Пояс для Эмилии

— Нет!

Ольга рассекла прядь и сорвала остатки. Едва живая Адальмина упала на скованное льдом озерцо. Ничего, когда корка растает, вода вернёт молодость младшей Леди. Главное, продержаться четверть часа.

«Какая жалость. Она сладкая, но ты будешь вкуснее. Я уверена и…»

Взрыв заставил мстительницу обернуться. Пыль раздробленных колонн накрыла Солонну едким туманом. Впрочем, не успела Ольга вдохнуть, как покорный чужой воле перламутр осел на пол, а в коридоре появились Евгений и… Аркаша. Первому Белосельская обрадовалась, но второго бы предпочла не видеть. Без атакующих латырей он — лёгкая добыча для Верлиоки. Ради этого Белая Леди спасла любимого? Ради этого заключила сделку со злом? Чтобы Солнцев сгинул в седых оковах?

«О, закуска подоспела, — ледяной хохот сотряс стены, — не ожидала подобной глупости, — взгляд остановился на Солнцеве, — добровольно вернулся в объятия смерти. Что это? Человеческое безрассудство? Самоуверенность?»

— Любовь, — просто ответил Аркадий, а Ольга опустила голову.

«Что это такое? — Верлиока приподняла бровь, — объясни!»

— То, почему один жертвует собой ради другого.

«Ложь! Так не бывает! Никто не захочет просто так отдать жизнь!»

— Ты не знаешь? — в глазах мужчины читалось сочувствие, — свирепая, ужасающая, ты никогда не любила и слабее любого из нас.

«Замолчи! Тебя я не выпью, а разорву на куски! Мельчайшие куски! Или… — она победно оскалилась, — убей себя! Я приказываю! Наместник передал мне твою кровь! Ты мой! Разбей голову острым камнем! Сейчас же!»

— Нет.

Солнцев сжал браслет. Скрытый заклятием Ольги латырь обжёг кожу, но защитил хозяина. Белая Леди и лорд самоцветов видели, как тень над обидчиком Верлиоки продырявили лучи пурпурного света. Они же стёрли с лица тёмные узоры.

«А-ах!»

Десятки прядей ударились о барьер вокруг Аркадия, что успел выставить Евгений. Мужчины старательно не смотрели на Ольгу, которая быстро-быстро плела заклятие. Пальцы казались ватными, дыхание прерывалось, но Белосельская не останавливалась. Вот он, долгожданный шанс! Верлиока потеряла бдительность! Страх и усталость нахлынут позже, сейчас всё внимание в борьбу!

Золотистый канат стянул пряди в хвост и узлом связал руки…

Дзинь!

Боль в спине заставила Ольгу отпустить конец и рухнуть на колени. Плечо насквозь пробил ледяной треугольник, прочие осколки ветер разметал по пещере. Из разбитого зеркала полилась чёрная вода, стены задрожали и начали осыпаться. Печать разрушили изнутри, но как? Неужели это месть покровителей за своеволие? Так нечестно! Заветы нарушила Белая Леди! Причём тут остальные? Из груди Ольги вырвался горестный стон. Так кричит птица, чьё гнездо разорили куницы. Прокололи скорлупки яиц и съели крохотных птенцов.

«Кого я должна благодарить? — забыв обо всём, счастливая Верлиока шагнула к дыре, — кто ты, мой нежданный союзник?»

— Союзник? — Ольга выдернула осколок из плеча, — опомнись! Тебя навечно заперли в этом мире! Двери за грань больше нет!

«Ложь! — змееподобным языком она лизнула шею Ольги, но душить не стала, — никто не удержит меня! И… жалкая попытка».

Локоном Верлиока отбила летевший кинжал, направив точно в Евгения. Лезвие бы вошло бы в шею, но подземный толчок повалил мужчин на камни, а конец клинка вонзился в стену. Мстительница парила в сантиметрах над землёй и широко улыбалась. Враги повержены! Осталось испить чужую силу и можно идти! Лжёт наместница! Лжёт! Намеренно скулит о печати! Не готова признать чужую власть!

В порыве клокочущей ярости мстительница бросила в чужаков три пряди и шагнула к провалу. Смолянистая жидкость обжигала ступни, но она не чувствовала боли. Пусть людишки помирают от сока великого древа, для Верлиоки — это нектар. Сладостный, растворяющий шрамы от ледяного плена и готовящий к возмездию.

— Рано радуешься.

Ольга готовилась схватить локон и ударить по убийце остатками сил, но…

В пещере словно взорвалось солнце. Боль чувствовалась сквозь закрытые веки, сияние грозило выжечь глаза и опалить кожу и волосы. Воцарилась тишина. Перестали осыпаться своды, стих ветер. Только с разбитой печати сочилась мгла. Капала в озерцо медленно, звонко, как трепещущий на летнем ветру колокольчик.

