Страница 23 из 24
Когда император Сандзё был еще наследным принцем и жил в Хигаси Сандзё, случилось следующее. Как-то он прогуливался вдоль южной стороны Синдэн. Неподалеку стояли двое знатных воинов. Тут он заметил лисицу, забравшуюся под западный свес крыши Зала Будды, что к юго-востоку.
В то время главным военным помощником наследного принца был Минамото-но Райко. Сын Тада-но Мандзю, Райко считался настолько великолепным воином, что императорский двор взял его на военную службу, и весь мир страшился его. Этот человек был одним из двух воинов, находившихся рядом. Наследный принц дал ему лук и стрелу хикимэ и сказал: «Подстрелите-ка ту лису, лежащую под свесом крыши к юго-востоку».
«Ваше высочество, боюсь, что должен отказать вам, – ответил Райко. – Будь на моем месте кто-нибудь другой, не случилось бы ничего страшного, не попади он в цель. Но для меня промахнуться будет позором. К тому же, ваше высочество, я не смогу попасть в цель. Когда я был моложе, я стрелял в оленя даже тогда, когда он бежал вдалеке и я не мог отчетливо его видеть. Но вот уже многие годы я не делал ничего подобного. Ныне, даже во время спортивных состязаний, я не могу сказать, куда упадет моя стрела».
Райко надеялся, что, если он не будет стрелять сразу, лисица ускользнет, пока он говорит. К несчастью, лиса не только не убежала, но и, казалось, заснула, повернувшись к западу.
Наследный же принц стал горячо убеждать Райко выстрелить. В конце концов Райко не в силах был больше отказываться, взял лук и положил на него стрелу хикимэ.
«Я мог бы подстрелить ее, если бы лук был достаточно тугим, ваше высочество, – сказал он. – К тому же стрела хикимэ слишком тяжела, чтобы пролететь такое большое расстояние. Если же стрела не долетит до цели, то это будет для меня еще большим позором, чем не попасть в лисицу. Я не думаю, что смогу попасть».
Тем не менее он подобрал веревкой платье и закатал рукава. Затем чуть опустил конец стрелы, натянул тетиву настолько, насколько позволял лук, и выстрелил. Он даже не видел, куда полетела стрела. Но через мгновение она пронзила лисице грудь. Лисица судорожно дернула головой и упала в пруд.
С таким слабым луком и тяжелой стрелой даже самый сильный лучник не смог бы дострелить до цели, подумал наследный принц и все, кто был рядом. Но Райко попал в лисицу. Это чудо из чудес!
Лисица утонула в пруду, поэтому послали слугу найти и вытащить ее.
Потом наследный принц подарил Райко лучшего коня из императорских конюшен, чтобы выразить свое восхищение. Взяв во дворе под уздцы коня, Райко обернулся к принцу, сидевшему в глубине зала, и произнес: «Это не моя заслуга, ваше высочество. Божество, хранящее меня, помогло мне попасть в цель, дабы я не опозорил своих предков».
Затем он сказал то же самое своим братьям и родственникам: «Нет, это была не моя стрела. Вы должны понять это».
Когда слова Райко стали известны, люди восхищались им еще больше.
В мире немало историй о том, как человек намеренно становится мишенью и избегает смерти. Следующий эпизод, взятый из «Кокон тёмон дзю» (разд. 347), повествует об одном из «четверых стражей» Минамото-но Райко.
Суэтакэ, воин Райко, отличался среди прочих самураев исключительной храбростью. Он был великолепным лучником и мог отстрелить иголку от вдетой в нее нитки.
Однажды какой-то человек сказал Суэтакэ: «Быть может, вы и способны отстрелить иголку от нитки, но держу пари, что вы не попадете в меня, если я встану прямо перед вами на расстоянии десяти ярдов».
Что за чушь он несет, подумал Суэтакэ и, поддавшись искушению разоблачить этого наглеца, сказал: «Если я не попаду в вас, я дам вам все, что вы пожелаете. А если я не промахнусь, что вы дадите мне?»
«Мою жизнь, господин», – ответил человек. Этого, несомненно, было достаточно.
Суэтакэ согласился, и человек встал перед ним на расстоянии десяти ярдов. Суэтакэ знал точно, что попадет. Это значило потерять одного из своих подчиненных. Но раз уж так все повернулось, решил Суэтакэ, хватит думать об этом. Он тщательно прицелился, выстрелил и… промахнулся. Стрела прошла в пяти дюймах от тела. Суэтакэ, проигравшему пари, ничего не оставалось, как дать человеку все, что он попросит. А тот нисколько не стеснялся просить.
