами как лишенец, поправший правду собственной жизни ради идеи.
Только Великая Октябрьская социалистическая революция позволила ему развернуть всю бездну своего могучего дара в романе «Шестивесельный ял». Во весь неправдоподобный рост встаёт над обломками старого и чахлыми ростками нового мира фигура наркома Пастухера. О глубоком следе, оставленном этим образом в истории советской литературы, говорит хотя бы тот факт, что и поныне юные следопыты по всей стране ищут следы легендарного наркома. Так, в 1984 году пионеры дружины школы № 917 им. Пастухера (гор. Пастухерск) совершили поход по пастухеровским местам. В селе Дохлые Зайчики Тульской области юные хулиганы обнаружили дом-музей наркома, расположенный в усадьбе, где мальчик провёл свои детские годы. Отец его, урождённый фон Риттерштрассе, помещик-самодур, увлекался передовыми идеями и познакомил маленького Ваню с произведениями Бакунина и Плеханова. Пионеры с интересом осмотрели кресло, в котором нарком работал, кресло, в котором он родился и вырос, кресло, в котором он женился.
В городе Курганинске Краснодарского края старый большевик В.Н.Филатов рассказал, как Н.Г.Пастухер метким выстрелом из трёхлинейки сбил германский цеппелин. В 1919 году Е.Ф.Пастухер переночевал у вдовы Фишер в селе Татарка Акмолинского края. В конце 1927 года его видели на Байкале, где он с необыкновенной скоростью проехал на велосипеде по горизонту. Он никогда не был наркомом, а продавал открытки парижского жанра. В.И.Пастухер скончался в 1931 году в г. Калуге от сапа.
Всё это ещё раз убеждает нас в том, что Андриян Колотушкин был непосредственным участником описываемых им в романе «Шестивесельный ял» событий. К сожалению, окончание романа оторвал и съел во время литературной дискуссии рапповец Авербах.
Непросто сложилась судьба талантливого автора в первые годы становления Советской власти. Но предоставим слово самому неистовому Андрияну: «…красные понесли большие потери белых. Кулаки нацепили красные банты и кидали вверх шапки, однако не забывали их ловить…».
Колотушкин переживает глубокий внутренний кризис. Его друг Андреева осела в Константинополе, где её достоинство было растоптано в 1920 году. Сам Андриян чуть не умер, выпив царскую водку, в которой вёз контрабандой золотые швейцарские часы.
Отринуть колебания и полностью принять власть рабочих и крестьян страстному искателю правды Андрияну помог его друг заместитель члена партии красный боец Плац, оказавшийся впоследствии скрытым пилсудчиком и агентом голландской разведки и расстрелянный в конце 30-х годов. Именно здесь начинается самый плодотворный период творчества Колотушкина. Увидел свет психологический роман «Смерть генераломайора». Писатель задумывает грандиозное полотно «Годы и люди», в котором должны были быть выведены различные люди в различные годы. Сквозь порою горький сарказм его произведений всегда просвечивает улыбка человека, умеющего мыслить абстрактными категориями, доброго сказочника и любителя жареных животных. Искусный плагиавтор, Колотушкин охотно крал фразы и целые пассажи не только у своих друзей Д.Андреева, И.Кузнецова, В.Володина, М.Лиференко и др., но даже и у своего папани куркуля Колотушкина.
Но тут Колотушкину дали 25 лет, а потом ещё 15 и 10. Если бы он и вправду всё это прожил, ему был бы 131 год. Однако, вопреки прогнозам, он умер в 1939 году, подавившись чайной ложкой. К счастью, он уже был к этому времени канонизирован – расстрелян из пушки.
Новые факты биографии
Выполняя социальный заказ отдела пропаганды, Андриян Колотушкин написал в конце 20-х годов ряд агитпьес для исполнения в сельских клубах и подвалах жилуправлений силами актива. В них правдиво и доходчиво раскрывается суть теории и практики и руководящая роль в их осуществлении. За пьесу «Аппарат безумного профессора» Колотушкин был награжден именной шашкой, именными часами-будильником, именными хромовыми сапогами, именной лошадью (безвременно павшей) и путевкой в Цхалтубо.
