Страница 3 из 5
Простой пример: произошло расставание, тяжелейший стресс. Одна ваша часть из последних сил стремится к жизни и радости, другая хочет лечь и умереть от тоски, третья кричит о вашей полной никчемности, а четвертая хочет мстить. Примерно как в басне Крылова «Лебедь, рак и щука». Такое вот расщепление. И это не шизофрения. Это эмоциональная зависимость в острой фазе. Наша задача – разобраться со всеми этими частями, примирить их между собой и запустить механизм самоподдержки и самопомощи.
Как в этом поможет эмоционально-образная терапия?
Все конфликтующие части своей личности клиент может представить в виде образов в зоне своего свободного воображения. В виде образов могут быть представлены не только отдельные эмоции, как в случае с обидой, но и целые эго – состояния клиента.
Как известно, их три. Их выделил гениальный Эрик Берн, основатель транзактного анализа: родитель, взрослый, ребенок.
На сессию к вам приходит взрослый. Он принимает решение обратиться за помощью, он же расплачивается по окончании сеанса.
Все остальное время приходится иметь дело или с внутренним ребенком, или с внутренним родителем, или с обоими сразу, разрешая внутренний конфликт между ними.
Внутренний родитель может быть разный: критикующий, наказывающий, контролирующий. Это его голос звучит в голове словами уничижения, самокритики.
Во время сессии клиенты, как правило, представляют образы своих реальных родителей, значимых взрослых из их детства, но бывают и фантазийные образы. В любом случае, наша задача научить внутреннего родителя быть любящим и принимающим по отношению к внутреннему ребенку.
Внутренний ребенок тоже может быть разным: несчастным, одиноким, забитым, мятежным (назло маме уши отморожу). Наша задача сделать его свободным.
Чтобы воздействие на образ было точным, ему должен предшествовать анализ.
Основное средство анализа – идентификация с образом.
Я предлагаю клиенту сесть на тот стул, где до этого ему представлялся образ, и войти в его состояние, почувствовать его.
Поясню на примере из практики.
Тамара, 42 года. После развода с мужем прошло шесть месяцев.
– Почему вы не выходите из дома?
– Мне стыдно, мне кажется, все знают, что меня бросил муж и осуждают меня.
– Как вы думаете, что они говорят?
– Я думаю, они считают, что я неудачница, ничего не умею, сама испортила себе жизнь, сама во всем виновата.
– Что вы чувствуете, когда эти слова крутятся у вас в голове?
– Я чувствую себя грязной, старой, хочу исчезнуть, чтобы этого никто не видел.
– Вот перед вами два пустых стула. На одном представьте того, кто вас обвиняет, на другом – себя, виноватую. Кто ваш обвинитель? Первое, что приходит в голову, то и правильно.
– Это образ моей матери. Она всегда была недовольна, я никак не могла ей угодить. Мой отец ушел от нас, когда мне было 6 лет, мне кажется, она во всем винила меня. На другом стуле я – неухоженная, некрасивая девочка, которая опять что-то сделала не так.
– Сядьте на стул, где представляете образ матери. Войдите в это состояние, что вы чувствуете (анализ)?
– Я чувствую страх и стыд. Я хочу спрятать, защитить дочку и не выпускать ее из дома, ведь все будут ее осуждать.
– Посмотрите внимательно на образ матери и дайте ей такой ответ: «Мама, я не буду тебя обвинять, я принимаю тебя такой, какая ты есть. Я не буду тебя стыдиться. Спасибо, что защищала меня столько времени, но теперь я большая девочка и сама справлюсь» (действие – разговор с образом).
Тамара сильно удивилась моему предложению, и мне пришлось ей объяснить, что этот обвинитель (с ним связан образ матери) – это часть ее личности и сейчас она работает против нее, обвиняя и критикуя, в то время как ей нужна поддержка. Тамара вспомнила, что мать ее всегда была скована стыдом и развод Тамары переживала как свой очередной личный провал.
– «Мама! Я не буду тебя обвинять, критиковать, – сказала Тамара, обращаясь к образу матери. – Я разрешаю тебе быть спонтанной, веселой, я не буду тебя стыдиться» (действие – парадоксальное разрешение образу).
После этих ее слов образ матери изменился и превратился в веселую девушку, какой она была на старых фотографиях (трансформация в результате действия).
– Марина, посмотрите на девочку. Она все такая же понурая?
– Нет, она просто встревоженная и серьезная.
– Скажите ей: «Тома, прости меня, я больше не буду тебя наказывать, я разрешаю тебе не быть виноватой. Ты ни в чем не виновата. Раз и навсегда. Я выпускаю тебя из тюрьмы. Разрешаю жить и радоваться» (действие —контрпредписание «не быть виноватой» против родительского предписания «ты во всем виновата»).
Тамара с чувством и слезами облегчения повторяет мои слова, и я спрашиваю ее о том, как изменился образ девочки.
– Девочка улыбается и перебирается к матери на колени, она ее обнимает. «Она по ней соскучилась, – говорит Тамара. – У меня словно гора свалилась с плеч, хочется выпрямиться, я всю жизнь сутулилась».
– Ты можешь принять их часть своего внутреннего мира. Прямо сейчас, на вдохе.
Эта сессия требует прояснения.
Мы говорим о принципе «внутреннему миру – мир».
Клиенту необходимо прекратить войну внутри себя и научиться принимать себя, поддерживать. У Тамары это получилось.
В ходе сессии было решено три задачи:
Первая: нейтрализовать внутреннего обвинителя (образ матери). Достигнуть этого можно через парадоксальное разрешение, доброе слово, обращенное к обвиняющей части.
Вторая: остановить самонаказание, разрешив образу девочки не быть виноватой раз и навсегда.
Третья: был создан механизм самоподдержки и самопомощи: любящий родитель, принимающий внутреннего ребенка. Тот момент, когда ты сам себе становишься не врагом, а другом.
В процессе эмоционально-образной терапии все эмоциональные состояния клиента становятся зримыми и понятными для психотерапевта, и, главное, они становятся очевидными для клиента.
Клиент, направляемый психотерапевтом, сам меняет свое состояние, получая опыт управления своими эмоциями. Он сам наводит порядок в своем внутреннем доме, получая опыт чувственного переживания.
Образ – ключ к разгадке не только причины душевного страдания клиента, но и его тайных мотивов, вторичных выгод.
Приведу пример:
На приеме Олеся, 38 лет. Жалуется на хроническую усталость, апатию, скованность мышц плечевого пояса.
– Олеся, что вы чувствуете?
– Что меня все достало, я выбиваюсь из сил, у меня все время тяжесть на плечах. Я еле переставляю ноги.
– Представь эту тяжесть отдельно от себя. Что это?
– Это тяжелый мешок, который я тащу на себе.
– Представь его перед собой на стуле. Какой он?
– Большой, холщовый.
– Сядьте на его место. Представьте, что вы и есть этот мешок. Я сейчас буду говорить с этой частью личности. «Мешок, ты Олесе зачем?» – «Чтобы жизнь медом не казалась». – «Ты у Олеси давно?» – «От бабушки. По наследству. Я придаю ей вес и гордость. Ей есть чем гордиться. Они все у нее в кулаке».
Как видите, из этого разговора с образом быстро выясняются вторичные выгоды симптома. Олеся надрывается, заботится обо всех, но это дает ей возможность чувствовать власть. Насколько она готова от нее отказаться? Выбор клиента.