Страница 24 из 25
После утверждения договора Святослав попросил встречи с императором. Она состоялась на берегу Дуная, куда император подъехал верхом на коне в сопровождении отряда вооруженных всадников, а Святослав приплыл «на скифской ладье, где он сидел на веслах и греб вместе с его приближенными, ничем не отличаясь от них, разве что одеянием, которое было белым и отличалось от одежды его приближенных только чистотой. Сидя в ладье на скамье для гребцов, он поговорил немного с государем об условиях мира и уехал. Так закончилась война ромеев116 со скифами»117.
По мнению исследователей, текст, приведенный в ПВЛ, договором назвать нельзя: это одностороннее прямое обращение Святослава к византийскому императору, его клятва в том, что отныне он не будет нападать на Византию, более того, всегда будет ее союзником. Д.С. Лихачев назвал ее присягой Святослава грекам118, завершившуюся просьбой пропустить его с оставшимся войском на родину.
Согласно ПВЛ, Цимисхий не только согласился, но и приказал обеспечить армию Святослава продовольствием. Переговоры происходили в устной форме. Было ли все изложенное закреплено в форме официального документа, неизвестно. В представленном виде назвать это международным договором, хотя бы устным, с нашей точки зрения, вряд ли возможно.
Итак, подведем общие итоги: из четырех рассмотренных договоров таковыми можно назвать два: Договор 911 и Договор 945 года. Договора, датированного в ПВЛ 907 годом, не было, договоренность 971 г. Святослава с византийским императором Цимисхием была односторонним обязательством первого не вторгаться в территориальные пределы империи.
Сравнение и анализ статей обоих договоров позволил сделать вывод о том, что в начале Х века у Руси и Византии – народов, разделенных тысячами километров и не имевших общих границ, точек соприкосновения и взаимного интереса, как таковой потребности в общении не было. Византия интересовала киевских князей сначала только как богатая страна, на которую можно ходить военными походами и шантажировать требованием дани. Кроме этого, у Киева возник интерес в освоении богатого рынка Царьграда, что дружинники киевских князей и стали делать, начав явочным порядком (именно так, а не иначе) поставлять туда пользовавшихся спросом пленных, добываемых в ходе военных походов и завоеваний соседних земель и народов. К этому «товару» добавились и дары природы, имевшиеся в изобилии на Руси: мед, воск, меха. В доступности этого рынка и возможности без препятствий поддерживать с Византией контакты этого рода заинтересована была только киевская сторона; Византия не препятствовала этому, так как получала с продавцов торговую пошлину. Так продолжалось, пока киевская сторона в лице «ходящей в греки» Руси своим грубым поведением и совершаемыми злодеяниями не создала о себе крайне негативного мнения. Это и стало причиной заключения Византией двух договоров, которые она рассматривала как средства самозащиты от злодеяний и фактов самоуправства Руси на своей территории. Ни один из намеченных в них контактов, не мог перерасти в международное сотрудничество сторон из-за отсутствия у Византии интереса к их поддержанию119. Об этом говорит и их минимум, определенный византийской стороной – автором договоров. А главным доказательством следует считать такой факт, что эти договоры были первыми и последними в истории государственных отношений сторон. Практически вплоть до падения Византийской империи (1454 г.) стороны не поддерживали государственных отношений, кроме заключения крайне редких династических браков. Даже после крещения Руси в 988 г. отношения поддерживались только по вопросам православной церкви и богослужения.
Оба договора стали своеобразными средствами защиты Византии от «ходящей в греки» Руси: первый – созданием возможности воздействовать на эту категорию лиц нормами уголовного права за совершаемые ими злодеяния; второй – созданием в столице и ее окрестностях строгого режима, ограничивающего свободу их пребывания и перемещения в Константинополе и его окрестностях, обеспечивая тем самым зону безопасности и порядка в местах их пребывания. Необходимо отметить так же, что и тому и другому акту византийская сторона сумела придать форму международного договора, нормы которых были согласованы и приняты обеими сторонами, что было закреплено последующими процедурами их введения в действие каждой стороной в отдельности согласно ее правовому порядку.