Потом человек сказал: «Не хотите ли попробовать еще раз, господин?»
Подобная твердость вновь удивила Суэтакэ, и он согласился. Почему я не попал в первый раз – загадка, подумал Суэтакэ, но сейчас я уж точно не промахнусь. Он чуть задержал натянутую тетиву и, целясь в сердце, выстрелил. И опять промахнулся. Стрела опять прошла в пяти дюймах от тела.
«Господин, разрешите мне объяснить, почему вы промахнулись, – сказал человек. – Вы великолепный лучник, но, если мне позволено будет сказать, вы недостаточно хорошо думаете. Тело у человека большое, но оно не шире ног. Вы стреляете, целясь в центр. Предположим, что я, мишень, прыгну в сторону, как только услышу звук отпускаемой тетивы. Я могу отпрыгнуть от стрелы, по крайней мере, на пять дюймов. Вот как все происходит. Стреляя в следующий раз, господин, помните об этом».
Объяснение оказалось настолько совершенным, что Суэтакэ нечего было сказать.
В следующей истории из «Кондзяку моногатари сю» (т. 25, разд. 12) речь идет о родственнике Райко: его племяннике Ёриёси (988–1075). Как мы увидим, он станет губернатором Муцу и командующим в так называемой Первой Девятилетней войне.
Этот рассказ описывает не только поистине божественное искусство стрельбы из лука, но и беспредельное великодушие отца по отношению к сыну.
Когда Минамото-но Ёринобу, губернатор Кавати и великий воин, услышал о том, что на востоке у кого-то есть прекрасный конь, он отправил посланника, вежливо прося подарить ему этого коня. Владелец, не в силах отказать в просьбе, отослал коня в Киото. В пути его увидел конокрад и решил во что бы то ни стало завладеть им. Поэтому он тайком последовал за ним. Но воины неусыпно охраняли коня, и у вора не было ни единой возможности украсть его до того, как они прибыли в Киото. Когда коня доставили в столицу, его поначалу поместили в конюшни Ёринобу.
Тут кто-то сообщил Ёриёси, сыну Ёринобу: «Сегодня утром вашему отцу привезли с востока прекрасного коня». Услышав об этом, Ёриёси подумал: «Несомненно, что какой-нибудь недостойный человек попросит его у моего отца и рано или поздно получит. Пока этого не случилось, пойду-ка я взгляну на него, и если это действительно хороший конь, попрошу отца подарить его мне».
Несмотря на то что уже был вечер и дождь лил как из ведра, Ёриёси, снедаемый нетерпением увидеть коня, отправился к отцу.
«Почему ты так долго не навещал меня?» – спросил отец. Он сразу понял, что сын узнал о появлении прекрасного коня и пришел просить дать его ему. Поэтому еще до того, как Ёриёси открыл рот, Ёринобу сказал: «Я слышал, что с востока привезли коня, но я его еще не видел. Хозяин говорил, что это прекрасный конь. Сейчас уже темно. Взгляни на него завтра утром, и, если он понравится тебе, он твой».
Ёриёси был очень доволен, что ему сказали об этом еще до того, как он изложил свою просьбу. «В таком случае, – произнес он, – могу ли я остаться на ночь, господин, чтобы взглянуть на коня утром?»
Вечер отец и сын провели беседуя друг с другом. Когда наступила ночь и отец отправился отдыхать в свою спальню, Ёриёси последовал за ним и расположился в соседней комнате.
Дождь тем временем не прекращался. В полночь вор, воспользовавшись шумом дождя, пробрался в конюшни и увел лошадь. Вскоре со стороны конюшен раздался крик: «Украли коня, доставленного накануне для нашего господина!»
Ёринобу услышал крик, хотя и не отчетливо. Даже не спросив у спящего Ёриёси, слышал ли он что-нибудь, отец закутался в свое платье и поднялся. Перекинув за спину колчан, он побежал в конюшни. Затем он сам вывел коня, бросил на него первое попавшееся под руку дешевое седло и один бросился в погоню по направлению к заставе Осака. Тот, кто сделал это, думал он, несомненно с востока. Он увидел, какой это прекрасный конь, и последовал за ним, ища возможности украсть его. Но это ему не удалось до прибытия в Киото. Сейчас же он воспользовался шумом дождя и скрылся.