Инквизиция

— У меня никогда не было приступов паники…

Рэй смотрит на меня, не отрываясь, будто ждет, чтобы я призналась в чем-то. Только вот беда, мне не в чем признаваться.

— Я не знаю, что еще ты хочешь услышать, — сдаюсь я, вызывая у него усмешку. Но лишь на мгновение, и вот он снова сама серьезность.

— Ты ничего не вспомнила?

— Нет. — Но то ли я патологически не умею врать, то ли дело в Оденкирке, который одним своим присутствием выбивает меня из колеи, мой ответ звучит неуверенно. И вот теперь мне есть что рассказать. — Просто последнее что я помню до аварии, это странный трепещущий красный цвет. А теперь добавилась темнота. Она словно душит меня, ломает, будто на меня навалилось что-то. А потом как раз красный цвет…

Звучит как бред сумасшедшей. Черт. Теперь Оденкирк будет думать, что у меня не все дома.

— А ты не знаешь, что это может быть? — Кажется Рэй все принял очень серьезно и теперь, как заправский психолог, сидя в кресле и водя своим изящным пальцем по подбородку, пытается докопаться до истины.

— Нет… Может, это и есть авария. Красный — это Корвет, а темнота — это когда в меня въехали…

— Да, наверное, ты права. Всё так и есть. — Он неожиданно прекращает играть в психолога, хлопнув ладонью по ручке кресла. — Я думаю, ты голодная.

— Да, голодная. А который час?

— Полдесятого.

— Я проспала подъем, — отлично! Жди выговора от Реджины и мисс Татум.

— Не беспокойся. Все в курсе вчерашнего твоего… приключения. Поэтому никто ругаться не будет. Наоборот, пока ты тут спала, многие заглядывали узнать, как ты.

— Правда? — Я не верю ушам. Надо же! Оказывается, приятно осознавать, что о тебе волнуются.

— Правда. Или ты ждешь кого-то особенного среди заглянувших? — Он вроде бы весел, и в тоже время взгляд у Рэя серьезный, колкий. Будто я опять что-то недоговорила.

— Нет, никого не жду.

Видно мой ответ и тон его полностью устроил. И он снова улыбнулся.

— Вот и отлично! Пойду распоряжусь, чтобы нам приготовили завтрак. А то я тоже его пропустил…

Он встает из кресла, морщась и разминая плечи. Я замечаю краем глаза, какие у него мускулы и вообще обалденное тело, спрятанное под рубашкой. А главное, насколько изменились наши отношения за один день.

И тут он замечает мой взгляд и удивленно вскидывает бровь.

— Я так понимаю, мы теперь друзья? — Не знаю, зачем это спрашиваю, но мне нужно знать ответ.

— А ты хочешь, чтобы мы были друзьями? — Опять вопросом на вопрос, особенность Саббата.

— Нет, неправильно. Хочешь ли ты, чтобы мы были друзьями? Ведь это ты считаешь меня не для вашего круга.

Я будто снова отчетливо слышу: «Возможно, ты права, я считаю, что ты не для нас…».

Рэй смотрит на меня как-то странно. Я не могу расшифровать этот взгляд, лишь замечаю, как его рука странно дёргается и останавливается на полпути.

— Да, Мелани, я хочу, чтобы мы были друзьями. — Он говорит медленно, будто сам прислушивается к тому, что произносит. А я замечаю, как приятно звучит мое имя в его исполнении.

И я улыбаюсь, получая взамен такую же улыбку — дружескую и теплую.

В этот момент дверь тихонько приоткрывается, но увидев, что никто не спит, со словами: «Эй! Да ты проснулась!» — входит Кевин.

— Ну, ты дала нам вчера понервничать, когда Рэй притащил тебя без сознания. — Кевин бухается ко мне на кровать и теперь его лицо близко к моему, а мои глаза на уровне его ореховых. И снова запах сандала. Я оборачиваюсь на Рэя, он стоит и просто наблюдает за нами, снова это выражение лица, будто изучает что-то любопытное: глаза чуть прищурены, серьезные, тело замерло в пространстве.

— Ты нес меня в бессознательном состоянии?

— Тебе ввели успокоительное в больнице, вот ты и отключилась. — Сказано, будто он каждый день меня носит на руках спящую.

— Ты как себя чувствуешь? — Кевин вновь перетягивает внимание на себя.

— Нормально. Правда есть хочется и в душ, — Только я сейчас с досадой отмечаю, что от меня неприятно пахнет. Снова больницей и немытым телом.