Эти выводы стали неожиданным результатом исследования Договоров 911 и 945 годов и поводом к переоценке их значения в истории страны. С подачи «Повести временных лет» и Н.М. Карамзина мы знаем их как Договоры Олега, а второй – Игоря с Греками о мире и любви. По результатам анализа их положений они предстали совсем иными: во-первых, инициатором и составителем того и другого была греческая сторона, а посему первый не мог быть «договором Олега с греками», а второй – Игоря с Греками, а наоборот, Греков с Олегом (911 г.) и Греков с Игорем (945 г.). Не стали они, да и не могли стать договорами о мире и любви, которых между ними не было и быть не могло, что подтверждали повторяющиеся военные нашествия киевских князей с многочисленным войском «на Царьград» с неизменным требованием дани и разорением населения, человеческими жертвами, разбоями и грабежами, что никак не соответствовало цели их принятия, заявленной в их титулах. Инициатором и составителем обоих договоров выступала византийская сторона, которую крайне беспокоили ставшие ежегодными визиты в столицу торговых караванов из Киева с товарами, владельцами которых в своем большинстве являлись дружинники князя. Их поведение в столице Византии – Константинополе, особенно после 907 года, отличалось варварскими замашками, грубостью по отношению к населению и неуважением существующих традиций и порядка в стране, что в любой момент могло стать причиной конфликтов. Поэтому при разработке норм договоров византийская сторона была озабочена единственной целью – обуздать «ходящую в греки Русь за её неподобающее поведение» и одержимости «весьма необузданным влечением своей беспокойной природы». Эта цель выступает как главная и основная и в первом и во втором договорах.
Эти их положения в обоих договорах исследователи отмечали и прежде, в частности В.И. Сергеевич, но не встречали понимания коллег по цеху. Поэтому, как это ни покажется невероятным после двухвековой известности договоров, в их содержании до сих пор обнаруживаются нетронутые наукой «белые пятна». Они и будут рассмотрены нами далее.
1. Договоры – средство самозащиты Византии от «проказ» (911 г.) и самоуправства (945 г.) Руси
Здесь сразу же следует сказать, что в титуле этого фрагмента нашего исследования речь идет не о Руси в ее политическом, географическом и этнографическом понимании, а только о подданных киевского князя, «ходящих в греки» по торговым делам, и никого более.
В публикациях, посвященных Договору 911 года, их авторы неизменно отмечают его уникальность и значимость для отечественной истории. И то и другое многие видели в том, что это первый международный договор Руси и Греков, что он соединил «в мире и любви» только формирующееся государственное образование на территории Восточной Европы с самым развитым и богатым государством той эпохи – Византийской империей, что Договор с ее стороны был своего рода актом признания их «равновесия» в глазах современных им европейских народов. То, что это было совсем не так, что авторы этого панегирика выдавали желаемое за действительное, нам и предстоит убедиться.
И начать следует с опровержения легенды о том, что инициатором этого договора, как написано в ПВЛ, был киевский князь Олег. Что же его заставило озаботиться проблемой его заключения? Прошло четыре года с тех пор, как, если снова верить «Повести временных лет» был заключен договор, с которым Олег победителем вернулся из Царьграда. И вот теперь он направляет в Царьград своих «послов» «сотворить» новый мир с Греками». И это делает Олег, который не был замечен в склонности к заключению договоров, решая все вопросы силой, огнем и мечем.
116
Ромеями византийцы называли себя с тех пор, как Римская империя раскололась на Западную с центром в Риме и Восточную Римскую империю с центром в г. Византий на европейском берегу пролива Босфор. Этот город после смерти императора Константина I был переименован в Константинополь (337 г.) Очень долго члены византийского императорского дома называли себя по традиции «римлянами» – «ромеями», так же называли себя и подданные империи. – Р.К.
117
Диакон Лев. Указ. соч. С. 81–82.
118
ПВЛ. Часть вторая. Приложения. Статьи и комментарии Д.С. Лихачева. С. 118.
119
Связи, которые существовали между Русью и Византией практически до ее завоевания Оттоманской Портой (1453 г), были установлены после крещения Руси в 988 г. и поддерживались только по делам православной церкви.