Сенат

— Хорошо, Лидия! Я обвиняю вас обоих в эгоизме. В частности, тебя! Как можно было так поступить? Как можно было исковеркать столько жизней людей!

— Наоборот, все только приобрели! Морган же мертв!

— Да, но тебе зачитать прилагающийся к нему список мертвецов? Ты ведь не думала о последствиях? Ты истинная Химера! Тебе плевать на всех, кроме себя и Дэррила! Ты думала, сколько людей погибнет, когда создавала схему?

— Не смей обвинять меня в том, что я хотела счастья и любви! Ты сама делаешь всё ради Рэйнольда! Даже Старейшин вызывала!

Эти слова взбесили меня еще больше, чем вызвали гул магии в крови. Сначала я испугалась, но затем обрадовалась. Не знаю, как и откуда, но я больше не Смертная!

— Я в отличие от тебя Лидия, не пряталась в психбольнице! Я пошла на костер ради сестры и ее не рождённого ребенка! Я пожертвовала собой и своим счастьем! Я пожертвовала Рэйнольдом ради других людей! А ты? Что ты сделала ради других? Так что мне никогда не понять тебя! Я не знаю, как ты спишь по ночам с осознанием того, что натворила? И я не верю, что не было других способов выйти из-под контроля Моргана и быть счастливой с Дэррилом, если так важна была тебе эта цель!

Я будто китайский болванчик мотала головой, сглатывая слезы — вместе со словами во мне иссякли силы. Прав был Кевин в ночь Расширения, обзывая Дэррила Химерой. Этих людей не исправить. А если исправить, то путем больших жертв и крови.

Лидия стояла и виновато смотрела на мыски своих ботинок, обнимая себя руками, то ли от холода, то ли в попытке сдержать себя.

— Кстати, твою сестру скоро сожгут. Уж не знаю, какие отношения между вами были, но она твоя сестра…

— Когда суд? — Она даже не спросила, а прошелестела, как деревья от ветра вокруг.

— Через неделю, в понедельник.

С этими словами я повернулась и вышла в портал, со всей силы толкнув дверь, что она громко хлопнула аж в двух точках пространства — в Саббате и в Китае, вызвав неприятный двойной звук, похожий на выстрел.

— Ты теперь ко всем Химерам неприятно относишься?

Прозвучал голос Нины за спиной в темноте подземелий.

— Ure! — На мое заклинание магия радостно откликнулась и зажгла мобильник, будто факел.

Надеюсь, от злости я не переборщила, и огонь не тронул технику, превратив ее в кусок оплавленной пластмассы. Но неприятный запах всё же появился. В свете факела я глянула на запястье. Чисто! Но появились первые еле заметные линии браслета Знака.

— Нет. Я ненавижу эгоистов.

Зов от Дэррила прошел с утра, сначала напоминающий навязчивый писк комара. Спросонья я не отреагировала на него, рефлекторно отмахнувшись от невидимого насекомого. Только когда в крови отдалось сильнее, я проснулась и услышала отчетливый звук: «Мы согласны!»

— Ждите. Я все устрою.

Часы показывали девять. Завтрак я проспала, но мне было все равно. Завтра выпишут Варю, Кевин вчера вечером рассказывал, что привезет ее сюда, и попросил меня разложить ее вещи у него в комнате. «А то я знаю вас, девчонок! Куча вещей, куча тряпок. И да! Прошу мою полку с кубинскими сигарами не загружать. Все остальное, куда хочешь и как хочешь!»

Я же жила в комнате Рэйнольда среди его вещей, боясь нарушить установленный хозяином порядок. Мои вещи скромно ютились на одной полке. Больше мне не надо было. Уже за счастье было просыпаться в его постели, а не в обычной стандартной спальне Саббата. Моя же комната перешла во владение Нине. Когда я заглянула туда, поняла, что подруга такая же, как и я — ничего не меняет, вещей минимум.

Кинув взор на запястье, увидела все те же бледные, незаконченные линии. Магия во мне уже есть. Не такая сильная, как раньше, но на прохождение через порталы без сопровождения мне хватало.

— С добрым утром! — Стоило мне выйти в коридор, как я тут же натолкнулась на Стефана. Его рука все так же висела на перевязке, завернутая в пластиковый гипс. Рассказывал, что когда выводил Ноя с Ниной, поскользнулся на чьей-то крови. Гадость! Мерзость! Но меня терзали смутные сомнения, что эта деталь рассказа была специально придумана для меня, чтобы вызвать отвращение.