В 1926 году в селе Михайловском Андриян встречает няню Пушкина Арину Родионовну. Тут-то он и опустился в глубины народной лексики. В его творческую практику плотно вошли частушки и колядки (названные так в его честь).
Впервые Колотушкин предстает перед нами как поэт. Осенью 1932 года под обещание стать большим советским стихосложенцем он получает дачу в Переделкине. Однако уже здесь начинается закат короткого романа Поэта и Власти. Весной 1935 года, недопонятый и недопризнанный, вечный бунтарь был переведен из Переделкина в Матросскую Тишину, а позже отправлен на поселение в Снигири. Недолгий флирт Колотушкина с Властью кончился, когда его вызвали на правление и указали, что он не народ, чтобы былины писать. В ответ разъярённый Андриян порезал все сукно в биллиардной.
Сосланный в Снигири, Колотушкин продолжает и там, однако, творить. И буквально через короткое время его снова высылают, теперь уже за неоплату коммунальных услуг. Так рождаются его знаменитые поэтические «Книги странствий», в порядке номеров. Именно здесь и наступил его творчеству полный, как говорится, расцвет.
Много легенд сложено о том, как выжил Колотушкин в голодные годы своих странствий. Клевещут иногда, что под видом борьбы с царизмом он якобы крал овец романовской породы, а в Полинезии и вовсе расставлял капканы на миссионеров… На самом деле прежде всего он получил ярлык на сбор партийных взносов от знакомого старовера в моршанских болотах, но на Тамбовщине был почти настигнут Тухачевским и срочно сменил род деятельности: получил фирман на культурно-просветительскую деятельность в Евразии, которую ему отдали в кормление. Но и это, похоже, неправда. Доподлинно известно лишь, что в эти годы он выменивал на продовольствие свои стихи и эссе об известных современниках. До сих пор в отдаленных скитах и избах-читальнях можно найти эти его произведения, совершенно не стиснутые убогими рамками исторической правды. Но чаще всего Коло пел в пионерлагерях свою песню «Взвейтесь кострами, синие ночи…» и получал за это не только печёную картошку, но порой и компот из сухофруктов.
Всё изменила его историческая встреча с тибетскими ламами. Коло подарил им книгу своих эссе о видных советских партийных и хозяйственных леятелях. Тексты этой книги были признаны сакральными и каноническими и отправлены на гору Кайлас. Благодарные ламы на спинах и закорках перенесли его тайными тропами через Гиндукуш, Тибет и Гималаи. Так перед Колотушкиным открылись новые захватывающие творческие перспективы. Утверждают, правда, что ламы были якобы не тибетские, а андские, тем будто сподручнее было таскать Коло на спинах и закорках. Но это явная фальшивка: что они, андские ламы, дураки, что ли? И зачем андским ламам вообще тексты, и откуда им знать, где священная гора Кайлас? Я вот не знаю, а они знают.
Домой Колотушкин вернулся боем на круизном пароходе.
Следуя Генеральной линии, убеждённый партиец Колотушкин публикует в журналах «Чиж» и «Ёж» «Нашу историю для детей, в картинках и с моралью». Однако то ли он линии не понял, то ли появилась другая ещё генеральней, да только Колотушкину дали 25 лет… Дальнейшее Читателю известно.
Андриян Колотушкин немало наследил в истории русской литературы. Именно он возвёл в ранг высокого искусства то, что принято называть «неправдой истории». Некоторые клопы исторической науки всё возмущаются: что это он вместо «Оцеола, вождь сименолов» всё пишет «Оцелот, вождь осеменолов»? Не вам его судить! Как хочет, так и пишет! Андриян живёт в ином измерении, а вы, право, совсем помешались со своим Оцелотом, как будто он Монтезума или Мюнхгаузен какой.
Новатор Колотушкин смело рифмует бабу с рыбой…. В этом его сила! Наверное, первым он понял, наконец, что глагол лучше других рифмуется с глаголом, суффикс с суффиксом, приставка с приставкой. Внимательный читатель сразу заметит, что Андриян изрядно мутировал и постоянно забегал в самый перёд своего, что называется, времени. Эту его составляющую нынешнему поколению не понять, и она будет оценена только тогда, когда все, извините за выражение, помрут.