— Я уже сказал миссис Лонг, чтобы тебе оставили поесть. Сегодня был ее изумительный омлет с беконом. — Он улыбается, заражая своей улыбкой.

— Спасибо, только…Рэй тоже не ел.

Кевин оборачивается на друга, словно только что вспомнил о его присутствии.

— Извини, брат. Про тебя и вовсе забыл!

— Ничего. Думаю, миссис Лонг меня голодным не оставит. — Он как-то странно себя ведет, словно пытается быть ненавязчивым и уходить не хочет. Кевин явно нервничает. Они оба такие забавные.

— Как прошла вечеринка? — интересуюсь у Кевина, который косится на Рэя.

— Отлично. Но без тебя было ужасно скучно. Весь вечер просидел у стойки бара. Лучше бы остался здесь. Сменил бы Рэя на посту…

— На посту?

— Ну, да. Рэйнольд ведь здесь у тебя всю ночь провел. — Я снова кидаю взгляд на Рэя, который теперь отводит взгляд и рассматривает с интересом потолок и гардины.

— Рэй? — окликаю я. Он, не отрываясь от потолка, произносит:

— Просто тебя хотели в больнице оставить после успокоительного. Боялся, вдруг с тобой что-то не так. Я обещал вызвать скорую, если что… А у тебя потолок в углу не течет?

Резкая смена темы вышибает меня из колеи окончательно, и я с Кевином начинаем пялиться на потолок.

— Вроде бы нет, а что не так с потолком?

— Просто я помню, мисс Татум жаловалась на эту комнату и ту, что рядом, что у них течь из-за дырявой крыши на чердаке…

Я еще пару секунд пялюсь навверх и только потом осознаю, что это бред. Куда ушел разговор? С чего мы все стали волноваться из-за моих потолков?

Только я опустила глаза, как тут же поняла, что Рэйнольд все это время смотрел на меня, пока я таращилась наверх, ища течь.

— Ладно, ты, кажется, в душ собиралась, — Кевин как ни в чем не бывало напоминает о себе. — Тогда жду внизу.

Он легонько щелкает меня по носу, звякнув браслетом часов на руке. Всё это, как тогда, после поцелуя. И я краснею от воспоминаний и неловкости. — Пойдем, Рэй, — зовёт Кевин, и тот, чуть помедлив, следует за ним. А я смущенно прячу глаза, потому что Кевин не должен был этого делать при Рэе, это, вроде как, наш с ним жест. Уж больно личное.

Приняв душ, я переоделась, позволив себе сегодня то, что люблю — платье. Отчего-то хотелось выглядеть восхитительно и в тоже время ненавязчиво. Странный порыв. Но я не хочу задумываться над этим. Поэтому выбор пал на то самое платье, в котором я прибыла с шоппинга — бежевое и воздушное. Оно не вычурное, не официальное, может, чуть старомодное, но оно милое. И я в нем милая. Мы просто созданы друг для друга. Это любовь!

Именно в таком виде я спускаюсь в пустую столовую и сталкиваюсь с напряженно беседующими о чем-то Рэем и Стефаном. Заметив меня, парни тут же замолкают. Стефан кидает злобный на меня взгляд и зачем-то кидает Рэю: «Наслаждайся». В этот самый момент подходит Кевин и, обернувшись на уходящего недовольного Стефана, обменивается с Рэйнольдом многозначительными взглядами. После чего поворачивается ко мне, и я вижу, как ширится его зрачок:

— Вау! Мелани. Ты еще в первый раз поразила меня в нем. Пойдем, там уже все стынет. — Кевин хватает меня за локоть и ведет в столовую. Сзади следует тенью Оденкирк.

Безлюдная столовая — удручающее зрелище. Глянцевая поверхность обеденного стола была пустая и холодная, отражающая в себе лепнину потолка и свет окон. И никого. Тишина.

— Садись, — приглашает Кевин. Напротив меня садится Рэйнольд. Кевин заботливо подкатывает тележку и начинает ставить пред нами тарелки.

— Только не привыкай! Я стараюсь не для тебя, — смеется Кевин, обращаясь к Рэйнольду, тот вежливо улыбается, но как-то прохладно, стараясь на меня не смотреть.

Булочки с корицей уже холодные, как и омлет, но все равно очень вкусно. Кевин тем временем рассказывает Рэю о вчерашней вечеринке, о том, как Курт поспорил с каким-то крутым боксером, что его положит на лопатки в пару ударов и «конечно же, выиграл», как он встретил какого-то Джейса у барной стойки, но самое главное, что на вечеринку явился кто-то, кому были не рады.