Что-то изменилось. Ольга прислушалась к ощущениям. Невредимые Аркадий и Евгений находились на пороге коридора, Адальмина оставалась без сознания, Верлиока… стояла посередине. Но был в пещере кто-то ещё. Полыхающая чистейшей энергией аура заполняла всё пространство, огонь неисчерпаемой силы горел столь ярко, что подчинил себе пещеру и мог обрушить в любое мгновение или укрепить, если бы захотел. Одновременно Ольга почувствовала слабое сияние Милани и поняла. Дочь привела существо, способное усмирить Верлиоку. Неужели это сама Ладия? Что ей разбитая печать! Захочет — создаст новую, нет — погрузит Солонну в вечный сон. У медали две стороны.

Сияние померкло, и Ольга увидела её. Высокую женщину с идеально прямой спиной и белоснежными лебедиными крыльями. На полусогнутом правом лежала Эмилия, которую Ладия аккуратно прислонила к стене и убрала крылья под свитую из звёзд фату. Разноцветные пряди волнами скользили по плечам и касались земли; венец сиял подобно солнцу и оттенял небесно-синее платье, перевязанное облачным поясом. Ладия казалась воплощением дня.

«Здравствуй, Верлайя.»

Ольга повела плечами. Голос вкрадчивый и низкий, мог принадлежать и мужчине. Аркадий и Евгений благоговейно взирали на гостью и понимали: от них ничего не зависит.

«Кто ты? — в замешательстве мстительница облизнула губы, — ты… ты похожа на них! На тех, что заточили меня в ледяную бездну! Унизили и растоптали! Пришла надеть оковы? Не получится! Убирайся!»

Волосы Верлиоки сгорели до того, как коснулись матери.

«Наследница не солгала, — разочарованно произнесла создательница, — ты впала в безумство, по чужой воле».

«Повторяю, кто ты? Я не вернусь в склеп! Никогда!»

«Верлайя, — в голосе Ладии послышалась улыбка, — решительная, дерзкая, но такая наивная! Кто подарил кулон, что я вижу на тебе?»

«Н-не знаю! — Верлиока обхватила голову руками, — он был всегда!»

«Это не так».

Читай на Книгоед.нет

Щелчок пальцев, и с шеи мстительницы сорвалось ожерелье: прозрачный, словно кусок стекла, камень на серебряной цепочке. Ладия сжала кулак, и украшение сгорело во вспышке тёмного пламени.

Верлиока пошатнулась и упала бы, но мать поддержала её крылом. Изо рта полилась смолянистая жидкость, подобно кислоте прожегшая землю Солонны. Пальцы скребли грунт, волосы роились в беспорядке, словно выкуренные из улья пчёлы. Судороги били тело, и будь это человек, раздробили кости и порвали мышцы подобно плесневелым нитям.

Ольга смотрела на дочь Ладии и медленно перебиралась к Эмилии. На беседу высших не повлиять, лучше быть ближе к наследнице. У создателей свои понятия о зле и добре, гостьи с лёгкостью могут признать наместниц неугодными.

Обняв сонную Миланю, Белая Леди покосилась на Верлиоку и охнула. Та выпрямила спину, в прежде чёрных глазницах загорались звёзды.

«Я… помню тебя, — по щекам скользили настоящие слёзы, — помню.»

Ладия сложила крыло.

«С возвращением.»

«Кто меня проклял?»

«Радагаст. Латырь сохранил его энергию».

«Зачем? Мы почитали друг друга!»

«Скорее всего, возжелал большей власти. Знал, ты моя любимица, вот-вот научишься создавать цветы, и обманул обеих. Тайно наслал безумие, после пожаловался на тебя и пообещал исправить. Позвал Алеля, Дару и, якобы, напомнил тебе истинные ценности. Я поверила сыну, не проверила. Зря».

«Ценности? Меня истощили и спрятали в гробницу! В огне ярости я хотела уничтожить этот мир! Выпить всю жизнь! Найти мучителей и сделать с ними то же самое! Я превратилась в то, с чем ранее боролась! Я… чудовище! Наместницы правы…»

Ладия протянула руку. Всхлипнув, Верлиока сжала и закричала. Проклятую изгнанницу били вихри света. Казалось, каждая волна смывает с неё десяток лет, по человеческим меркам. Исчезали морщины, выпрямлялась спина, волосы наливались серебром луны. Десять ударов стихии насчитала Ольга, десять томительных секунд, которые превратили старуху в хрупкую девушку. Ровесницу Милы.