— Привет. Ты где вчера был?

— В Сенате… Где же еще? — Он привычным движением взлохматил свои черные густые волосы. — Старейшины не помогли тебе. Что будешь делать дальше?

— Не знаю… Но я не сдаюсь.

— И правильно делаешь, малявка.

Я даже не обиделась, потому что сказано было с братской заботой.

— Ты сейчас куда?

— С мамой Реджиной в Сенат. Продолжаем биться за то, что знание плана Моргана было не дано нам свыше. Надоели, честное слово! Одно и то же: кто прав, кто виноват, что сейчас делать…

— А что сейчас делать?

Стеф тут же потерял весь запал и тяжело вздохнул:

— Архивариусов стало мало. Мы исполняем временно их обязанности.

— Понятно… А меня в Сенат еще не зовут?

— А ты так соскучилась по допросам? — Стеф изогнул свою густую черную бровь.

— Нет! У меня и без Сената дел куча! Завтра Варя приезжает, сегодня ее вещи к Кевину перенесу. Кстати, ты слышал что-нибудь про Курта? А то я вчера не успела у Кевина спросить.

— Говорил, что вставать начал, немного ходит. Амелия к нему в палату бегает. Ох, чую, их выздоровление затянется! — Стеф непристойно гоготнул. Я его поняла и тоже засмеялась.

Амелия лежала в палате двумя этажами ниже Курта, а зная последнюю тенденцию всех влюбленных Саббата сбегать к друг другу, несмотря на запреты врачей, Светочей и здравого смысла, скорее всего эти двое явно нарушали режим.

— Ладно, пойду.

— Давай… — Но тут же остановила его, вспомнив главное: — Кстати, ты не знаешь, где Ева сейчас?

Смена сиделок произошла двумя часами раньше. Теперь возле Рэя был большой темнокожий незнакомец в белом медицинском костюме. Когда я вошла в комнату, он ловко ворочал пациента, растирая ему спину. В воздухе витал едкий запах спирта. Возле кровати стоял ящик с готовым набором анализов для лаборатории. Поздоровавшись с медбратом, я прошмыгнула в комнату и решила использовать местный телефонный аппарат в комнате. Поэтому пока незнакомец делал Рэю массаж, я совершала звонки. Сначала позвонила нотариусу — мистеру Грэму и уточнила детали по поводу дома в Лондоне, разузнав точный адрес и где находится ключ, затем Еве — какой портал ведет в Лондон, под предлогом сэкономить время и деньги, чтобы наведаться к Варе перед выпиской. Итак, через пару минут у меня все было на руках. Реджина по словам Стефана, ушла в Сенат — значит, путь свободен.

И я послала зов. Дэррил откликнулся сазу же.

— Мелани?

— Приходите в Саббат через полчаса. Возьмите Миа.

Ключ от дома я нашла в тумбочке Рэйнольда, хотя он колдунам и не нужен, но мне хотелось быть честной перед ними. Возможно, неправильно отдавать то, что мне не принадлежало, но ради Рэя я готова на всё. Вернувшись в комнату, я стала ждать, наблюдая, как медбрат ставил Оденкирку мешок с жидкостью для желудочного зонда.

Видеть Рэя в коме страшно. Но еще страшнее, что я привыкала к этому, что начинала забывать звук его голоса, а его красивый взгляд, полный нежности и любви, я отчетливо помню только во сне. Цвет грозы спрятан от всех.

Вот он, лежит в коме, спит, подключенный к пищащим аппаратам и датчикам. И я его люблю. Я зависима от этого мужчины, который в какой-то момент одарил меня смыслом жизни, показал всю гамму чувств, стал мне родным и близким. И самое главное, он дал мне столько любви и заботы, которую я никогда не получала ни от кого, даже от матери.

Только правдивы ли эти чувства? Или все закончится горьким разочарованием, как после сильного приворота?

Если честно, я хотела бы забыться и отдаться любви к Рэйнольду, вернуть ему всё в двойном размере, отблагодарить. Создать с ним то, чего мы оба лишились с самого начала нашей жизни — семью. Большую, крепкую, любящую. Любовь не должна делиться на двух. У нее знак умножения. Я с радостью подарила бы Рэю детей, завела бы собаку, дом, делила бы с ним беды и горести, утешала в неудачах, гордилась в его победах, и приумножала бы веселье. Я не знаю, какими должны быть идеальные жены, но я бы научилась.